Адвокатура продолжает работу над новой редакцией Кодекса профессиональной этики адвоката. Компромиссным текст пока не получается: адвокаты и правовое управление президента "ломают копья" в споре по поводу права адвокатов ставить размер гонорара в зависимость от исхода дела, а также их обязанности отвечать за неподобающее поведение вне рамок профессии и умаляющие авторитет адвокатуры высказывания в прессе. Говоря о последних нормах, главный советник ГПУ президента Михаил Палеев вспоминал неоднозначное поведение защитников Pussy Riot, а его оппонент — президент Московской адвокатской палаты Генри Резник — использовал в качестве оружия скандал вокруг Дагира Хасавова.
Обсуждение проекта нового Кодекса профессиональной этики адвокатов проходило вчера в Федеральной палате адвокатов. Еще в самом начале заседания Научно-консультативного совета ФПА заместитель председателя НКС Валерий Лазарев упомянул одну из самых дискуссионных норм документа, позволяющую наказывать адвокатов за проступки, совершенные не только в рамках профессиональной деятельности, как сейчас, но и в обычной жизни, за нарушение "общих принципов морали и нравственности в обществе".
Категорически против этой нормы выступает президент АПГМ Генри Резник, который вчера призывал коллег "не трогать то, что хорошо". По его мнению, предлагаемый выход за рамки профессии, "в широкое поле частной жизни" при назначении наказания коллегам "приведет только к произволу". Не нашла поддержки у Резника и новелла об обязаности адвокатов избегать действий (в частности, публичных выступлений, в том числе и в прессе), которые могли бы умалить авторитет адвокатуры и ее деловую репутацию. "Вообще существует конституционная норма о свободе мнений", — сказал он и напомнил, что Уголовным кодексом РФ предусмотрена ответственность за ряд высказываний. А далее он возмутился на тему, какими должны оказаться высказывания, "которые не криминализированы, но за которые мы можем привлекать к дисциплинарной ответственности".
"Я хотел бы, чтобы был похоронен этот эпизод с Хасавовым", — вдруг вспомнил Резник про случай, после которого вице-президент ФПА Юрий Пилипенко настойчиво заговорил о необходимости введения ответственности адвокатов и за поведение вне рамок профессии. Уголовное дело [по статье 282 УК "возбуждение ненависти либо вражды"] было прекращено, напомнил Резник, подтвердились слова адвоката, что его высказывания были вырваны из контекста. (В апреле 2012 года телеканал Рен-ТВ дал в эфир высказывание адвоката Хасавова, что необходимо воссоздать суды шариата, иначе прольется кровь.)
Профессор, заместитель декана Международно-правового факультета МГИМО Алексей Малиновский вспомнил другую ситуацию, связанную с делом Pussy Riot. "Адвокатессы, которые не принимали участие в процессе, приглашались на телевидение. <…> Говорили, что на месте судьи я бы поступила вот так. Думаю, что предвосхищали решение суда", — сказал он, выразив мнение, что эти поступки порочили репутацию адвокатуры.
- Почему они порочат? — удивился Резник.
- Адвокат не может предвосхищать решение суда, — попытался объяснить Малиновский.
- Это специфическое требование, которое к адвокату только предъявляется? — продолжал удивляться Резник.
Однако в этот момент разговор перевел в другое русло главный советник Государственно-правового управления президента Михаил Палеев. "Адвокат [видимо, он вернулся к теме адвокатов по делу Pussy Riot] вместо выполнения своих профессиональных обязанностей начинает разыгрывать политическую карту: говорить – моего подзащитного привлекают по политическим мотивам, да он борец с режимом. И это притом что у него в руках было полно козырей профессиональных. Про них он молчит. <…> Это не дискредитация адвокатуры?", — спросил он у своего оппонента.
Ответ Резника был жестким и лаконичным: "Допустимым поводом для оценки профессиональной деятельности адвоката по делу, его выступлений, интервью <…> является только жалоба его доверителя. И это концептуальное положение, — настаивал президент АПГМ. - Только доверитель может пожаловаться на адвоката и сказать, что адвокат непрофессионально оказывает мне помощь, а фактически начинает играть в политические игры".
