Резидент советской разведки Рихард Зорге после ареста в 1941 году в Японии настаивал, что не имеет отношения к армии и работает только на Коминтерн. Из-за этого в приговоре, кроме нарушения законов об обеспечении государственной обороны и о сохранении военной тайны, приводились и политические обвинения. Зорге вменили в вину стремление "свергнуть государственный строй Японии и отменить частную собственность". Его адвокат утверждал после войны, что доверитель мешал ему реализовать потенциально эффективную линию защиты, и опоздание с кассацией тоже произошло по его вине. Впрочем, не все в это верят.
17 мая 1942 года японская пресса опубликовала заявление Минюста страны о том, что прокуратура Токийского окружного уголовного суда завершила расследование дела о "международной шпионской организации", главными участниками которой являлись "специальный корреспондент газеты "Франкфуртер цайтунг" в Японии Рихард Зорге, помощник заведующего токийским отделением французского агентства новостей "Гавас" Бранко де Вукелич, художник Ётоку Мияги, неофициальный советник токийского отделения правления Мантэцу (Южно-Маньчжурская железная дорога. – "Право.Ru") Хоцуми Одзаки, а также владелец светокопировальной мастерской в Токио Макс Клаузен". В официальных сообщениях говорилось, что участники организации были командированы Коминтерном и ставили своей целью свержение существующего в Японии строя. О принадлежности Зорге к военной разведке Красной Армии не говорилось.
Пацифист-коммунист-разведчик
Зорге родился в 1895 году в Баку в семье немецкого инженера-нефтяника, женатого на русской. Когда ему было три года, семья переехала на родину отца. 18-летним юношей Зорге вступил добровольцем в вооруженные силы Германии и принял участие в Первой мировой войне. После третьего ранения в 1918 году его комиссовали с военной службы по инвалидности. "Первая мировая война 1914–1918 годов оказала глубочайшее влияние на всю мою дальнейшую судьбу. Если бы даже у меня не было бы никаких других убеждений, одной только ненависти к этой войне было бы достаточно, чтобы я стал коммунистом…" – писал позже в автобиографии Зорге.
Членом компартии Германии (КПГ) он стал в 1918 году, партийную работу совмещал с учебой в университетах Берлина, Киля и Гамбурга, после завершения которой получил степени по праву и экономике. В КПГ он был известен как советник руководства партии и политический редактор коммунистической газеты "Бергише арбайтерштимме". После запрета компартии Зорге в 1924 году эмигрировал в СССР, некоторое время работал в аппарате исполкома Коминтерна, получил советское гражданство, а в 1925 стал членом ВКП (б). В 1929 году Зорге предложили поступить на службу в разведуправление Красной Армии, а на следующий год его уже отправили на работу в Шанхай – это был период резкого обострения отношений между Китаем, который поддерживал СССР, и Японией. Впоследствии противоречия, вызванные агрессивной политикой Японии, привели к вторжению в Маньчжурию, серии пограничных конфликтов с Советским Союзом, а также полномасштабной японо-китайской войной, начавшейся в 1937 году.
В Токио Зорге приехал в 1933 году в качестве немецкого журналиста, аккредитованного газетой "Франкфуртер цайтунг" под его настоящим именем. А задержали его 18 октября 1941 года, спустя неделю после начала арестов его сотрудников, первым из которых был Мияги. К этому времени Зорге уже сотрудничал с государственным Германским информационным бюро.
Общепринятой версии, как спецслужбам Японии удалось выйти на след группы Зорге, нет. Согласно одной из них, Мияги подозревали в шпионаже в пользу США, где он некоторое время жил, а после его ареста тем или иным способом японская полиция получила данные о других разведчиках. Могли выйти на группу Зорге и через арестованного вторым Одзаки. За ним наблюдали после того, как командование ВМС обратилось в военную полицию (кэмпэйтай) с заявлением об утечке содержания секретных документов, доверенных флотом исследовательскому отделу Мантэцу. В свою очередь Вальтер Шелленберг, на завершающем этапе Второй мировой войны глава германской военной разведки, допускал, что навести японцев на разведчиков мог немецкий агент, отправленный следить за казавшимся не вполне благонадежным Зорге.
