В октябре 2016 года Любовь Труханова* начала лечиться в стоматологии «Вэладент». Предполагалось, что пациентке сделают протезирование верхней челюсти. Свою работу клиника оценила в 492 000 руб. План лечения утвердили с Трухановой и приступили к восстановлению зубов. Спустя месяц клиентка оплатила большую часть по договору (300 000 руб.), примерно в это же время у пациентки начались первые жалобы на работу специалистов, но протезирование она продолжила. В итоге лечение затянулось, женщина ходила в клинику больше 60 раз, восемь раз по ее просьбе ей меняли импланты. 30 мая 2017-го, а затем 11 октября 2018-го женщина направила две претензии в адрес стоматологии. Она утверждала, что ей некачественно оказали услуги. Лечение, по ее мнению, проходит слишком долго, при этом из-за установленных протезов у нее изменился прикус, появился дискомфорт во время еды, она начала картавить. После претензий пациентки прошли заседания врачебных комиссий. На них специалисты решили, что причина дискомфорта в неоконченном лечении; Трухановой предложили прийти на дальнейшие приемы. А еще вместе с верхней протезировать и нижнюю челюсть.
Есть ли вина врачей?
Но терпение пациентки уже лопнуло. Вместо того, чтобы продолжить лечение и установить вместо временного постоянный протез, она обратилась с иском в Советский районный суд г. Челябинска. Изначально клиентка требовала расторгнуть договор с ООО «Вэладент», взыскать с общества 300 000 руб., которые она отдала за лечение, а еще компенсацию морального вреда 500 000 руб., неустойку и штраф. После чего истица уточнила требования – просила обязать стоматологию завершить лечение и пересчитать его цену, уменьшив ее на сумму некачественно выполненных услуг.
В качестве свидетеля суд допросил лечащего врача истицы. Он рассказал, что сроки лечения связаны с тем, что установленный имплант организм отторгал, понадобились дополнительные манипуляции. Дискомфорт во время еды он объяснил тем, что на верхней челюсти был временный протез, а на нижней нет. По его словам, нижней челюстью пациентка на протяжении двух лет отказывалась заниматься. Картавость, по его словам, в таких случаях – это нормально, дефекты речи случаются во время привыкания к протезу.
Первая инстанция назначила по делу судебно-медицинскую экспертизу. Эксперты согласились, что у пациентки есть осложнения, которые возникли в совокупности: из-за затянутых сроков временного протезирования и на фоне имеющегося заболевания. Несмотря на это, специалисты заключили, что связи между осложнениями и лечением нет. Экспертов тоже допросили в заседании, где они пояснили, что сами медицинские манипуляции выполнены без недостатков: клиника разработала нормальный план лечения, а его незавершенность нельзя признать недостатком.
Первая инстанция решила: не доказано, что «Вэладент» оказал Трухановой некачественные услуги. Истица сама отказалась от лечения, это привело к осложнениям, потому суд отказал ей в иске (дело № 2-258/2019).
Апелляция указала, что при оказании услуг общество все-таки допустило, хоть и незначительные, но нарушения, которые не привели к осложнениям, но о них сказали эксперты. Поэтому суд взыскал в пользу Трухановой компенсацию морального вреда (10 000 руб.). Кассация поправила нижестоящую инстанцию: раз услуга оказана не совсем качественно, то с общества нужно взыскать штраф. Седьмой кассационный суд общей юрисдикции направил дело на новое рассмотрение, при повторном рассмотрении апелляция решила взыскать с «ВэлаДент» еще и штраф 5 000 руб. Тогда Труханова пожаловалась в Верховный суд. В кассационной жалобе она указала, что исковые требования она изменила (сначала хотела расторгнуть договор и вернуть деньги, а потом обязать клинику долечить ее), но апелляция и кассация рассматривали первоначальные требования.
Какие требования рассмотрели – первоначальные или уточненные?
Дело № 48-КГ20-22-К7 16 марта 2021 года рассмотрела тройка судей под председательством Сергея Романовского. Труханова вместе с представителем Натальей Аскаровой участвовали по видеосвязи, лично на заседание пришли юристы ООО «Вэладент» Руслан Гибатов и Ольга Кузикова.
