Банкротство в Верховном суде: главные решения декабря

Премия для юриста

Управляющий стремится оспорить любые подозрительные сделки банкрота – даже если это допсоглашения к трудовому договору с юристом. Так произошло и в деле строительной компании «Московский комбинат хлебопродуктов» (№ А41-34824/2016).

За несколько лет зарплата юриста Матюнина выросла вдвое, с 70 000 до 140 000 руб., а дела его работодателя становились все хуже, и в итоге он обанкротился. Конкурсный управляющий решил, что компания, которая долгое время находилась в кризисном положении, не могла просто так повышать зарплату – и оспорил соглашения с работником, заключенные после возбуждения дела о банкротстве. 

Нижестоящие инстанции удовлетворили требования частично. Они согласились: во время кризиса застройщику следовало воздержаться от дополнительных выплат, а Матюнину – отказаться от них. Ведь он как юрист не мог не знать, сколько исков подавалось к компании, которая нарушала сроки сдачи объектов.

Иного мнения был Верховный суд. В своем определении по делу он отметил, что само по себе ухудшение финансового состояния работодателя не должно ограничивать права обычных работников.  

Что же касается премий, то нижестоящим инстанциями следовало разобраться, входили они в ежемесячную оплату труда или нет. Их начисление можно было признать недействительным, только если они были чрезмерными для такой работы. С учетом этой позиции экономколлегия направила спор на новое рассмотрение.

Александра Медникова ( Адвокатское Бюро ЕПАМ Адвокатское Бюро ЕПАМ Результаты рейтинга «Право-300» будут доступны после 5-го декабря × ) отмечала: выплаты сотрудникам компаний, которых признают банкротами, всегда попадают под пристальное внимание арбитражного управляющего и кредиторов должника. Поэтому руководителям компаний, которые понимают, что банкротство неизбежно, эксперт рекомендует помнить: повышенную зарплату могут не только оспорить, но и взыскать убытки с тех, кто решил заплатить сотрудникам больше.

Иногда можно и опоздать

Банк «Открытие» выступил гарантом по четырем кредитным договорам компании «Энергостройинвест». В 2017 году бенефициар потребовал оплаты по гарантии, но банк отказал, и спор в итоге решился в суде только в 2019 году. «Открытие» обязали заплатить по гарантии, после чего банк предъявил регрессное требование к тогда уже признанному банкротом «Энергостройинвесту» и потребовал включить это требование в реестр (дело № А40-119084/2017).

Но три инстанции отказали: они решили, что если бы «Открытие» сразу удовлетворило требования бенефициара, то успело бы войти в реестр кредиторов «Энергостройинвеста». А значит, банк сам виноват в пропуске срока.

Экономколлегия исправила эту ошибку и указала, что несвоевременное исполнение обязательств по гарантии никак не влияет на отношения банка с «Энергостройинвестом». Для понижения требования нужно было установить недобросовестность «Открытия» по отношению к «Энергостройинвесту», но суды этого не сделали, а потому решение о выводе требования банка «за реестр» принято преждевременно.

Внутрисемейный спор или «неблагонамеренные договоренности»?

Можно ли признать недействительной сделку аффилированных лиц, совершенную за семь лет до банкротства, решали суды в деле о несостоятельности Светланы Генераловой. В 2012 году она продала Михаилу Ивочкину, своему брату, дом и участок в Новой Москве за 60,6 млн руб. на условиях оплаты частями. А спустя пять лет стороны заключили соглашение о расторжении договора купли-продажи и переоформили дом и участок обратно на Генералову. Она обязалась вернуть €690 000 (41,8 млн руб.), которые получила от брата в счет оплаты. Но так этого и не сделала. В 2018 году Ивочкин «просудил» долг в суде общей юрисдикции (дело № 02-4874/2018), а его сестра в 2019-м подала на собственное банкротство.