Беседы о положении на фронте
Членов разведгруппы заключили в одиночные камеры токийской тюрьмы Сугамо. Допрашивали их сотрудники тайной политической полиции (токко) и окружной прокуратуры. Общее руководство следствием осуществлял окружной прокурор Тонэо Накамура. Следствие не было сложным – во время арестов было обнаружено множество документов, свидетельствующих о разведывательной деятельности, а после того как Клаузен дал показания, японцам удалось расшифровать все телеграммы Зорге, которые перехватывались как минимум с 1937 года.
Сохранились свидетельства прокурора, который непосредственно вел следствие по делу Зорге. Мицусада Ёсикава рассказывал, что с восьми утра до трех дня подследственный был в распоряжении инспектора иностранного сектора тайной полиции Хидэо Охаси, а после обеда наступал его черед. "Вначале я информировал Зорге в общих чертах о предстоящем допросе и его главных пунктах. Со своей стороны Зорге выдвигал свои требования…" – рассказывал Ёсикава. Если верить ему, то почти каждая их встреча начиналась с вопроса Зорге о положении на советско-германском фронте. И по словам прокурора, он невольно втягивался в дискуссию с подследственным по поводу оценок и прогнозов исхода войны.
Зорге до конца отрицал свою профессиональную принадлежность к разведуправлению Красной Армии, утверждая, что в Японию он приехал по заданию Коминтерна. И это, и тот факт, что источниками информации для Зорге служили не японцы, а немецкие дипломаты, прежде всего посол Ойген Отт (был отозван в Берлин, но уклонился от возвращения и до конца войны прожил в Китае), осложняли применение в его случае законов о государственной обороне и сохранении военной тайны. Даже токко в своем обзорном докладе правительству была вынуждена отметить, что сбор шпионской информации членами группы проводился легальными методами.
Поэтому Зорге и его сотрудникам также было предъявлено обвинение в нарушении не так давно принятого в Японии закона о поддержании общественного порядка. Это давало прокуратуре возможность преследовать в уголовном порядке членов разведгруппы за деятельность, "направленную против существующего в Японии государственного строя", тем более что Коминтерн ставил своей целью победу пролетарской революции в мировом масштабе. Этот закон предусматривал суровые наказания, вплоть до пожизненного заключения и смертной казни. Обвинительное заключение в этой редакции Минюст утвердил 16 мая 1942 года.
Ни слова лишнего, даже шепотом
Судебное следствие (ёсин) по делу Зорге проводил судья окружного суда Кодзо Накамура. Эта процедура имела в японском правосудии несколько процессуальных особенностей. Хотя она являлась частью судебного разбирательства, подсудимые лишались права прибегнуть к услугам адвоката. Кроме того, все материалы дела, проверенные следственным судьей, затем, в окружном суде, принимались тройкой судей как бесспорные доказательства. Также после ёсин исключалось участие присяжных заседателей.
Некоторые подробности судебного следствия по делу Зорге известны благодаря воспоминаниям его переводчика Ёситоси Икомы.
"Зорге привозили в суд из тюрьмы в четырехместном тюремном автомобиле. Его руки были скованы наручниками, а на голове надет специальный тюремный головной убор амигаса (соломенная шляпа с сеткой, закрывающей лицо), – писал Икома. – Зорге иногда просил через меня снять наручники, но его просьбы отклоняли, говоря, что это против правил. Расследование теперь велось более сурово, нежели во время допросов прокурора Ёсикава. Теперь и Зорге, и я были не только лишены возможности поговорить, но не могли произнести лишнего слова даже шепотом. Протокол допроса, составленный судьей на японском языке, я должен был тут же перевести на немецкий и дать прочесть обвиняемому. Все это было крайне сложно, текст длинный, сплошной, без знаков препинания, написанный особым стилем судейского языка". Также известно, что Накамура допрашивал свидетелей отдельно от Зорге, не проводил очные ставки и ограничился единственной судебной экспертизой (технической) в отношении радиопередатчика, обнаруженного полицией при аресте Клаузена.
