Полномочный представитель президента в Конституционном суде Михаил Кротов как чувствовал, кто из судей КС будет самым настойчивым его оппонентом в деле о конституционности закрытого рассмотрения частных жалоб и представлений в апелляционных инстанциях судов общей юрисдикции, пошел на скандал и попытался отвести судью-докладчика по этому делу Геннадия Жилина. Так и случилось: у Жилина оказалось особое мнение.
Упрощенное производство в апелляционных инстанциях судов общей юрисдикции по частным жалобам и представлениям без уведомления и вызова сторон был введено в феврале этого года, а реальная практика начала складываться с апреля. Эта новелла в Гражданский процессуальный кодекс (часть вторая статьи 333) была направлена на экономию времени и снижение нагрузки на судей. Но четверо обратившихся в Конституционный суд заявителей — Юрий Шардыко, Виктор Мартынов, Александр Круглов и Анатолий Маргин — решили, что новый порядок не позволил им в полном объеме защищать свои права в суде, например, давать устные объяснения по жалобе или ходатайствовать об отводе судьи. Тем не менее в оглашенном 30 ноября постановлении КС признал оспариваемые нормы ГПК не противоречащими Конституции (репортаж "Право.Ru" со слушания этого дела 25 октября читайте здесь, а о принятом решении — здесь). Глава суда Валерий Зорькин говорил тогда, что запрещать упрощенное рассмотрение жалоб при апелляции (в письменной форме без участия сторон) сравнимо со стремлением "ломиться в открытую дверь" и могло бы "погубить сам институт возможного письменного производства", который широко применяется в европейской практике. Впрочем, он не упомянул, что в этой самой европейской практике упрощенное письменное производство допускается только при рассмотрении спора о праве, но не о факте.
Однако, как выяснилось, с председателем КС согласились не все судьи — суд опубликовал особое мнение судьи-докладчика по этому делу Геннадия Жилина. Примечательно, что еще при рассмотрении дела Жилина пытался отвести полпред президента Михаил Кротов — это был беспрецедентный случай для 20-летней практики КС. Кротов мотивировал это тем, что судья ранее высказал особое мнение к постановлению по делу о проверке конституционности пункта 5 части первой статьи 244.6 ГПК РФ (она также посвящена вопросам рассмотрения частных жалоб в апелляционном порядке), а потому мог быть небеспристрастен. Добиться желаемого Кротову не удалось.
В своем особом мнении Жилин соглашается, что упрощенная форма судопроизводства в целях снижениях нагрузки на суды, безусловно, имеет право на существование, но "при условии, что она не будет противоречить общепризнанным стандартам правосудия, а ее процессуальный порядок в соответствии с принципом правовой определенности будет согласован с системой действующего правового регулирования и определен в законе ясно, четко и недвусмысленно". Но к рассмотренному Конституционным судом вопросу, считает Жилин, это не относится. Во-первых, один из заявителей — Круглов, присутствовавший на заседании КС (он пытается добиться компенсации от психоневрологического диспансера, куда его поместили по решению суда на основании заключения судмедэкспертизы этого медучреждения с неверным диагнозом), как раз настаивает на том, что в его случае речь идет не о правовых вопросах, а о фактах, так как отказ суда первой инстанции пересматривать его дело обжалуется по вновь открывшимся обстоятельствам. Во-вторых, Самарский облсуд не известил его о разбирательстве должным образом (информация об этом была лишь размещена на сайте суда).
В результате Жилин сделал вывод, что КС позволил себе абстрактные рассуждения. "Суждения [КС] о непротиворечии оспариваемых норм Конституции носят абстрактный характер, поскольку действующее законодательство такой процессуальной формы [как апелляционное производство по проверке определений суда первой инстанции, осуществляемой без проведения слушания] для проверки законности и обоснованности не вступивших в законную силу определений суда первой инстанции не предусматривает, — говорится в его особом мнении. — [Они] не имеют непосредственного отношения и к предмету возникшего конституционно-правового спора". Нарушение своих прав заявители, констатировал Жилин, "связывают не с неким абстрактным институтом рассмотрения дел без проведения слушания", а c тем, что они не смогли принять участие в судебном заседании и реализовать обусловленные таким участием права.
На первый взгляд, допускает Жилин, нормы ГПК освобождают суд и от обязанности предоставить участвующим в деле лицам, когда они при отсутствии извещения все же явились, возможность реализовать процессуальные права, требующие по своей природе участия в судебном заседании. Однако затем судья последовательно доказывает обратное: стороны могут узнать о заседании через сайт суда, во время заседания ведется протокол, а значит, оно все же является устным. "Правило о неизвещении участвующих в деле лиц не лишает их указанных прав, предоставленных законом, а лишь создает препятствия для реализации таковых", — продолжает судья. Более того, считает он, размещенные в интернете сведения о заседаниях также нельзя рассматривать как средство надлежащего извещения о времени и месте судебного заседания.
Поэтому, считает Жилин, его коллегам по КС следовало бы признать оспариваемые нормы не соответствующими Конституции и указать не недоработки законодателю. По мнению судьи, нужны "изменения, предусматривающие в том числе упрощение апелляционного производства, которые при этом не противоречили бы общепризнанным принципам правосудия и были согласованы с системой действующего правового регулирования".
