О законах и подзаконных актах
Оставляя в стороне описание непростой судьбы правового регулирования договора энергоснабжения (речь о попытках признать такие отношения особым видом купли-продажи или даже подрядом), обратимся к текущей ситуации.
Энергоснабжению посвящен отдельный параграф в главе 30 ГК, несколько норм также содержится в первой части кодекса при описании правил регулирования публичных договоров. Очевидно, что нормативное регулирование отношений по поводу энергии как специфического товара требовало принятия значительного массива отраслевых законов, которые учитывали бы такую специфику. И российский правопорядок имеет такие федеральные законы: об электроэнергетике, теплоснабжении, газоснабжении, водоснабжении и водоотведении.
Кроме этого, есть законы, которые устанавливают отдельные общие правила регулирования отношений по поводу снабжения любыми энергетическими ресурсами. К ним относятся Жилищный кодекс и Федеральный закон «Об энергосбережении и о повышении энергетической эффективности».
Отдельного внимания заслуживает ст. 539 ГК («Договор энергоснабжения»). По общему правилу нормы кодекса имеют приоритет перед отраслевым законодательством, поскольку к отношениям из договоров энергоснабжения, не урегулированным кодексом, применяются законы и иные правовые акты об энергоснабжении, а также принятые в соответствии с ними обязательные правила.
Однако у этого правила, как и у любого общего, есть исключение — оно не распространяется на отношения по снабжению электрической и тепловой энергией. Подзаконные акты имеют приоритет над нормами Гражданского кодекса, что прямо следует из самого кодекса. Аналогичным образом урегулированы отношения в сфере снабжения газом, нефтью, нефтепродуктами, водой. В силу еще большей специфики, которую, впрочем, ГК не раскрывает, регулирование отношений зависит от существа обязательства.
Значительную часть нормативного регулирования энергоснабжения составляют подзаконные акты, к которым, в первую очередь, относятся постановления правительства. Именно они содержат большую часть применяемых на практике правил. Выбор законодателем этой формы выражения норм неслучаен. Любая бурно развивающаяся сфера отношений всегда требует и оперативного изменения нормативного регулирования. Реформирование энергетической отрасли, поиск новаторских технических решений, выстраивание новых связей участников энергоснабжения происходит с опорой на постановления правительства, которые значительно легче и быстрее корректировать вслед за трансформацией соответствующих отношений. Постановления от 27.12.2004 № 861, от 04.05.2012 № 442, от 08.08.2012 № 808, от 06.05.2011 № 354 — это неполный список правительственных актов, знакомых специалистам в соответствующих энергетических направлениях.
Тем не менее именно ГК служит основой совершенствования регулирования, установления баланса интересов участников отношений, когда отраслевое законодательство такой возможности не дает. Ярким примером применения положений ГК выступают судебные дела, в которых ведется спор об определении объемов поставленных энергетических ресурсов. Суды последовательно занимают позиции о безусловном приоритете способа определения объема, закрепленного в п. 1 ст. 541 ГК. Из последних позиций можно вспомнить решение Верховного суда от 12 июля 2022 года № АКПИ22-313 и рекомендации НКС при Арбитражном суде Западно-Сибирского округа (утв. на заседании Президиума АС Западно-Сибирского округа 10 мартя 2023 года).
О судебной практике
Конституционный и Верховный суды с завидной регулярностью формируют новые нормы в сфере энергоснабжения.
Благодаря постановлениям Конституционного суда от 10.07.2018 № 30-П и от 20.12.2018 № 46-П устранены пробелы в регулировании начисления платы за коммунальные услуги в жилых и нежилых помещениях многоквартирных домов. Тот же Конституционный суд поставил точку в многолетнем споре о приоритетности платежей за энергетические ресурсы в случае, когда потребитель банкрот, в Постановлении от 01.02.2022 № 4-П. Там выражена позиция о неконституционности абз. 2 п. 1 ст. 134 закона «О банкротстве» применительно к ситуации с очередностью платежей за поставленные энергетические ресурсы потребителю, отключение которого от энергии может привести к техногенной катастрофе, негативным экологическим последствиям. Законодатель достаточно быстро отреагировал на эту позицию, изменив упомянутую норму.
Много вопросов возникает при выборе применимого закона в случае определения статуса потребителя: приобретает ли он ресурсы для собственных или коммерческих целей, каким образом использует приобретенную энергию и так далее. Иными словами, существует конкуренция статусов потребителя и, как следствие, споры о том, какой нормативный акт имеет большую юридическую силу или более специальный в конкретной ситуации. Острее всего эта проблема проявляется при введении ограничения поставляемых ресурсов потребителю-банкроту. Приведем для примера дело № А60-23423/2018, где Арбитражный суд Уральского округа отдал приоритет банкротному законодательству над общими правилами, установленными в ГК и законе «Об электроэнергетике».
Революционной оказалась синтезированная Верховным судом норма о том, что в плату за неучтенное потребление входит не только собственно плата за потребленную энергию, но и санкция за нарушение правил учета энергии. Такой подход закреплен в обзоре, утвержденном Президиумом Верховного суда 22 декабря 2021 года. Он располагает к более щадящему регулированию и позволяет учитывать соразмерность допущенного потребителем-абонентом нарушения той плате, что включает в себя не только стоимость потребленного товара, но и санкцию. При этом санкция может быть снижена судами, если есть смягчающие обстоятельства, через применение общих правил ГК об уменьшении неустойки либо учете вины кредитора. Ранее об этом нельзя было и помыслить, учитывая отсутствие подобных правил в отраслевом законодательстве и приоритет последнего над нормами параграфа «Энергоснабжение» в ГК.
Вместо выводов
Будет ли особенность продажи специфического товара — энергии и всего, что приравнено к ней законом, — через присоединенную сеть основанием для выделения регулятивного массива как самостоятельной отрасли права? На наш взгляд, весьма сомнительно. Анализ энергетического законодательства и правоприменительной практики говорит в пользу зависимости «энергетического права» от права гражданского. Впрочем, такая зависимость зачастую без видимой причины многими игнорируется.
Отказ от цивилистического знания, сконцентрированного в тексте ГК, не имеет сколько-нибудь рационального обоснования. В свою очередь, отказ от оценки законодательства об обороте «энергоподобных товаров» в категориальном аппарате гражданского права приводит к значимым негативным имущественным последствиям. Сложно представить, например, сколько бед принесла квалификация так называемого безучетного потребления как явления только энергетического законодательства и неизвестного праву гражданскому до изменения подхода в 2021 году. Выразим надежду, что практикующие в сфере энергоснабжения юристы все больше будут оценивать те или иные события хозяйственной жизни с твердой опорой на принятые юридические конструкции гражданского права.