Доказать по-новому: семь дел, где помогли соцсети и мессенджеры

Ирина Дьякова* продала свой Mercedes, а спустя почти три года после этого обанкротилась. Конкурсный управляющий захотел оспорить сделку. Суд учел и то, что на момент продажи у Дьяковой не было неисполненных обязательствах перед кредиторами. То есть, продавая автомобиль, она не пыталась нанести им вред. АС Тюменской области учел и личность покупателя. До подписания договора продавец и покупатель знакомы не были, а подтверждений того, что Дьякова продолжает пользоваться машиной, нет. Сделка не была безвозмездная. 

Согласно расписке, бывшая владелица получила за иномарку 900 000 руб. На этом основании Арбитражный суд Тюменской области отказал финуправляющему и не стал признавать сделку недействительной. Тогда он подал апелляцию и в качестве доказательств предоставил скриншоты странички в Facebook салона для животных, где новая собственница авто работала управляющей. Финуправляющий выяснил, что в сообществе состоит и Дьякова. На ее страничке в этой же соцсети указано, что она работает в салоне мастером. То есть стороны знакомы. Конкурсный управляющий нашел должницу и во «ВКонтакте», там он обнаружил фотографии с проданным Mercedes. Подтвердить, что банкрот продолжила пользоваться иномаркой в личных целях, он смог с помощью скриншотов. 

8-й ААС согласился с тем, что посты должницы в соцсетях подтверждают фактическое пользование транспортным средством премиум-класса. Суд учел, что покупательница не переоформила машину, а в страховке значилась только Дьякова. В результате суд признал договор купли-продажи недействительным, а авто указал вернуть в конкурсную массу. Решение покупательница попыталась обжаловать в кассации, АС Западно-Сибирского округа дело пока не рассмотрел (дело № А70-14377/2019). 

Антон Кальван, адвокат АБ А2, считает, что сейчас информация из социальных сетей вдобавок к развлекательному характеру принимает практический, и соглашается с решением суда по этому делу.

В рамках дела о банкротстве ООО «АлкоГрупп» суд привлек к субсидиарной ответственности фактического руководителя должника. Бенефициара помогла установить в том числе электронная переписка. Общество общалось с контрагентами по поводу оплаты поставленной продукции, а КДЛ давал указания о переводе денег в пользу фирм-однодневок. Три инстанции решили, что его следует привлечь к «субсидиарке» солидарно с остальными контролирующими лицами на сумму почти 649 млн руб. (дело № А40-71354/2017).

Общества «Орион» и «Оборудование Сибири» заключили договор на покупку аппарата для мягкого мороженого стоимостью 219 500 руб. Покупатель получил товар в срок и перечислил всю сумму. Но когда подключил оборудование, обнаружил, что оно не работает. Покупатель написал об этом поставщику в WhatsApp. Тот объяснил, что неполадки в работе связаны с нестабильностью напряжения в сети и «Ориону» нужно купить стабилизатор напряжения. Общество это сделало, но проблема не ушла. Тогда фирма направила поставщику претензию с требованием вернуть деньги и забрать сломанный аппарат, но получил отказ, поэтому пришлось обратиться в суд. Переписку в мессенджере истец удостоверил у нотариуса и предоставил в качестве доказательств бездействия ответчика. Суд согласился с ним, что общество «Оборудование Сибири» не предложило провести диагностику устройства. В итоге три инстанции взыскали с ответчика стоимость товара, провозную плату, убытки за приобретенное сырье (смесь для мороженого), цену бесперебойника и судебные расходы. Всего почти 280 000 руб. (дело № А45-3442/2019). 

Антон Красников, партнер юридической компании Сотби , отмечает, что нотариальный протокол осмотра доказательств суды признают письменным доказательством, отвечающим критерию допустимости. Инстанции не всегда требуют, чтобы переписку осматривал нотариус. Можно обойтись без этого, если другая сторона не пытается доказать, что не вела с оппонентом онлайн-диалог.

Несмотря на это, Олег Буйко, советник судебно-арбитражной практики АБ Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры, советует обращаться к нотариусам: протокол защитит от утраты или искажения переписки, если вторая сторона попытается удалить отдельные сообщения. 

Андрей Бусев, адвокат практики антимонопольного права Инфралекс,, отмечает: если в переписке стороны обменивались важными для спора файлами, их необходимо скачать и приобщить к протоколу осмотра доказательств. По словам Станислава Петрова, руководителя практики банкротства Инфралекс, чтобы предоставить суду большой объем электронной переписки, можно обратиться в специализированные экспертные учреждения, которые подготовят акт осмотра электронных доказательств и удостоверят соответствие копии и оригинала.

