Когда директор должен возместить компании ущерб
Споры о взыскании убытков с директоров становятся все популярнее начиная с 2013 года, когда ВАС принял постановление № 62 о разрешении таких дел, говорит руководитель практики компании «ФБК Право» Александра Герасимова. По ее словам, последние тенденции судебной практики показывают, что суды все охотнее идут на взыскание таких убытков. С одной стороны, это дает повод компаниям задуматься над более четкой внутренней регламентацией согласований. С другой – перегибы в судебной практике могут сократить число желающих возглавить фирму, признает Герасимова.
Бизнес ведется на свой страх и риск, что закреплено в Гражданском кодексе. Действия директора коммерческой компании связаны с риском, поэтому судам нужно проявлять взвешенный подход в делах о взыскании убытков. Они должны помнить, что глава компании принимал решения еще до того, как стали известны их последствия, обращает внимание Герасимова. Поэтому ключевое значение в таких делах имеет правило делового решения. Согласно ему, директор должен предпринять все разумные меры, чтобы минимизировать предпринимательский риск: убедиться, что сделка выгодна, изучить контрагентов, получить необходимые одобрения и согласования.
Давность и добросовестность
Показательный пример активности судов в привлечении директоров к ответственности – это тяжба кузбасского угледобывающего холдинга «ТопПром» и Евгения Ренге, который защищается от 246-миллионного иска (дело № А27-19602/2017). Как считает нынешнее руководство компании, именно такие убытки причинил экс-руководитель, когда в 2013–2014 годах подписал договоры займа с «Сибикомом» (110 млн руб.) и «Металл Сервисом» (70 млн руб.). По утверждению истца, это фирмы-однодневки, займы выдавались под низкие 10%, а договоры заключались без листа согласования. Были ли сделки обеспечены, неизвестно, но если бы обеспечение было – вероятно, это нашло бы отражение в судебных актах. Вернуть деньги компании не удалось: займодавцы были реорганизованы, а их преемники обанкрочены.
Сам экс-директор отрицал обвинения. Он настаивал, что работал добросовестно и разумно, добился увеличения выручки и активов компании. Все процедуры согласования он соблюдал, но листы хранятся у компании, и она почему-то не спешит их обнародовать. Сама компания привлекала средства и под более низкий процент – 8,5%, указывал Ренге. Он считал истинной причиной иска корпоративный конфликт с единственным акционером компании Николаем Королевым. Экс-директор обвинил «ТопПром» в бездействии: компания после его ухода не требовала возврата займов. Кроме того, ответчик ссылался на пропуск срока исковой давности.
Две инстанции встали на сторону экс-директора. Они согласились, что истец пропустил трехлетний срок исковой давности. Новый директор Андрей Борщевич был утвержден на пост в июне 2014 года, а исковое заявление было подано в августе 2017-го. Более того, о спорных сделках учредитель Королев мог узнать из аудиторского заключения, которое подготавливалось для утверждения годового баланса за 2014 год. Также две инстанции отметили, что сам займодавец ничего не делал, чтобы вернуть долги, хотя знал реорганизации должника. В заседании опросили и экс-директора одного из ликвидированных контрагентов. Он заверил, что компания вела реальную деятельность с солидными оборотами, а сделка была согласована со службой безопасности «ТопПрома». Привлечение свидетеля в арбитражном процессе – это редкость, комментирует Сенаторова.
Но аргументы в пользу директора не убедили АС Западно-Сибирского округа. Он возразил, что срок исковой давности не прошел, поскольку аудиторское заключение, которое содержит сведения о сделке, датировано 18 мая 2015 года. Кассация не разделила и мнение о том, что Ренге был честным директором. АС ЗСО процитировал подп. 5 п. 2 постановления Пленума ВАС № 62: «Недобросовестность руководителя считается доказанной, если он совершил сделку на заведомо невыгодных условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом (фирмой-однодневкой)». В деловой среде принято оценивать не только условия сделки, но и репутацию и платежеспособность контрагента, риск неисполнения договора и его обеспечение, напомнила кассация. Вопреки этому, суды не проверили доводы истца о том, что заемщики отвечали признакам однодневок: они были зарегистрированы по адресам массовой регистрации, а их директоры и учредители занимали аналогичные позиции в других фирмах, которые прекратили деятельность. В этом АС Кемеровской области придется разобраться при пересмотре дела, а также проверить, не рассматривались ли исковые требования во второй раз – частично – в рамках другого разбирательства холдинга с директором.
