Экономколлегия Верховного суда в очередной раз разбиралась в проблеме применения ст. 313 ГК об исполнении долга третьим лицом в контексте дела о банкротстве. Контроль над процедурой пытался получить бывший гендиректор должника, но долг последнего перед ним оплатила другая компания-кредитор. Московская окружная кассация расценила ее действия как злоупотребление. В итоге баланс интересов искали в Верховном суде. И по мнению юристов, нашли.
Коллегия Верховного суда РФ по экономическим спорам (КЭС) опубликовала определение по делу о банкротстве ООО «Ангарстрой» (№ А41-108121/2015). «Это дело очень интересно с точки зрения интерпретации понятия «злоупотребление правом», которое в последнее время активно разрабатывается. Сначала ВАС, а затем эту тенденцию в полной мере подхватила экономколлегия ВС», – считает Мария Михеенкова, адвокат из Dentons. Правда, в деле «Ангарстроя» КЭС в отличие от своих предыдущих подходов не увидела злоупотребления, которое признала кассация Московского округа. «На первый взгляд может показаться, что это не укладывается в общую тенденцию правовых подходов КЭС. Однако в этом деле большое значение имеют детали, и необходимо внимательно оценить его конкретные фактические обстоятельства», – обращает внимание Михеенкова.
А фактические обстоятельства такие. Трое бывших работников «Ангарстроя» обратились в Арбитражный суд Московской области с заявлением о признании общества банкротом. Работодатель должен был им 314 000 руб. выплат по выходным пособиям. Однако к моменту судебного заседания этот долг за общество погасил другой кредитор – компания ООО «Интермикс-Инвест» (внесла деньги через депозит нотариуса), которая следом за работниками также обратилась с заявлением о признании «Ангарстроя» несостоятельным.
Ст. 313 Гражданского кодекса (ГК) допускает исполнение просроченного обязательства должника третьим лицом, а Закон о банкротстве не запрещает это на стадии проверки обоснованности заявления, рассуждала первая инстанция. С учетом этого, а также того, что задолженность перед работниками полностью погашена, суд оставил их заявление без рассмотрения, отказавшись ввести процедуру наблюдения.
Апелляционная коллегия 10-го ААС с этим согласилась, а вот коллегия АС Московского округа – нет. Она отправила спор на новое рассмотрение по существу. По мнению окружной кассации, в действиях «Интермикс-Инвест» «прослеживаются явные признаки злоупотребления правом». Компания просто хотела лишить бывших работников статуса заявителей по делу о банкротстве, чтобы они не смогли предложить свою кандидатуру арбитражного управляющего (ст. 42 Закона о банкротстве), объяснила свою логику кассация.
В обоснование судьи АС МО сослались на правовую позицию Коллегии ВС по экономическим спорам (КЭС): на два определения об отказе в передаче дела (№ 302-ЭС15-1618 и № 305-ЭС16-7422) и на два определения КЭС по существу (в рамках дела о банкротстве «Оганер-комплекса» № 302-ЭС16-2049 и «Аксайского дорожного ремонтно-строительного управления» № 308-ЭС16-4658). В последних двух делах КЭС также рассматривала вопрос о возможности погашения долга компании-банкрота перед заявителем третьим лицом, комментирует Илья Дедковский, старший юрист адвокатского бюро КИАП. И тогда ВС увидел в действиях лиц, погасивших долги, злоупотребление правом. См. «Нет – формализму, да – интересам кредиторов: "банкротное" решение ВС».
Но смотреть на судебную практику ВС надо внимательнее, исправила кассацию округа сама КЭС, куда спор дошел по жалобе «Интермикс-Инвест». Она оставила в силе акты двух первых инстанций. Ссылки АС МО ошибочны, поскольку обстоятельства тех дел иные. Нюанс в том, что там в отличие от дела «Ангарстроя» кредиторы получили только частичное удовлетворение своих требований.
И волки сыты, и овцы целы…
По смыслу Закона о банкротстве интерес любого кредитора состоит прежде всего в наиболее полном погашении требований, напомнила в своем определении КЭС. И как следствие, на достижение этой цели должны быть направлены и все предоставленные кредитору инструменты влияния на ход процедуры. Долг перед бывшими работниками полностью погашен, других претензий к «Ангарстрою» у них нет, а значит, не может у них быть и правового интереса в самом участии в банкротстве. «По сути КЭС сделала важный вывод, что злоупотребление правом существует не само по себе, а лишь как нарушение законных прав и интересов третьих лиц: если поведение таких прав не нарушает, то и злоупотреблением оно являться не может», – поясняет Мария Михеенкова. Другой важный момент в мотивировке КЭС, по ее словам, – это внимание к конкретным деталям.