Судебное следствие длилось до декабря 1942 года. Накамура не нашел оснований для прекращения уголовного дела.
Неблагоприятный уклон
Кохан – слушания в Токийском окружном уголовном суде по делу Зорге – начались лишь через пять месяцев после окончания судебного следствия – в мае 1943 года. Это было связано с тем, что германские власти потребовали выдачи Зорге и Клаузена. Длительные переговоры сторон закончились отказом Японии экстрадировать двух подследственных.
Во время этой затянувшейся паузы шел процесс формирования коллегии судей для рассмотрения дела Зорге. Наконец, был утвержден председатель, устроивший Минюст. Им стал судья Тадаси Такада. Его коллега Масару Хигути, которого ранее дважды предлагали ведомству, стал рядовым членом коллегии. Третьим членом суда стал Фумигэн Митида. Обвинение против Зорге поддерживал начальник отдела окружной прокуратуры по идеологическим преступлениям Тонзо Накамура и его заместитель Исаму Хирамацу. Защищал подсудимого назначенный судом адвокат Сумицугу Асанума.
При рассмотрении уголовного дела в окружном суде по процедуре кохан коллегия опиралась на доказательства, отобранные следственным судьей. Ограниченной была и роль адвоката, например, все вопросы подсудимым и свидетелям он мог задавать только через председателя суда, а тот решал, будут на них отвечать или нет. По воспоминаниям Асанумы, председательствующий Такада при допросе Зорге и свидетелей сосредоточился только на "неблагоприятных для подсудимого" доказательствах и постоянно акцентировал внимание на коммунистических убеждениях Зорге и его принадлежности к Коминтерну. При этом избранной им линии защиты – Зорге, как иностранец, должен нести меньшую ответственность, чем подсудимые японцы, – по словам адвоката, мешала позиция, занятая его подзащитным: он "всю вину за деятельность организации брал на себя и пытался снять с других обвиняемых".
"Моя группа, как и я сам, прибыли в Японию вовсе не как ее враги, – убеждал судей Зорге. – Советская сторона в течение многих лет занимала позицию устранения трений и столкновений с Японией. Это подтверждается целым рядом примеров… Конечно, я отнюдь не думаю, что мирные отношения между Японией и Советским Союзом поддерживались благодаря нашей деятельности, но мы, во всяком случае, способствовали этому".
Однако сделать это он не смог. 29 сентября 1943 года резиденту советской военной разведки СССР в Токио был вынесен смертный приговор через повешение. В мотивировочной части приговора говорилось, что Зорге "является лицом, действия которого были направлены на осуществление целей Коминтерна" – "изменить государственный строй Японии и отменить частную собственность путем установления диктатуры пролетариата и создания коммунистического общества", а также констатировалось, что "обвиняемый является внуком [на самом деле – внучатым племянником] Адольфа Зорге – секретаря I Интернационала, созданного Карлом Марксом". В отличие от официального заявления в прессе, в приговоре отмечалось, что Зорге является советским военным разведчиком.
"Благожелательный" выбор дня казни
Кроме Зорге, к смертной казни был приговорен Одзаки. Мияги до приговора не дожил, а Вукелич и Клаузен были осуждены пожизненно. Первый умер в тюрьме в январе 1945 года, а второго освободили из заключения американские войска после завершения Второй мировой войны. В 1946 году он, коммунист как и Зорге, уехал в СССР, а умер в 1979 году в ГДР.