Две инстанции: об этом должен был узнать новый директор сразу после его назначения.
Кассация: это не так. Истец получил реальную возможность узнать об условиях невыгодной сделки не в день назначения нового директора, а лишь после того, как тот изучил аудиторское заключение, составленное при подготовке годового отчета.
Две инстанции: директор проверил контрагента и раскрыл сведения о сделке. Это подтверждает его добросовестность. Взыскать с него убытки нельзя.
Кассация: директор заключил договор с фирмой-однодневкой, то есть заведомо неплатежеспособным контрагентом. Этого уже достаточно, чтобы привлечь его к ответственности.
Оценивая позиции сторон и два подхода судов, юристы разделились.
Аргументы в пользу компании
С директоров часто взыскивают убытки, если те заключили договор с однодневкой или фирмой, которая отвечает признакам неплатежеспособности или недостаточности имущества, утверждает Сергей Морозов из КА «Хренов и партнеры». Правило защиты делового решения не защитит Ренге, у которого в этом деле незавидная позиция, соглашается партнер MGP Lawyers Денис Быканов. По его мнению, директора привлекут к ответственности, если будет установлено, что он не соблюдал процедуру внутреннего согласования, не проверял платежеспособность заемщиков и не старался исправить свои управленческие ошибки. 10% – это значительно ниже средней ставки банковского процента по необеспеченным ссудам, обращает внимание Быканов.
Кроме того, директор не предпринимал мер по возврату займа, обращает внимание Надежда Яновская из юрфирмы «Стрим»: «В материалах дела не говорится, что он подал хотя бы одну претензию». К тому же, если по займам нет оплат, займодавец вправе потребовать досрочного возврата оставшейся суммы с процентами в порядке ч. 2 ст. 811 ГК, но гендиректор упустил такую возможность, обращает внимание Яновская.
Аргументы в пользу директора
Позиция гендиректора пока сильнее, считает старший юрист корпоративной практики «Дювернуа Лигал» Анна Сенаторова. По ее наблюдениям, наоборот, пока больше решений в пользу руководителей. Причина тому – утерянное время, говорит Сенаторова. Его прошло много, сменились люди, могли пропасть документы.
Кассация дала истцу необоснованно много времени для защиты своих прав, критикует партнер Beiten Burkhardt Александр Безбородов. По его мнению, новый директор «ТопПрома» Борщевич мог узнать о займах, когда был назначен на эту должность – то есть за год до аудита компании. «В постановлении АС ЗСО не говорится, какие объективные обстоятельства помешали Борщевичу узнать о таких договорах». По словам Безбородова, такое объяснение позволило бы обосновать расчет срока исковой давности со дня подготовки аудиторского заключения.
Практика и советы
Юристы дали советы, как действовать на месте обеих сторон в подобных разбирательствах.
Компании надо обосновать, почему контрагент является фирмой-однодневкой и почему это должно было быть очевидно директору уже на момент заключения договора, говорит Морозов. Например, доказательствами могут быть сведения из ЕГРЮЛ о том, что компания зарегистрирована по массовому адресу регистрации, имеет минимальный уставный капитал и т. д. По однодневкам есть смысл обратиться в органы прокуратуры, возбуждать уголовное дело: там больше возможностей собрать доказательства, советует Сенаторова.Директору надо приготовиться доказывать, что заемщик был действующим юридическим лицом, вел хозяйственную деятельность и не имел очевидных признаков однодневки, говорит Морозов.В судебных актах по делу не указаны важные подробности, которые могут повлиять на исход дела, отмечает советник «Saveliev Batanov and Partners» Юлия Михальчук. К примеру, не указывается, был ли обеспечен заем, в каком порядке контрагенты должны были выплачивать заем и проценты, что предпринимал директор займодавца для возврата долга и, в конце концов, как он проверял платежеспособность двух контрагентов.
Если заемщики все-таки были платежеспособны, важно выяснить, из-за кого была окончательно утрачена возможность взыскания, утверждает Михальчук. Что касается срока исковой давности – тут истец может настаивать, что надо определить время, когда были причинены убытки. «Это не дата договора займа, а момент, когда была утрачена возможность получить долг и проценты», – уточняет Михальчук. По ее словам, тут «под удар» может попасть и новый директор, если он тоже ничего не предпринимал, чтобы заемщики выплатили долги. В подобных спорах можно применять тактику сталкивания директоров, чтобы их взаимные обвинения дали суду полную картину, предлагает Михальчук.