В 2007 году в Санкт-Петербурге появился «Комбинат музейно-выставочного искусства» («КМВИ»), специализирующийся на проектировании и реализации музейных экспозиций. Учредителями стали пять человек – Елена Михайлова, Александр Бакусов, Вячеслав Глазков, Борис Робенко и Георгий Телов. Мужчины – представители творческих профессий, бывшие сотрудники КЖОИ, советского предприятия в области художественного проектирования экспозиций, сообщает «Фонтанка». Михайлова, по данным портала, отвечала за бизнес-процессы, наращивала портфель заказов. Уставный капитал общества (20 000 руб.) участники разделили на пять равных долей, то есть по 20%.
- В 2008 году Бакусова исключили, осталось четыре участника с равными долями.
- В 2017 году Михайлова исключила троих оставшихся учредителей из состава участников общества, потому что они не заплатили за доли. В течение года она распределила себе их доли.
Таким образом, в 2017 году Михайлова стала единственным участником общества. Телов умер, а Робенко и Глазков позже встретились с Михайловой в суде.
Доказательство – подделка?
В суд на Михайлову и «КМВИ» подал Робенко (дело № А56-135927/2018). В суде истец заявил, что его незаконно лишили доли. Михайлова, по его словам, приняла единоличные решения.
Представитель ответчика, «КМВИ», возражал, что все участники, кроме Михайловой, – это известные художники, поэтому их позвали только ради престижа, рекламы, известности и новых заказов. Дополнительным соглашением к учредительному договору все четверо подтвердили, что их участие мнимое, а вклад в уставный капитал внесла только Михайлова. Согласно одному из пунктов допсоглашения, она вправе принять решение об исключении других участников на том основании, что они не внесли вклад в уставный капитал.
Тогда Робенко заявил о фальсификации дополнительного соглашения к учредительному договору и ходатайствовал об экспертизе, потому что настаивал, что подписи были подделаны. В подтверждение он предъявил заключение специалиста ООО «Экспертно-криминалистическое бюро» о том, что подпись Глазкова в дополнительном соглашении, скорее всего, выполнена другим человеком. Что касается подписи самого Робенко, определить ее принадлежность специалист не смог.
Арбитражный суд города Санкт-Петербурга и Ленинградской области посчитал, что назначать экспертизу нецелесообразно: материалы дела подтверждают, что Глазков документ не подписывал, поэтому бумага поддельная. Первая инстанция встала на сторону истца. Суд признал недействительными решения о перераспределении долей и вернул Робенко право на утраченную долю в 25%.
Тогда ООО «КМВИ» и Михайлова подали апелляционную жалобу. Во второй инстанции они просили назначить судебную экспертизу, чтобы проверить подлинность подписи Робенко в дополнительном соглашении. Но суд решил, что это затянет рассмотрение дела. К тому же ходатайство не заявлялось в первой инстанции.
Заключение о фальсификации допсоглашения от Робенко апелляция признала ненадлежащим доказательством, так как нет вывода о непринадлежности подписи Робенко, а в отношении подписи Глазкова заключение содержит только вероятный вывод. Апелляция указала и на то, что участие истца в обществе было мнимым. Нет доказательств, что он пользовался правами участника. Например, предъявлял требования о созыве собраний, распределении прибыли. Как заключила апелляция, не доказано, что истец платил за свою долю в обществе, а лишь после этого становятся участниками. Поэтому 13-й ААС отменил решение первой инстанции, постановление апелляции и оставил в силе решение суда округа.
Нужна экспертиза
Не согласившись с принятыми актами, Робенко и Глазков обратились в Верховный суд. Тройка судей под председательством Елены Золотовой решила, что суд первой инстанции в нарушение ст. 161 АПК отказал в удовлетворении ходатайства истца о назначении экспертизы.
Фактически суд первой инстанции ограничился указанием в решении на то, что соглашение сфальсифицировали. Он не ответил на вопрос, надо или не надо исключать его из числа доказательств, отметил ВС.
Верховный суд указал, что апелляция и кассация эту ошибку не исправили. Если соглашение признают допустимым доказательством, то тогда судам нужно решить, могла ли Михайлова исключать остальных участников общества. Поэтому коллегия отменила вынесенные по делу решения и направила на новое рассмотрение в суд первой инстанции (пока не рассмотрено).
В этом определении ВС подтвердил уже существовавшую практику, комментирует Владислав Аристов из . Ранее, по его словам, схожей позиции по этому вопросу придерживались многие ААС (№ А56-87199/2017, № А41-69205/18, № А40-102379/18): «Со ссылкой на ст. 161 АПК суды указывали на необходимость проверки достоверности доказательств».
Важно, что суд при такой проверке не ограничен лишь одной экспертизой, замечает Аристов. Например, он может предложить стороне, которая заявила спорное доказательство, представить дополнительные доказательства его достоверности, поясняет Николай Полуситов из тюменского подразделения . Еще один вариант – ограничиться уже имеющимися доказательствами и соотнести их между собой, добавляет Аристов. По словам юриста, главное для суда – исчерпывающе и подробно обосновать свой вывод о наличии или отсутствии фальсификации и опираться на выбранный способ проверки. Если же суд этого не сделает, то в дальнейшем у сторон будет перспектива отмены такого акта, резюмирует Аристов.