Верховный суд разъяснил вопросы преддоговорной ответственности сторон

Не повезло с покупкой

Верховный суд опубликовал полное определение по делу о преддоговорной ответственности сторон, которое ВС рассмотрел 29 января. Дело инициировал Павел Плетнев. Он планировал купить фитнес-клуб «Аква-Ферст» рядом с Павелецким вокзалом, однако после достаточно долгих переговоров продавцы – ООО «Юниверсал-аква», «Юниверсаква» и их участники – внезапно, по его мнению, прекратили переговоры и продали клуб другому лицу на более выгодных для себя условиях. Плетнев настаивал, что такое поведение было недобросовестным, и потребовал взыскать с компании убытки – более 0,5 млн руб., которые он успел потратить на услуги юриста и регистрацию двух ООО, с помощью которых он планировал структурировать бизнес. Плетнев настаивал, что ему должны были заранее сообщить о выходе из переговоров, а также предложить заплатить за клуб ту же цену, которую предложили конкуренты, ведь у него был «запас» в 20 млн. Три инстанции истцу отказали (дело № А40-98757/2018). Однако в ВС жалобу удовлетворили (подробный репортаж с заседания читайте в материале «Верховный суд разобрался в преддоговорной ответственности»).

Что решил ВС

В мотивировке решения Верховный суд неоднократно подчеркнул важность свободы договора: стороны сами несут расходы, связанные с проведением переговоров, и не отвечают за то, что соглашение не достигнуто. То, что переговоры не принесли нужного сторонам результата, не позволяет одной из сторон требовать возмещения расходов. Тем не менее такое право будет, если удастся доказать, что одна из сторон вела себя недобросовестно.

Недобросовестными действиями при проведении переговоров считаются: 

1) предоставление стороне неполной или недостоверной информации, в том числе умолчание об обстоятельствах, которые в силу характера договора должны быть доведены до сведения другой стороны; 

2) внезапное и неоправданное прекращение переговоров о заключении договора при таких обстоятельствах, при которых другая сторона переговоров не могла разумно этого ожидать. 

В качестве одного из случаев преддоговорной ответственности ВС, согласно п. 2 ст. 434.1 ГК, назвал вступление в переговоры о заключении договора или их продолжение при заведомом отсутствии намерения достичь соглашения с другой стороной. Недобросовестным признается поведение, когда лицо вступает или продолжает переговоры, хотя оно знает или должно знать, что оно уже не будет заключать договор с этим контрагентом, напоминает ВС, и указывает, как действовать суду, чтобы выяснить, была ли недобросовестность.

В деле судами приведенные обстоятельства - вопросы о действительном намерении ответчика заключить договор, моменте утраты этого намерения, своевременности уведомления об утрате намерения заключить договор - не исследовались.

При этом ВС говорит о недопущении чрезмерно жесткого подхода к преддоговорной ответственности. В определении перечислены случаи, когда о недобросовестности говорить нельзя.

Также ВС сослался на Постановление Пленума № 7, где в п. 5 и п. 19 говорится, что если установлено внезапное и неоправданное прекращение переговоров, когда другая сторона не могла этого разумно ожидать, то доказывать свою добросовестность придется уже ответчику.

ВС отправил дело на новое рассмотрение в АСГМ, там суду предстоит выяснить, создали ли ответчики представление у истца, что сделка состоится, а также найти момент, когда ответчик передумал заключать сделку с истцом, и решить вопрос о добросовестности его поведения после этого решения. Однако это не означает, что дело в итоге будет решено в пользу истца. При новом рассмотрении недостижение истцом положительного результата в ходе переговоров о заключении договоров может быть квалифицировано как предпринимательский риск, результаты которого не могут быть возложены на иное лицо, отмечает Виктория Большагина, юрист КА Юков и партнёры. 

Коллегия верно ориентирует суды на более полное исследование обстоятельств дела, считает Андрей Панов, советник Allen & Overy. При этом из определения следует, что ответственность наступает только в том случае, когда ответчик не предупредил контрагента о том, что больше не намеревается заключать с ним договор, обратил внимание Панов: «Даже если ответственность наступает, то только в том объеме, в котором убытки связаны именно с нарушением обязанности уведомить об отказе от заключения договора незамедлительно. Например, если продавцы приняли такое решение, скажем, 5 февраля 2018 года, а сообщили об этом 10 февраля, то только ущерб, возникший у истца за эти дни, подлежит возмещению». При этом коллегия на пояснила, можно ли взыскать невозвратный аванс, уплаченный нанятым юристам, или риск согласования каких-то специфических условий договора с юридической фирмой истца лежит на нем же, указал Панов. Но даже если это можно считать убытками, то взыскать их можно будет только в том случае, если ответчики возобновили переговоры уже без намерения заключать договор, следует из определения. «Концептуально этот подход, наверное, правильный, но не очень понятно, как отсутствие этого намерения будет устанавливаться на практике. Ведь ответчики всегда смогут сказать, что окончательного решения о том, с кем нужно заключить договор, они еще на тот момент не приняли», – заключает юрист.

Александра Герасимова из ФБК Legal также отмечает, что ВС выбрал мягкий путь: не стал запрещать выход из переговоров на более поздних стадиях либо параллельные переговоры, в том числе при отсутствии уведомления другой стороны, чего опасались эксперты. Подход достаточно взвешенный, но не менее трудный в доказывании, признает она. Придется установить сразу два момента: когда готовность лица заключить договор стала носить притворный характер, а второе, если контрагент не был сразу же уведомлен о прекращении намерения заключить договор, стало ли это причиной его дополнительных расходов, которые он не понес бы в случае своевременного уведомления. При этом Герасимова положительно оценила пример ВС, касающийся соглашения о переговорах с условием эксклюзивности.