Адвокаты Зорге и Одзаки подали от имени осужденных кассационную жалобу в Верховный суд Японии. Сохранилось его постановление от 20 января 1944 года на жалобу советского разведчика, в котором говорится, что "обвиняемый… обратился с кассационной жалобой в отношении приговора, вынесенного 29 сентября 1943 года Токийским окружным уголовным судом по делу о нарушении обвиняемым законов "О поддержании общественного порядка", "Об обеспечении государственной обороны", "О сохранении военной тайны", "О сохранении тайны в отношении военных ресурсов". Поскольку кассационная жалоба не была представлена в данный суд в срок, установленный законом, то суд, выслушав мнение прокурора Тоси Хирано, руководствуясь статьей 427 уголовно-процессуального закона, вынес следующее решение: указанную кассационную жалобу отклонить".
Кассационная жалоба, на подачу которой отводилось 30 дней, опоздала на один день. По словам адвоката Асанумы, в этом был виноват сам Зорге, который ошибочно сообщил ему дату получения документа для составления жалобы. Однако в устах квалифицированного юриста такое объяснение не может восприниматься всерьез, считает Сергей Будкевич, который в 1968 году впервые опубликовал в журнале "Азия и Африка сегодня" выдержки из следственного дела Зорге.
Была отклонена и кассационная жалоба Одзаки.
Зорге казнили в тюрьме Сугамо 7 ноября 1944 года в 10:20 по токийскому времени. Тамон Юда, на момент казни глава отдела по идеологическим преступлениям токийской прокуратуры, в своих воспоминаниях заявил, что для казни "был специально выбран день годовщины русской революции, исходя из благожелательности, характерной для японского бусидо (самурайский кодекс чести)".
При казни кроме прокурорских работников присутствовал директор тюрьмы Сэйити Итидзима, его заместитель и тюремный капеллан (по другим данным – буддийский священнослужитель), от услуг которого Зорге вежливо отказался. В выписке из регистрационной книги приведения в исполнение смертных приговоров в Сугамо за 1932–1945 годы записано: "Начальник тюрьмы Итидзима, проверив имя и возраст осужденного, сообщил ему, что согласно приказу министерства юстиции приговор будет приведен в исполнение и от него ожидают, что он спокойно встретит смерть". Затем Зорге привели в камеру исполнения приговоров, где он сам надел на шею петлю.
Если бы не фильм "Кто вы, доктор Зорге?"…
6 сентября 1998 года японская газета "Асахи" в числе "ста людей ХХ века" назвала имя советского разведчика Зорге. "Зорге знаменит тем, что за полгода до нападения Германии на СССР, – писала журналистка Ёситака Сасаки, – сообщил из Токио о возможности начала агрессии. Сталин не доверял информации Зорге и в конце концов бросил его группу на произвол судьбы. Зорге, отдавший жизнь за Советский Союз, был предан Москвой…"
Зорге действительно слал сообщения о готовящемся нападении Германии на СССР, однако точной даты не называл. Об этом сказал на "круглом столе" в газете "Красная звезда" в 2001 году представитель Службы внешней разведки России Герой Советского Союза Владимир Карпов. А вот полученная от Зорге осенью 1941 года информация о том, что Япония не вступит в войну против СССР, а готовится к войне с США, была весьма полезной. Это позволило СССР перебросить для обороны Москвы с Дальнего Востока значительные силы и отбросить немцев от столицы.
Советский Союз долгое время официально не признавал Зорге своим агентом. Но в 1964 году первому секретарю ЦК КПСС Никите Хрущеву показали фильм Ива Чампи "Кто вы, доктор Зорге?". По рассказам очевидцев, советский лидер был поражен, узнав от руководителей спецслужб, присутствовавших на закрытом кинопоказе, о том, что Зорге – не вымышленный персонаж. С этого момента началась реабилитация памяти советского разведчика, закончившаяся присвоением ему посмертно звания Героя Советского Союза.
При подготовке публикации использованы материалы книги С. Л. Будкевича "Дело Зорге". Следствие и судебный процесс" (М.: Главная редакция восточной литературы издательства "Наука"); сайтов Службы внешней разведки России, "Военного обозрения", газеты "Красная звезда" и других открытых источников.
