Офшоры «Тройки Диалог»: перспективы уголовных дел
Как работала схема и кто в ней фигурировал
Офшорная сеть «Тройки Диалог» функционировала как «плавильный котел», отмечает OCCRP. Они указывают, что деньги разных отправителей на пути к месту назначения проходили через две офшорные компании, связанные с российским инвестбанком, смешиваясь друг с другом. После таких операций отделить «грязные» средства от «чистых» крайне трудно, а установить всех конечных получателей денег очень сложно: большинство из них тоже скрывались в офшорах, обращают внимание журналисты-расследователи. Именно по такому пути деньги компаний из «дела Магнитского» оказались на счетах благотворительного фонда принца Чарльза (около $200 000), которые пошли в том числе и на реставрацию особняка Дамфрис в Шотландии.
Кроме того, среди получателей средств от офшоров «Тройки» числятся: фирма друга Владимира Путина, виолончелиста Сергея Ролдугина, и 80-летняя пенсионерка, зарегистрированная в одной квартире с Владимиром Артяковым – на тот момент губернатором Самарской области. Всего в обнаруженной схеме оказалось задействовано не менее 75 офшорных компаний, созданных при участии трех юрлиц, зарегистрированных на Британских Виргинских островах и действовавших от имени «Тройки», – Brightwell Capital, Gotland Industrial и Quantus Division.
Расследователи подчеркивают, что не все структуры, деньги которых попадали в офшорную сеть «Тройки Диалог», занимались сомнительными операциями. Но «среди них попадались и такие, которые были замечены в крупных аферах, а также в российских и зарубежных уголовных делах».
Счета части офшоров открывались в литовском банке Ukio на подставных лиц – сезонных рабочих из Армении, отмечают расследователи. Журналисты нашли этих людей и выяснили, что те ничего не знали о «своих активах». Так, в документах зарегистрированной в Панаме Dino Capital SA оказались личные данные и подпись Армена Устяна, который ремонтирует квартиры в Москве. Рабочий сообщил журналистам, что никогда не слышал о панамской компании и не знает, как в ее документах оказалась его подпись.
По данным OCCRP, для регистрации счета кипрского офшора Popat Holdings Ltd. в Ukio использовались данные другого жителя Армении – Эдика Еритисяна. В разговоре с расследователями он сообщил, что потерял память после ДТП три года назад и плохо помнит прошлое. Устян утверждает, что Еритисян жил вместе с ним в одной московской квартире, где рабочие когда-то делали ремонт.
Ответ бизнеса
Сам Рубен Варданян, возглавляющий «Тройку Диалог» с 1992 года, не отрицает, что инвестбанк использовал для ведения бизнеса иностранные компании со счетами в банке Ukio. Но, по его словам, они не сотрудничали с клиентами, к которым у правоохранительных органов могли быть вопросы. Также бизнесмен отрицает сотрудничество с Ролдугиным и некоторыми другими фигурантами расследования. Варданян утверждает, что компания действовала по правилам, в то время существовавшим на мировом финансовом рынке.
В 2012 году «Тройку Диалог» Варданяна приобрел Сбербанк, а организация получила название Sberbank CIB. «Вместе с тем факты, изложенные в статье, не имели и не имеют отношения к Сбербанку. Упомянутые операции совершались со счетов компаний, которые никогда не входили в периметр сделки по покупке Сбербанком компании «Тройка Диалог». Структуры Сбербанка не участвовали в сопровождении операций», – рассказали «Ведомостям» в пресс-службе крупнейшего российского банка.
Эксперты «Право.ru»: «Правоохранителям надо искать «иголку в стоге сена»
О широком использовании схем вывода денег за пределы финансового рынка России судить сложно, поскольку деятельность компаний-брокеров, таких как «Тройка Диалог», достаточно закрытая, отмечает Вячеслав Яблоков, управляющий партнер Яблоков и партнеры.
Он вспоминает, что регулирующее воздействие российских властей очевидно не успевало за стремительным развитием фондового рынка: «Действительно, уровень регулирования совершаемых на фондовом рынке операций был таков, что оставлял «лазейки» для вполне легитимных способов вывода активов в другие страны посредством биржевых инструментов». То есть формально нарушения закона могло и не быть, считает эксперт.
К примеру, иностранная компания выставляла на продажу на биржу пакет акций рыночной стоимостью в $100 000, а какой-нибудь российский участник приобретал его за $10 млн. Никакой разумный человек на открытой бирже такую операцию не совершит и не акцептует предложение, если нет желания перевести практически легально активы другому участнику этой схемы. По результатам этой финансовой операции средства в счёт оплаты уходят из России, а у российского участника вместо денег на брокерском счету остаётся неликвидный актив. Использовать офшоры в такой схеме было удобнее всего из-за льготного налогового режима. При этом мы говорим о самой простой одноступенчатой схеме, а реально схемы могли быть и значительно сложнее.