Резник увидел угрозу для адвокатов и в создании открытого перечня самих поводов для возбуждения дисциплинарного производства. Сейчас это возможно только в четырех случаях, в частности, при получении представления от управления минюста или сообщения от суда, однако в новой редакции Кодекса предлагается предусмотреть возможность возбуждения разбирательства и при "иных поводах".
"Нельзя давать открытый перечень допустимых поводов для возбуждения дисциплинарного производства", — безапелляционно заявил глава московских адвокатов, а дальше пространно стал рассказывать о количестве обращений в палату от следователей, прокуроров, которые сейчас признаются недопустимыми. В результате только в редких случаях жалобщики оформляют свои претензции через управление юстиции, объяснял Резник.
- В этом смысле поправки ничего не меняют, — возразил ему Пилипенко.
- Нет. Извините, есть – "иные поводы". А что такое иные поводы?, — настаивал Резник. — Сюда как раз в "иные поводы" можно [отнести] обращения следователей, прокуров". С тем, что перечень поводов для возбуждения дисциплинарного производства должен быть закрытым, согласился и Палеев, который заметил, что "иначе могут возникнуть злоупотребления как с одной, так и с другой стороны".
Не меньше споров вызвала среди адвокатов норма проекта Кодекса профессиональной этики, разрешающая ставить размер вознаграждения в зависимость от результата по делу. Сейчас Кодекс настойчиво рекомендует защитникам этого не делать, а исключение в части "гонораров успеха" сделано только для дел по имущественным вопросам.
- По уголовным делам "гонорар успеха"? — негодовал Резник.
С ним соглашался и Вениамин Яковлев, который подчеркивал, что "правосудие без полноценной деятельности адвокатов – это не правосудие, но это не значит, что адвокату могут платить в зависимости от решения суда". В свою очередь, Палеев подчеркивал, что поддерживает возможность "гонорара успеха" для имущественных споров.
Не понравилось представителю ГПУ и намерение адвокатуры запретить защитникам давать клиентам "обещания положительного результата выполнения поручения". Сейчас такой запрет распространяется только на слова, которые "могут прямо или косвенно свидетельствовать о том, что адвокат для достижения этой цели намерен воспользоваться другими средствами, кроме добросовестного выполнения своих обязанностей".
"Берет [адвокат] дело, говорит [доверителю]: закон на твоей стороне – конечно, мы должны добиться успеха. Что в этом нехорошего?", — удивился Палеев.
- Слово "гарантии" должно отсутствовать в лексиконе честного адвоката. А так честный адвокат, конечно, должен говорить о перспективах дела, — ответил Резник.
- Слово "гарантии" я тут не вижу, — возразил ему Палеев. — Здесь говорится про обещания положительного результата. <…> Это разные вещи. Мне кажется, что это норму надо оставить, как она есть.
Улыбку у представителя ГПУ президента вызвала идея адвокатов записать в Кодексе норму о том, что необходимым условием доверия к адвокату является не только его профессиональная независимость, но и "убежденность доверителя в порядочности, честности и добросовестности адвоката". "Знаете, чтобы убедиться в порядочности, честности и добросовестности человека, иногда многих лет не хватает, — сказал Палеев. - А доверитель, который приходит в адвокатское образование или кабинет и в первый раз в жизни видит адвоката, в лучшем случае ему его кто-то порекомендовал, вряд ли может быть убежден в таких вот его высоких нравственных качествах".
Норма, в которой говорится о высоких моральных качествах адвоката, не понравилась Палееву потому, что "это оценочное понятие, которое у разных людей разное". Обратил он внимание и на нестыковку с УПК положения проекта Кодекса профессиональной этики, запрещающего адвокату сотрудничество с органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность. УПК предусматривает возможность заключения сделки со следствием со стороны обвиняемого. "Если эта норма [из проекта Кодекса] так нравится присутствующим, то здесь хотя бы надо упомянуть слово "незаконное". Тогда она будет иметь какой-то смысл", — предложил он компромиссный вариант.
Всего дискуссия в ФПА продлилась около двух часов, однако итоговое решение по редакции нового Кодекса так и не было принято.
