Возврат обеспечения и разница в ценах: банкротные позиции ВС

Суды часто признают недействительными платежи, которые полностью погашают обязательства, поэтому вопрос о восстановлении обеспечительных сделок имеет важнейшее значение для гражданского оборота, говорит советник Saveliev, Batanov & Partners Радик Лотфуллин. Свою позицию по этому вопросу недавно обнародовала экономколлегия Верховного суда. Если какой-либо платеж банкрота признан недействительным, возможно восстановить не только долг, но и его обеспечение, разъяснила экономколлегия Верховного суда в деле о банкротстве «Нота-Банка». Иначе лицо, которое поручилось или выдало залог, освобождалось бы от своих обязанностей безо всяких оснований. В то же время в отличие от долга обеспечение нельзя восстановить с помощью реституции [возврата в то положение, которое было до сделки], хотя оно и тесно с ней связано, указала экономколлегия. Для этого нужно заявить иск о признании обеспечения, который суд может рассмотреть совместно с основным требованием. При этом лица, которые выдали обеспечение, привлекаются ответчиками, говорится в определении по делу А40-232020/2015. Кредитор может пропустить эту стадию и сразу заявить иск о присуждении, например, о выплате долга по поручительству, а суд определит, действует ли обеспечение.

Такие разъяснения ВС дал в банкротном споре, в котором конкурсный управляющий банка, Агентство по страхованию вкладов (АСВ), оспаривало перечисление 13,8 млн руб. в счет погашения кредитного долга. Временную администрацию в «Нота-Банке» ввели 13 октября 2015 года, а с 5 октября по 5 ноября ЗАО «Ниеншанц-ФК» заплатило по кредиту со своего счета в этом же банке. Платежи были совершены с нарушением очередности кредиторов и проводились внутрибанковскими проводками, то есть фактического движения денежных средств не было, указывало АСВ. Это убедило суды, которые признали платежи недействительными и восстановили задолженность.

АСВ требовало реституции не только денежных требований, но и обеспечения: кредиты выдавались под залог недвижимости и поручительство ряда компаний. В этом три инстанции отказали. Они объяснили, что обеспечения связаны с кредитным договором, а не с отдельными платежами, а АСВ оспаривает именно платежи.

ВС согласился с тем, что реституция обеспечительных мер выходит за рамки спора, но кредитор все-таки имеет на них право: когда он выдавал кредит, то рассчитывал на запасной план в случае неплатежеспособности заемщика. А поручители и залогодатели, которые выдавали обеспечение, не могли не понимать, что банк может потребовать с них оплаты долгов, указала "тройка" ВС под председательством Ирины Букиной. Иными словами, надо учитывать справедливые правовые ожидания сторон, которые они имели, когда заключали договор, подчеркнула «тройка» экономколлегии. По ее указанию, в данном случае кредитору нужно было выбирать не реституцию, а иск о признании или присуждении. Суды не исправили ошибку: они фактически отказали в иске без рассмотрения по существу и дополнительно заблокировали для банка возможность обратиться с иском о принуждении к поручителям. С такими указаниями Верховный суд отправил дело на пересмотр.

Его разъяснения важны, поскольку ранее судебная практика не отличалась единообразием, говорит советник АБ «ЕПАМ» Вера Рихтерман. О различиях в подходе арбитражных судов и судов общей юрисдикции рассказал Лотфуллин. Определение ВС должно задать вектор судебной практики в пользу конкурсных кредиторов, полагает Никита Шибанов из правового бюро «Олевинский, Буюкян и партнеры». Применять позицию экономколлегии можно не только к кредитным договорам, но и к любым другим, которые обеспечены залогом или поручительством, отмечает руководитель практики разрешения споров АБ "Плешаков, Ушкалов и партнеры" Анастасия Подковко.

При этом в определении ВС даны ответы не на все вопросы, говорит Лотфуллин из Saveliev, Batanov & Partners. В частности, не приводятся примеры, когда суд может отказать в восстановлении обеспечения. Это возможно, если предмет залога передали добросовестному приобретателю до того, как была признана недействительной сделка по исполнению основного обязательства, полагает Лотфуллин. В подтверждение своих слов он ссылается на определение Верховного суда № 309-ЭС15-14577 по делу № А47-2602/2014.

По словам Лотфуллина, ответ на вопрос о возможности восстановления обеспечительных сделок третьих лиц не был дан в рамках Постановлений Президиума или Пленума ВАС, хотя на уровне отказных определений ВАС фактически признавал правомерность восстановления таких сделок. Такая же позиция встречается в определениях ВС, например, № 305-ЭС14-4539 в деле № А40-74090/2012. 