Аскарова начала с того, что ее доверительница была вынуждена изменить исковые требования и хотела обязать клинку завершить лечение.
– Мы считаем, что раз апелляция указала, что действительно имеются нарушения, допущенные в отношении Трухановой, то почему не принято решение по заявленному требованию? Почему «Вэладент» не обязали продолжить лечение и пересчитать сумму по договору? Суд вышел за рамки заявленного требования, – сказала Аскарова.
Судья ВС Вячеслав Горшков уточнил у представителя кассатора, какие именно требования рассматривала апелляция – первоначальные или уточненные? Аскарова ответила, что с учетом буквального прочтения апелляционного определения – первичные.
– А кассационная инстанция? – продолжил Горшков.
Представитель Трухановой ответила, что тоже первоначальные.
– Суд первой инстанции рассматривал требования уточненные, суды апелляционной и кассационной инстанций – тоже, – парировал Гибатов.
Горшков зачитал акт апелляции. Там сказано, что первая инстанция отказала в удовлетворении иска «в части расторжения договора об оказании платных стоматологических услуг». Такая же формулировка есть и в решении кассации.
– Возможно, произошла какая-то техническая описка, – предположил Гибатов.
Тогда Горшков поинтересовался, что с договором на оказание платных стоматологических услуг. Габатов объяснил, что документ действует, клиника не отказывается выполнять свою работу. Истице, по его словам, неоднократно направляли уведомления, чтобы она пришла на прием и продолжила лечение. «Но мы не можем принудительно заставить» пациентку долечиться, заключил Гибатов.
После этого тройка ненадолго удалилась в совещательную комнату, а затем Горшков огласил решение: акты трех инстанций отменить, а дело вернуть в апелляцию.
Мнение экспертов: пациенты порой сами виноваты в таких случаях
«По делам о качестве лечения практически всегда назначается судебно-медицинская экспертиза», – говорит Вячеслав Балдин, адвокат АБ . Он считает, что в споре между Трухановой и ООО «Вэладент» заключение эксперта и его показания в суде противоречат друг другу. В бумаге указано, что осложнение у пациентки произошло по совокупности причин, в том числе от затянутых сроков. При этом специалист заключил, что нет связи между недостатками услуг и развитием заболевания. В судебном же заседании эксперт пояснила, что под «недостатком» имеется в виду осложнение при лечении.
Нурида Ибрагимова, руководитель департамента контроля качества , обратила внимание на еще одну деталь: судебную экспертизу проводил бывший преподаватель врачей, которые лечили пациентку. Эксперт говорит, что предвзятость, связь между экспертами и врачами часто встречаются в небольших городах. Суду следовало назначить проведение судебно-медицинской экспертизы в другом регионе, указала Ибрагимова. Она продолжила, что иск могут удовлетворить, если при новом рассмотрении будет проведена повторная экспертиза, выводы которой окажутся иными. А вот требование пострадавшей обязать этих же врачей долечить пациентку Ибрагимова считает нелогичными и нереализуемыми. Балдин продолжил, что дело может стать своего рода прецедентом по спорам, где исполнитель затягивает сроки лечения, что приводит к развитию заболеваний.
Правда, в таких случаях не всегда виноваты именно врачи. Владислав Салита, адвокат СКА «Юстум», который специализируется на подобных делах, считает, что в ходе длительного лечения сами пациенты начинают относиться к процессу медицинской помощи безответственно: прекращают приходить на плановый осмотр или перестают пить лекарства. Поэтому, замечает юрист, не достигается положительный эффект. В подобных спорах Салита обычно защищает интересы медицинских организаций и рекомендует клиникам подписывать с пациентом как минимум 11 документов. Главный из них – информированное добровольное согласие. Если клиент принял риски и подписал такую бумагу, то едва ли он вправе что-то требовать от медучреждения в дальнейшем, уверяет адвокат. Когда такой документ не оформлен, безусловно, риск лежит на исполнителе услуг, отмечает эксперт. А при отказе пациента от лечения (на любом этапе) Салита советует брать у пациента письменный отказ от лечения, где подробно указаны возможные риски и те осложнения, которые могут возникнуть в будущем.