В Центральной России в права вступила осенняя погода, тем контрастнее и приятнее участники форума восприняли бархатный сезон в Сочи. Кроме основной программы – яхтинг, теплое Черное море и дегустации. Но помимо них, конечно, детальное обсуждение с ключевыми специалистами. У консультантов (в столице или регионах) насущные проблемы в повестке перекликаются: вопросы вызывает исполнение ФЗ-115 «О противодействии легализации доходов, полученных преступным путем» (закон с недавних пор касается и адвокатов, которые должны в определенных случаях следить за нарушениями), метаморфозный, но при этом неидеальный закон о банкротстве и сопутствующих процедурах, а также пугающая ст. 210 УК («Организация преступного сообщества»), которую нередко вменяют компаниям и, как выяснилось, консультирующим эти организации юристам.
Деловая программа началась с обсуждения банковских вопросов. В частности, с ФЗ-115 «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма», который в том числе с недавних пор коснулся работы адвокатов.
Участники форума на второй день программы
Во втором блоке эксперты обсуждали банкротства. Алина Лактионова, адвокат Национальной юридической компании , привела несколько интересных случаев банкротств в южном регионе, в которых компания участвовала последнее время. В частности, приводился случай банкротства энергетической компании, бенефициар которой находится в розыске. «У нас была задача не потерять статус мажоритарного акционера, нам удалось доказать аффилированность между одним из кредиторов и бенефициаром (они были родственниками). А сделки по рефинансированию, которые проводились этим кредитором, были фактически сделкой для вступления в капитал компании», – поделилась она.
Сергей Кислов, партнер коллегии адвокатов , представил свое видение того, как можно улучшить институт банкротства. В своем выступлении он рассказал про концепцию остаточного капитала: компания должна оставлять около 10% от оборота за прошлый год. Эти средства должны обеспечить «благополучное» банкротство.
Представьте себе идеальный мир: если у компании нет этого остаточного капитала, мы не должны будем доказывать недобросовестность собственников. Это они должны будут доказать, что причиной краха компании стал именно форс-мажор, а не вывод активов. Если они сделать этого не смогут, то их ждет субсидиарная ответственность.
Елена Гладышева, управляющий партнер компании , не согласилась с Кисловым и отметила, что формальные признаки контролирующего должника лица (КДЛ) должны быть пересмотрены, необходимо исключить ситуации, когда наемный топ-менеджер, который озвучивает решения как лицо подчиненное, привлекается к ответственности. «У нас в практике была история, когда на заседание руководитель принес справку о том, что он шизофреник. В итоге его три года в рамках уголовного дела принудительно лечили. А все остальные его коллеги, менее подготовленные, были привлечены солидарно к субсидиарной ответственности на сумму более 200 млн руб.», – поделилась она случаем из практики.
Роман Домащенко, управляющий партнер АБ , выступил перед участниками форума с темой для Сочи максимально актуальной – недостроенные дома и банкротящиеся застройщики. Из-за Олимпиады недвижимость стала крайне востребованной. «В итоге к 2017 году мы получили ситуацию: директор сидит, дом не строится, а покупатели жилья в основном иногородние. Был еще муниципальный фактор – местным властям поручили разобраться с проблемой дольщиков, поэтому начало банкротных процедур максимально затягивали», – рассказывает Домащенко. Были случаи и того, что одна и та же недвижимость продавалась и регистрировалась по три раза. Домащенко поделился опытом: в таких ситуациях важно найти варианты заработка и управления на объектах. Например, найти нового инвестора. Самая большая проблема в таких случаях – отсутствие управления.
На фото Сергей Ковалев, управляющий партнер «Ковалев, Тугуши и партнеры»
Владимир Бубликов, партнер юридической компании , глобальнее коснулся темы управления активами. «После санкций и кризиса увеличилось число банкротств. Большие компании (против которых были направлены санкции) потянули за собой маленькие. В итоге к 2015 году мы получили ситуацию, что на рынке оказалось много активов. Между активами началась конкуренция», – вспоминает он. В таких условиях выиграть конкуренцию – иметь работающий актив. «То есть арбитражные управляющие не должны быть просто продавцами, они должны стать управляющими», – считает Бубликов.
«К» – значит коррупция
В блоке о коррупционных преступлениях и уголовной ответственности бизнеса выступил Константин Третьяков, партнер, руководитель российской уголовно-правовой практики . Он коснулся проблем антикоррупционного законодательства и некоторых норм, которые, по его мнению, нуждаются в пересмотре.
Мы видим пугающую тенденцию, что для освобождения от уголовной ответственности кому-то надо указать на другого, обвинить его. Здесь необходимо внести изменения, потому что в этом вопросе необходим баланс.
Юлия Радостева, научный консультант, старший юрист уголовно-правового направления адвокатского бюро LOYS, также отметила, что сейчас прокуратуре было предложено разработать дополнительные признаки мелкого взяточничества. Она также считает, что в законодательстве, которое связано как с дачей, так и с получением взяток, есть масса шероховатостей. «Была одна история, когда пьяный водитель позвонил своей девушке, чтобы та привезла патрульным взятку. Девушка отзывчивая, решила помочь. Позже водитель отказался от такой идеи. А девушку приговорили к реальному сроку за намерение помочь к даче взятки», – рассказала Радостева.
Алексей Касаткин, старший партнер , подробно разобрал новое в законодательстве, касающееся посредничества. Ведь этот состав может быть применен и к юристам, которые консультируют бизнес.
Консалтерам тоже необходимо себя обезопасить, ведь коррупционные составы – это не только взятки, но и коммерческий подкуп, посредничество во взяточничестве и даже обещание в посредничестве. Составов много, они имеют свои нюансы. Например, в случае общего покровительства по службе есть заблуждение, что это отношение между подчиненным и руководством, но это не так. Тут речь может идти и о взаимодействии между предпринимателем и контролирующими органами.
Последний блок конференции прошел в оживленном формате World Cafe, когда эксперты работали в группах с участниками и обсуждали уже проблемы юридического бизнеса, после чего подвели некоторые итоги и выводы. Юрий Пустовит, управляющий партнер , попытался с коллегами ответить на вопрос, как оптимизировать бюджет сопровождения и как реализовать гибкое и прозрачное ценообразование.
Мы сошлись во мнении, что цену услуги нужно определять из ее ценности для клиента. С точки зрения прозрачности коллеги согласились, что можно обосновывать цену количеством работы или почасовыми ставками, но «пускать» клиента в формирование ставок нельзя. С точки зрения оптимизации – переложить, например, часть технической работы на сторону клиента или отказаться от каких-то опций.
Гленн C. Коллини, партнер московского офиса Dentons, обсудил с коллегами, как отойти от типовых решений. «Для этого нужны нетиповые задачи, интересные клиенты, клиенту в конечном счете важно только одно, чтобы задача была решена эффективно, то есть быстро и дешево», – предположил он. В качестве нестандартных решений на мероприятии вспомнили пример из Австралии, когда контракт был нарисован как комикс, а не написан, из-за того что контрагент был неграмотным.
Подробные материалы конференции с кейсами и другими примерами будут доступны по ссылке.