Предпринимательница Ольга Глазкова* – обладатель исключительных прав на полезную модель «Насадка для аппарата для маникюра и педикюра» по патенту. Она узнала, что полезной моделью пользуется ИП Олег Рогожкин*. На своем сайте он продает точно такие же товары. Сначала она пыталась урегулировать спор в претензионном порядке, но безуспешно. В итоге женщина обратилась в суд. Среди доказательств она предоставила скриншоты онлайн-магазина ответчика. Рогожкин заявил, что фотографии интернет-страниц – это ненадлежащие доказательства. Они сделаны без фиксирования точного времени, а иногда и без адреса страницы. В рамках разбирательства суд перешел на спорный сайт, исследовал его и подтвердил доводы истицы. Три инстанции удовлетворили требование Глазковой: обязали ответчика прекратить использовать полезную модель и выплатить в пользу заявительницы 200 000 руб. за нарушение исключительного права (дело № А62-11237/2018).

Буйко говорит, что встречаются случаи, когда стороны просят осмотреть содержание веб-страниц на заседании, но суд скептически относится к этому: такие доказательства невозможно в дальнейшем использовать, ведь информацию с сайта могут удалить. 

По словам Петрова, поэтому лучше приобщать к делу распечатку скриншота. Там должна быть следующая информация: 

✔️ адрес сайта;

✔️ дата и время;

✔️ данные о лице, которое сделало скриншот и распечатало его;

✔️ какая программа и техника использовались.

Общество «Зеленый город» и животноводческая ферма «Пижма» заключили два договора на поставку семян. По первому ферма поставила товар на сумму 3,9 млн руб. Из-за технической ошибки покупатель перевел больше на 146 500 руб. По второму общество получило семян на 1,3 млн руб., а перечислило 2,4 млн руб. То есть в общей сложности переплатило почти 1 млн руб. Сумму необоснованного обогащения «Зеленый город» попытался взыскать через суд, но поставщик заявил, что договоры сфальсифицированы и на бумагах стоит не его подпись. Тогда общество представило два нотариальных протокола переписки по электронной почте и в WhatsApp, а еще приложение – флешку с видео. На одном из них гендиректор фермы показывает поля, с которых будет собран урожай семян для будущих поставок, а на другом он подписывает дополнительное соглашение к договору. Основываясь в том числе на этом, суд удовлетворил требования истца, такое решение оставила без изменений апелляция (дело № А40-278013/2019).

Красников говорит, что необходимо представить не только видеозапись на DVD-диске или флеш-карте, но и текстовую расшифровку записи с указанием всех конкретных данных, таких как:

✔️ дата и время;

✔️ действующие лица;

✔️ технические средства записывающего устройства.

По словам эксперта, не стоит менять название и формат записи, вырезать нужные фрагменты, использовать какие-либо программы для копирования. В случае проведения видеотехнической экспертизы может быть установлена непригодность записи для проверки.

Общество «Раймс Мьюзик» и ИП Иван Столетов заключили договор о создании предпринимателем клипа. По условиям исполнитель должен был отдать готовый ролик до 31 мая 2019 года. Общество внесло предоплату, но видео не получило.  Чтобы вернуть аванс, компания обратилась в суд. Тогда ИП подал встречный иск с требованием взыскать задолженность по договору. Столетов заявил, что условия соглашения он выполнил, клип изготовил в указанный срок, загрузил его на «Яндекс.Диск», а ссылку отправил заказчику по почте. Предприниматель предоставил в суд нотариальный протокол осмотра электронной переписки и скриншоты с файлообменника. В ответ общество заявило, что в договоре они не предусматривали онлайн-общение, поэтому и «технологичные» доказательства нельзя принять. «Раймс Мьюзик» посчитал, что такие сообщения можно редактировать или удалять, они не позволяют установить отправителя. Несмотря на это, три инстанции встали на сторону Столетова и обязали общество выплатить ему 250 000 руб. долга по договору (дело № А07-30863/2019).

Переписку по электронной почте суд может не признать допустимым доказательством, если в договоре не указаны электронные адреса сторон для обмена сообщениями, отмечает Красников. Стороны вправе сами придать ей юридическую силу, продолжает Бусев: предусмотреть в соглашении коммуникацию с помощью email или мессенджеров. 

Тамара Бакирова* и Елизавета Короткова* работали в фитнес-студии массажистками, трудовые договоры не заключали. Когда работодательница не выплатила зарплату, сотрудницы обратились в суд. Чтобы подтвердить, что они действительно трудились у ИП, они предоставили данные об общении. В WhatsApp ИП создала группу для сотрудников, с ними она обменивалась аудиосообщениями по поводу графика работы, приема клиентов, размера и сроков выплаты зарплат. Все озвученные сведения совпадали с данными из журналов фитнес-студии. В частности, данные клиентов и время сеансов. Поэтому факт работы истиц у ИП является доказанным, решили две инстанции (дело № 2-2250/2018). 

Буйко говорит, что арбитражные суды гораздо чаще принимают такие доказательства в качестве надлежащих, чем суды общей юрисдикции. Зачастую СОЮ отказывают, потому что такие доказательства не перечислены в ст. 71 ГПК («Письменные доказательства»).