Сейчас квалифицировать такие действия достаточно сложно, как и доказывать реальную природу сделок, говорит Яблоков: «Сложно понимать, как искать и где именно «копать», поскольку разглядеть иголку в стоге огромного массива брокерских операций очень сложно. Особенно когда операции могли совершаться не самой «Тройкой», а компаниями-участниками рынка через их брокерские счета, отражение операций по которым было обязанностью брокера без обязательств проверять их экономическую эффективность».
В настоящий момент жесткая и последовательная политика ЦБ сильно сократила масштабы подобной деятельности, говорит Матвей Протасов, партнер АБ Романов и партнеры: «Но едва ли мы можем говорить о её полном искоренении». Все понимают, что и сейчас у абсолютного большинства богатых людей или структур все равно остаются свои офшоры, полагает юрист.
Если мы хотим квалифицировать перечисление средств от фиктивных компаний, участвующих в уклонении от налогов по делу компании «Росгосстрах» или выводе денег из аэропорта Шереметьево, то необходимо понимать, что за схемы использовались в России и как эти действия правоохранительные органы расценили по уже имеющимся уголовным делам, утверждает бывший следователь, а ныне адвокат Владимир Китсинг из МКА Князев и партнеры. Если мы говорим об уклонении по делу «Росгосстраха», то здесь будет та же ст. 199 УК («Уклонение от уплаты налогов»). Если имеется вывод денег из компании с госучастием, то, скорее всего, это будет ст. 159 УК («Мошенничество») или 201 УК («Злоупотребление полномочиями»), предполагает юрист. Но это опять же вопрос квалификации сделок и перспективы доказывания вины конкретных лиц, добавляет эксперт.
«Без нарушений, скорее всего, не обошлось»
Поскольку «Тройка Диалог» перестала существовать в 2012 году, то говорить о наличии какого-либо состава преступления в действиях лиц, реализующих подобные схемы, не приходится, утверждает Яблоков: «Это не мошенничество, не очевидное уклонение от уплаты налогов, никто ни у кого ничего не украл». По его мнению, наиболее подходящей для подобных ситуаций могла бы быть ст. 193.1 УК, которая предусматривает ответственность за перевод денег на счета нерезидентов с использованием подложных документов. Но эта норма появилась в российском УК лишь летом 2013 года, а уголовный закон обратной силы не имеет. Плюс для такой квалификации необходимо доказать, что сделки были фиктивными, обращает внимание управляющий партнер SZP Law Дмитрий Солдаткин: «По мнению самих же «расследователей», «в офшорах могли смешиваться криминальные и законные средства». Так что «криминальность» схемы в целом остаётся под ещё бОльшим вопросом». Правда, по опыту и знанию особенностей ведения бизнеса в России без нарушений, скорее всего, не обошлось, предполагает бывший следователь по особо важным делам ГСУ СКР, а ныне партнер АБ Торн Сергей Токарев.
Зато наказание за незаконное образование юрлица появилось в УК еще в конце 2011 года. И с тех пор учреждение любых организаций через подставных лиц является противозаконным, разъясняет старший партнер ЮК Варшавский и партнеры Владлена Варшавская. Но максимальная санкция за такое правонарушение составляет всего 500 000 руб., замечает эксперт: «Это капля в море при обороте в миллиарды рублей. Это касается и невозвращения из-за границы средств в иностранной валюте».
В самих же офшорах нет ничего противозаконного, подчеркивает Китсинг. Весь вопрос в том, в каких сделках они участвуют и какую реальную цель эти операции преследуют, поясняет эксперт. Обычно подобные фирмы используют либо для защиты активов от рейдеров, так как сложнее подделать документы и сменить конечного владельца, либо для совершения фиктивных сделок в целях уклонения от уплаты налогов или хищений, поскольку опять же сложно установить и опросить бенефициаров для понимания их реальной цели в сделке, рассказывает Китсинг. А основной отличительной особенностью именно преступных схем является как раз их «замаскированность» под реальную предпринимательскую деятельность, в то время как истинной целью выступает, например, уклонение от уплаты налогов, констатирует Алексей Гуров, партнер АБ «Павел Хлюстов и партнеры».
Но в любом случае участие организации в подобных финансовых схемах без должной правовой подготовки и сопровождения может обернуться негативными последствиями, предупреждает другой бывший следователь по особо важным делам ГСУ СКР, а сейчас партнер АБ ЗКС Алексей Новиков. Как минимум, речь идет о попадании в орбиту интересов правоохранительных и контрольно-надзорных органов с перспективой стать фигурантом уголовного дела по одному или сразу нескольким составам экономических преступлений, резюмирует юрист.
Хотя у Сергея Ермоленко из ФБК Право иное мнение по поводу обсуждаемой ситуации: «Объединять такую большую группу компаний по признаку счетов в одном банке – это смешно. У 70% офшоров, с которыми я сталкивался, были счета в прибалтийский банках». По его словам, все эти многочисленные переводы денег, за которыми расследователи видят махинации, являются в большей степени обычной хозяйственной деятельностью.