Традиционная ежегодная встреча Президента России Дмитрия Медведева с судьями Конституционного суда РФ, которая проходит накануне Дня Конституции, в этом году стала площадкой для дискуссии на тему прецедентного характера решений Европейского суда по правам человека.
Желание поговорить на эту тему обозначил глава государства. По его словам, в практике работы ЕСПЧ есть "и позитивные вещи, которые, в конечном счете, направлены на защиту прав и законных интересов наших граждан", но существуют и "определенные проблемы, включая такую базовую проблему, как соотношение государственного суверенитета, с одной стороны, и компетенции наднациональных органов, включая судебные органы, с другой стороны". "В этом плане сегодня в мире не все так просто, как, например, это раньше было в соответствии с доктриной международного права в эпоху менее развитых международных институтов", – считает Медведев.
Председатель Конституционного суда Валерий Зорькин, которому затем глава государства передал слово, сформулировал свое отношение к этой проблеме. Его позиция оказалась менее жесткой, чем формулировки, которые он позволил себе 20 ноября на XIII Международном форуме по конституционному правосудию "Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод в XXI веке: проблемы и перспективы применения". Тогда он сказал, что "решения Европейского суда зачастую имеют для России далеко идущие политические последствия, которые могут оказаться негативными, а при каком-то повороте событий – и опасными", поэтому "Россия… вправе выработать защитный механизм от подобных решений". На этот раз о возможности односторонних действий России Зорькин говорить не стал. По его словам, в практике работы ЕСПЧ возникают проблемы с "рекомендациями общего характера", когда "появляются выводы о том, что плохой закон, закон нужно отменить, изменить и так далее". "И тогда возникает вопрос, — сказал он, – кто ставит конечную точку над „i“. Сама Российская Федерация, которая определяет конкретные меры общего характера, или все же мы имеем дело с наднациональным правосудием, которое заменяет конституционное правосудие?" Отвечать однозначно на этот вопрос председатель Конституционного суда не стал. "Проблема не так легка, как кажется на первый взгляд, – сказал он и вспомнил ту самую конференцию в Санкт-Петербурге: – Оценки [по этой теме] были разные, порой противоречивые, но, во всяком случае, они показывают, что это та проблема, вокруг которой надо не только дискутировать, но и достигать взаимного согласия, двигаясь вперед в общем европейском поле".
Президент Медведев сразу же "захотел отреагировать" на этот пассаж. "До какой степени простирается компетенция Европейского суда, и может ли действительно все-таки Европейский суд или вообще международный суд в целом изменять национальное законодательство, – задался он вопросом, и сразу же определил свою позицию: – Как мне представляется, мы все-таки никогда не передавали такую часть суверенитета России, которая позволяла бы любому международному суду или иностранному суду выносить [такие] решения". Но жестких практических выводов из этих соображений не последовало – только слова о необходимости дискутировать с партнерами: "Это тема, которая требует дополнительного обследования, что называется, требует разговоров с нашими европейскими партнерами".
Таким образом, скорее всего, Россия не будет принимать резких односторонних шагов, связанных с решениями Европейского суда по правам человека. "Очевидно, что нам необходимо сохранить существующие возможности по защите интересов наших граждан, – сказал Медведев, имея в виду ЕСПЧ. Позиция сформулирована: нужны дискуссии с европейскими институтами и поиск взаимоприемлемого решения.