Финансовый управляющий Генераловой решил добиться признания обеих сделок недействительными (дело № А40-61522/2019). По его мнению, договор купли-продажи и соглашение о расторжении – это взаимосвязанные сделки, которые нужны, чтобы создать искусственную задолженность. Он настаивал, что купли-продажи не было, и за дом ничего не платили. С этим согласились в первой и кассационной инстанции.

При рассмотрении спора Генералова поддерживала позицию управляющего. На это и обратил внимание ВС. Между Ивочкиным и Генераловой скорее был внутрисемейный конфликт, чем «неблагонамеренные договоренности». «Поведение Генераловой явно направлено на попытку различными способами – в том числе посредством инициирования процедуры собственного банкротства – освободиться от обязательств перед братом, принятых по соглашению о расторжении договора купли-продажи, а не на размытие реестра в пользу связанного лица и в ущерб независимым кредиторам», – отметил суд. В пользу этой версии говорит и тот факт, что на момент возникновения задолженности перед Ивочкиным у Генераловой не было других долгов, обратил внимание ВС.

Поэтому оснований для признания сделки недействительной у судов не было, решила тройка судей под председательством Дениса Капкаева.

Субсидиарка и проценты

В рамках дела о несостоятельности МУП «Челябинский автобусный транспорт» к субсидиарке за доведение до банкротства привлекли собственника – город Челябинск (дело № А76-25213/2015). 

Конкурсный управляющий просил суды установить следующий порядок погашения требований кредиторов за счет полученных от «субсидиарки» денег: сначала требования кредиторов, потом мораторные проценты, которые начисляются на долги после возбуждения банкротного дела. И лишь после этого - штрафы и пени. С этим не согласилась налоговая. Она решила, что мораторные проценты нужно уплачивать после штрафов и пеней. Первая инстанция и апелляция согласились с ФНС, а кассация – с управляющим.

Верховный суд отменил акт окружного суда. Мораторные проценты, если они не были включены в состав требований по субсидиарной ответственности, должны оплачиваться только после удовлетворения всех остальных «зареестровых» требований. Но все же должны, если должнику хватит на это имущества.

Спасение для директора

Директора общества «Спецрадиосервис» привлекли к субсидиарной ответственности за то, что он не обратился в суд с заявлением о банкротстве подконтрольной ему компании. Все из-за одной неудачной сделки с субподрядчиком, который плохо выполнил свою работу. В 2012 году директор отказался платить по этому договору, возник долг, который спустя много лет оказался в реестре требований кредиторов в банкротном деле (№ А40-170315/2015).

Верховный суд рассмотрел спор и указал: для привлечения топ-менеджера к субсидиарной ответственности нужно учитывать, когда он осознал, что компания несостоятельная. Такой критический момент для компании каждый руководитель оценивает по-своему. Но нижестоящие инстанции подошли к этому вопросу формально: они ограничились фактом, что первый долг в реестре датирован 2012 годом, и решили, что признаки банкротства возникли именно тогда. 

ВС напомнил: неплатежеспособность возникает не в момент появления какого-либо долга, а когда должник перестает платить по долгам из-за отсутствия денег. В этом деле компания продолжала нормально работать вплоть до кризиса 2015 года. А значит, директор не должен был обращаться в суд с заявлением о банкротстве в 2012 году, и к субсидиарке его привлекать нельзя.

Старший юрист правового бюро Олевинский, Буюкян и партнеры Андрей Городничев отмечал: важно, чтобы суды формировали полную картину экономического положения должника. «Три инстанции «закрыли глаза» на доводы директора о том, что компания продолжала успешно и стабильно работать еще несколько лет, что в условиях объективного банкротства было бы невозможно», – объяснял эксперт. ВС поступил по закону, когда направил дело на новое рассмотрение, ведь «сама по себе невыплата долга не является неплатежеспособностью», согласился партнер ЗАО «Сотби» ЗАО «Сотби» Результаты рейтинга «Право-300» будут доступны после 5-го декабря × Владимир Журавчак.

• Банкротство
• Верховный суд РФ