Любовь и капиталы: как сохранить активы в семье и передать по наследству

Договоры и конфликты

Каковы возможности брачных договоров и какие вокруг них ведутся споры, рассказала ведущий эксперт группы семейного и наследственного права Пепеляев Групп Ольга Пучкова. По ее словам, брачный договор – удобная штука, которая позволяет решить много задач. Например, разделить имущество без судебных процедур. Об этом обычно просят известные клиенты, которые хотят избежать огласки. Еще одна возможность – структурировать бизнес на случай, если супруги не хотят разводиться, но предпочитают разделить доходы и долги. Кроме того, брачный договор позволяет уменьшить налоговое бремя. Пучкова поделилась примером: пенсионеры не платят налог на имущество на один объект. По словам юриста, если один из супругов значительно старше другого, а недвижимость дорогостоящая – это может сэкономить семейный бюджет. 

Пучкова перечислила частые ошибки в отношении брачного договора. Например, кредиторы могут просить его расторжения, хотя это требование могут заявить только супруги. Последние иногда добиваются раздела имущества без учета брачного договора и сопутствующих сделок – это тоже неверно, продолжала Пучкова. 

Доцент Российской школы частного права Олег Зайцев прочитал доклад на тему раздела имущества при банкротстве одного из супругов, а также их общих долгов. По его словам, гражданская коллегия ВС отдает приоритет разделу имущества супругов в общей юрисдикции, хотя любой раздел – это распоряжение имуществом, а значит, не может проходить вне банкротства. Здесь эксперт сослался на указание п. 7 ст. 213.26 закона о банкротстве. Экономколлегия, по словам Зайцева, пока хранит молчание на этот счет. Поэтому эксперт рекомендует кредиторам подавать заявление о банкротстве обоих супругов – это позволит их контролировать, чтобы ни один не смог подать иск о разделе в суд общей юрисдикции. «В норме вы оба банкроты, потому что у вас долги общие», – пояснил Зайцев.  

А в целом, убежден эксперт, «в Семейном кодексе главное – любовь, а муж и жена – одна сатана». На любви основано и доверие. Например, внутрисемейные займы практически никогда не бывают займами, объяснил Зайцев. Это мнение встретило в зале живой эмоциональный отклик: одни громко соглашались, другие шумно протестовали. 

Как оспорить сделку, совершенную без согласия второго супруга, поделилась Ольга Зеленая, руководитель практики разрешения споров МКА Солдаткин, Зеленая и партнеры (SZP Law). Они оспоримы в течение одного года. Зеленая выделила два вида сделок – первый не требует нотариального удостоверения или госрегистрации, а согласие второго супруга презюмируется. Здесь, по словам адвоката, механизм оспаривания проще, но добросовестному супругу сложнее. «Практика обширная, но положительных решений мало», – призналась Зеленая и поделилась одним таким примером из своей практики. Супруг клиентки попал в СИЗО, где недобросовестные адвокаты уговорили переписать на них машину. Но жена, которая ездила на этой машине, согласия на это не давала. «Суды встали на ее сторону, – рассказывала Зеленая. – Супруги оказались друг от друга на расстоянии, волеизъявления жены не было».

Другая категория сделок, с недвижимостью, требует госрегистрации и нотариального согласия супруга. Но обойти можно и эти правила, предупредила Зеленая и привела пример.

По мнению Зеленой, раньше, чтобы оспорить такую сделку, достаточно было доказать отсутствие нотариального согласия. Но в 2013 году вступила в силу ст. 173.1 ГК. Теперь считается, что необходимо обосновать еще и добросовестность приобретателя: знал ли он, что второй супруг не давал согласия на сделку. «Это невозможно сделать, это опасно для добросовестного супруга», – предупредила Зеленая. Она советует убеждать суд, что достаточно отсутствия нотариального согласия, чтобы признать сделку недействительной.

О возможностях совместного наследственного планирования супругов рассказала руководитель практики наследования UFG Wealth Management Екатерина Маркова. Она использовала пример воображаемого Монеткина, который хочет после смерти передать совершеннолетнему сыну завод, требующий управления, не обделяя при этом других наследников (маленьких детей, супругу, пожилых родителей). Но при обычном раскладе взрослый сын получит максимум 25% завода: жене отойдет «супружеская» половина, от оставшейся части обязательные доли полагаются родителям и несовершеннолетним детям. Маркова в этой ситуации предлагает простую схему: сначала разделить имущество по брачному договору, после чего каждый супруг составит индивидуальное завещание. В этом случае совершеннолетний сын сможет получить весь завод, а не долю. Маркова поделилась другими способами решения задачи, в том числе с помощью наследственного фонда. Кроме того, она посоветовала готовить наследников к принятию активов. Эксперт привела пример из своей практики, когда человек должен был получить коллекцию оружия. На момент открытия наследства он получил лицензию и подготовил условия для хранения имущества.

Совместные завещания и недостойные наследники

Совместное завещание – это новый институт семейного права, который появится 1 июня 2019 года. Однако здесь пока больше вопросов, чем ответов, полагает замгендиректора по правовым вопросам Национальной юридической службы "Амулекс" Юлия Галуева. 