Как указывается в определении ВС, сам «Интермикс-Инвест» не скрывал, что его действия носят «защитный» характер, и поступает он экономически невыгодно. Компания погасила требования заявителей-физлиц, чтобы производство о банкротстве было возбуждено уже по ее заявлению, и именно она могла предложить кандидатуру управляющего. Она опасалась недобросовестного, подконтрольного должнику банкротства, поясняли ее представители на заседании в ВС. Дело в том, что один из бывших работников-заявителей был гендиректором «Ангарстроя», все объекты недвижимого имущества были проданы в преддверии банкротства, а заявление работников вообще было подано в суд даже до вступления в силу решений СОЮ о выплате пособий. На все это открыто обратила внимание в своем определении КЭС. Так что вопрос о том, кто злоупотребил правом, остается открытым.
Мария Михеенкова, Dentons: ВС проявил внимательный и дифференцированный подход. Как положительный момент, хочется отметить достаточно прямые формулировки ВС, констатирующие широко сложившуюся, но нередко замалчиваемую судами практику недобросовестного поведения участников банкротства, их реальные цели.
Перед экономколлегией в очередной раз встал вопрос соблюдения баланса интересов сторон в процедуре банкротства, говорит Анна Заброцкая, советник, адвокат и руководитель практики «Разрешение споров» Юридической фирмы «Борениус». Кредитор, оплатив задолженность перед работниками должника, удовлетворил интересы по определению более слабой стороны трудовых отношений, притом в полном объеме и в кратчайшие сроки, что исключает для них необходимость дальнейшего участия в банкротном процессе. «Участие не должно быть самоцелью, в противном случае, возникают разумные сомнения уже в добросовестности этих работников», – уверена Заброцкая. Кредитор, преследуя интерес не потерять долю в имущественной массе, отдает за должника тот максимум, на который могли рассчитывать работники, поясняет юрист: «Таким образом, и волки сыты, и овцы целы».
Мир, труд, гарантии
Отдельно отметила КЭС в определении и то, что к требованию по выплате выходного пособия может быть применена ст. 313 ГК. На обратном настаивал в ВС представитель «Ангарстроя», ссылаясь на трудовой характер правоотношений. «Такое требование, будучи заявленным в рамках дела о банкротстве, в силу специфики процедур несостоятельности приобретает частно-правовой характер», – ответили на этой судьи ВС. Более того, погашение задолженности третьим лицом обеспечивает реализацию гарантий на выплату работникам выходного пособия, что в целом согласуется с целями и принципами трудового законодательства.
Таким образом, КЭС исключает неразрывную связь требований из трудовых правоотношений с личностью кредитора при просрочке, комментирует это вывод Иван Коршунов, юрист АБ «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры». Недавно ВС уже высказывал подобную позицию, указав в качестве примера просрочку по алиментным обязательствам, обращает внимание юрист (см. п. 20 Постановления Пленума ВС «О некоторых вопросах применения общих положений ГК об обязательствах и их исполнении» № 54 от 22 ноября 2016-го).
Новый ракурс
Определение КЭС открывает новую страницу в истории войны кредиторов за контроль над процедурой банкротства, точка в которой во многом была поставлена после утверждения Обзора судебной практики по вопросам, связанным с участием уполномоченных органов в делах о банкротстве и применяемых в этих делах процедурах банкротства (утв. Президиумом ВС 20 декабря 2016-го), считает Дмитрий Базаров, партнер BGP Litigation. Там ВС указал, что кандидатура арбитражного управляющего, предложенная заявителем по делу о банкротстве, не может быть изменена последующими кредиторами, даже если они погасят требования заявителя по делу по ст. 313 ГК и осуществят процессуальное правопреемство (выкуп требований первого кредитора в этом случае теряет всякий смысл).
Дело показывает актуальность проблемы погашения долгов третьими лицами с целью получения контроля над банкротством должника либо, наоборот, борьбы с иными лицами, стремящимися к такому контролю, комментирует спор Артем Кукин, партнер «Инфралекс». Главным критерием становится оценка добросовестности лиц, погашающих чужие долги. Правда, ВС чаще сталкивался со случаями недобросовестного погашения долгов третьими лицам. В деле «Ангарстроя» ситуация обратная – третье лицо расплатилось за должника с целью защиты от недобросовестных действий кредиторов.
Таким образом, ВС с разных сторон оценивает ситуации, связанные с погашением долгов третьими лицами, говорит Кукин. Сложность в том, что положения ст. 313 ГК содержат минимальные ограничения для таких действий. Таковыми, по словам юриста, являются принцип добросовестности, недопустимость злоупотребления правом, а также специальные нормы Закона о банкротстве (они применяются только после введения в отношении должника первой процедуры банкротства).