Банкрот, цессионарий и курс валют

В другом банкротном деле Верховный суд разъяснил, возможно ли компенсировать актуальную стоимость уступленных прав по договорам финансовой аренды, если в лизинг передавалось импортное оборудование, а курс иностранной валюты увеличился. Идея потребовать доплаты принадлежит конкурсному управляющему «Ульяновскдорремсервиса» Е. Стерлигову. Эта компания, уже являясь банкротом, в августе 2013 году продала «Дорремстрою» права по четырем договорам лизинга техники, потому что сама уже не могла по ним платить. Рыночная стоимость переданных позиций на тот момент составляла 33,6 млн руб. В 2017 году суды признали сделки недействительными. Долго решался вопрос, должен ли цессионарий вернуть имущество или деньги. В итоге остановились на втором варианте. Помимо этого Стерлигов потребовал, чтобы «Дорремстрой» возместил дополнительно 30,7 млн убытков – на эту сумму, по мнению управляющего, подорожала импортная техника с 2013 по 2017 годы из-за роста курса валюты. Арбитражный суд Ульяновской области отказал, потому что не нашел на стороне учреждения неосновательного обогащения. Суды апелляции и округа, наоборот, предписали взыскать с «Дорремстроя» убытки. «При ином подходе лицо, которое пользуется чужим имуществом, не испытало бы никаких негативных экономических последствий, – объяснили две инстанции. – Оно не имело бы мотивации не допускать неосновательного обогащения». 

Коллегия Верховного суда обратила внимание на другие обстоятельства дела № А72-4876/2013. Когда банкрот передавал права по договорам, он не имел возможности по ним платить, а техника вернулась бы лизингодателю. Значит, «Ульяновскдорремсервис» не может ставить вопрос о взыскании разницы в цене на момент рассмотрения спора. К тому же изменение курса валют не отражается на цене импортных товаров прямо пропорционально, все гораздо сложнее, указала экономколлегия. Надо учитывать уровень спроса и предложения, рыночную активность, объем продаж и процентные ставки на лизинговом рынке. Управляющий не провел такого детального анализа, а значит, его требования не были доказаны, объяснила «тройка» под председательством Ивана Разумова. С этими аргументами она оставила в силе решение первой инстанции, отказавшей во взыскании убытков.

С такой логикой согласна эксперт.

Банкрот и банк: спор о цене залога

Залоговый кредитор не должен доплачивать разницу в цене залогового имущества, которое он оставил себе, если его стоимость оказалась выше первоначально оцененной, решила экономколлегия Верховного суда в деле о банкротстве акционерного общества «Строительное управление-5». В деле № А53-28048/2013 конкурсный управляющий Юлия Миндрул спорила с коммерческим банком «Центр-Инвест», должен ли тот вернуть в конкурсную массу разницу между размером залогового требования и стоимостью реализованного залога. Суд включил долги банка в реестр «Строительного управления-5» в декабре 2014 года – это 207,9 млн руб., из которых 42,4 млн руб. были обеспечены залогом. Последнюю сумму удалось уменьшить до 39,6 млн за счет частичной реализации имущества, а его непроданную часть банк в итоге оставил за собой. Его цена по правилам закона о банкротстве составила 41,2 млн руб. Помимо 20%, полагающихся по закону, банк вернул должнику разницу между 41,2 млн руб. и 39,6 млн руб. (1,5 млн руб.), а затем спохватился и попросил вернуть как ошибочно выплаченные деньги. Управляющий не стала этого делать, а вместо этого обратилась в суд, чтобы вопрос решили там. 

Первая инстанция признала право банка на спорную сумму, потому что обязательство должника обеспечено залогом в целом и не зависит от оценки заложенных объектов. Размер требования «Центр-Инвеста» не превышал стоимость имущества, которое он получил. Иного мнения оказалась апелляция, которая, наоборот, решила, что деньги должны остаться у должника. По мнению апелляции, банк добровольно ограничил размер своих залоговых требований общей суммой 42,4 млн руб. – такая сумма была отражена в реестре. Вторая инстанция учла и то, что кредитор по своей инициативе перечислил 1,5 млн руб. Эту точку зрения разделил Арбитражный суд Северо-Кавказского округа.

Однако Верховный суд решил отменить их акты и оставить в силе решение первой инстанции. На стадии включения в реестр требований оценочная стоимость залога носит, по сути, учетный характер и служит, чтобы отразить требования в реестре и оценить количество голосов при голосовании на собрании кредиторов.  «Тройка» ВС под председательством Разумова указала, что реально погашаемые требования залоговых кредиторов зависят от фактической выручки и не ограничиваются первичной оценкой. При этом изменять учетную стоимость должен был не кредитор, а арбитражный управляющий самостоятельно, без обращения в суд. Верховный суд счел безосновательным и вывод о том, что банк добровольно отказался от части прав – само по себе перечисление 1,5 млн руб. ни о чем не говорит.

 Апелляция с кассацией неверно применили нормы права, а подход ВС, наоборот, позитивно отразится на практике, считает Тихонова: «Деньги должны распределяться исходя из фактически полученной выручки, а не оценочной стоимости».