По мнению Галуевой, это не поддерживает конструкцию семейственности имущества, не позволяет сохранить его в семье. Кроме того, спорной будет ситуация, когда один супруг умер, а совместное завещание оставляет имущество за третьим лицом. «Что происходит, выделение, перераспределение?» – задалась вопросом юрист. 

– Я бы пока не рекомендовала клиентам совместные завещания, – поделилась мнением управляющий партнер АБ Павлова и партнеры Галина Павлова. – Пока это актуально, если супруги, не дай бог, погибнут вместе. Либо надо придать документу больше стабильности: или вместе, или никак.

– Я бы тоже не советовала, пока нет практики, – согласилась Галуева. – Что у нас уже опробовано – то и стабильнее.

О наследственных фондах, еще одной правовой новинке, рассказала председатель комиссии по методической работе и изучению практики применения законодательства в сфере нотариата Московской городской нотариальной палаты Марина Герасимова. Она перечислила новые возможности, которые не прописаны прямо в законе, но и не запрещены. Герасимова также напомнила, что при жизни или с помощью закрытого завещания создать наследственный фонд нельзя.

Павлова прочитала доклад «Недостойный наследник – кто он такой и где живет». Это тот, кто не имеет права наследовать или отстранен от наследования по ст. 1117 ГК. По словам Павловой, этому есть несколько оснований. Во-первых, речь идет об умышленных противоправных действиях, которые направлены против наследодателя, кого-то из наследников или последней воли и подтверждены решением суда – например приговором по уголовному делу. Во-вторых, не наследуют за детьми родители, которые лишены родительских прав, перечисляла Павлова. Наконец, шансов на наследство не имеют те, кто злостно уклонялся от законной обязанности содержать наследодателя. Если второе основание имеет под собой однозначный критерий, то с первым и третьим все не так просто, признала докладчик.

О фактическом принятии наследства рассказал старший партнер АБ «Павлова и партнеры» Давид Габелая. Он не стал останавливаться на самой массовой категории дел, связанных с недвижимостью, когда наследодатель и наследник живут вместе, а второй после смерти первого никуда не уехал, оплачивает «коммуналку» и делает ремонт. «Таких дел много, вопросов по ним нет», – рассказал Габелая. По его словам, также фактическое принятие наследства используют, когда шестимесячный срок пропущен. Юрист поделился случаями из практики, когда свидетели подтверждали в суде, что наследник получил личные вещи наследодателя у родственников. «Здесь наверняка много злоупотреблений, но это вынужденное «творчество», – признал Габелая.

Пестрые границы

Управляющий партнер  FTL Advisers Ltd  Наталья Пацева прочитала доклад «Охота за частным капиталом за рубежом: как обезопасить себя и будущие поколения». «У меня нет задачи дать вам универсальный подход, – предупредила она. – Ведь у каждой семьи свои активы. Но я хочу вас оградить от «ничегонеделанья». Первым делом, по словам Пацевой, надо составить карту активов и долгов. Она посоветовала составить план преемственности бизнеса и личного имущества, при этом учитывая различия правовых систем. Кроме того, надо иметь в виду правила вступления в наследство и законы о налогах. «Налоги будет платить наследник», – объяснила юрист и сразу же привела примеры: от 0% на Кипре и до 40% в Великобритании, 45% во Франции. «Необходимо налоговое планирование, чтобы наследникам не приходилось продавать все, чтобы заплатить налоги», – предостерегла Пацева. Она перечислила типичные ошибки в этой сфере: игнорирование местного законодательства, бессрочные доверенности, недатированное передаточное распоряжение, трастовая декларация от номинального акционера.

О трансграничных семейных и наследственных спорах рассказал партнер юрфирмы Алимирзоев и Трофимов Илья Алещев. Главный совет, который он дал, – заранее думать перед выбором юрисдикции. «Часто состоятельные клиенты покупают недвижимость в стране, где им понравился климат и место, но не задумываются, какой там правовой режим, какие суды и так далее». Алещев перечислил сложности в сборе и оценке информации. Он советует это делать до того, как спор начался, «но это обычно не принято». 

Брачно-семейный статус часто неочевиден или противоречив. Алещев привел в пример случай с клиентом, который получил паспорт без отметки и второй раз женился. Иногда такой неочевидностью пользуются пары, которые в разных юрисдикциях позиционируют себя по-разному: в России у них брак расторгнут, в другой стране – брачный договор, перечислял Алещев. 

Юрист коснулся темы раздела общего имущества. В России, по его словам, правила относительно просты и формальны. А вот в странах общего права привычно, когда один супруг предоставляет другому финансовое обеспечение, «как это покажется справедливо». Его могут взыскивать даже спустя долгое время после развода, в том числе за счет компаний и трастов, а типичные российские брачные договоры могут не учитываться, предупредил Алещев. Процесс в Великобритании может длиться пять лет, «клиент обычно к этому не готов, но узнает слишком поздно», отметил юрист.