Сергей Симонов* решил купить дом с землей. В декабре 2018 года он нашел подходящий вариант и заключил с продавцом – Игорем Петровым* – предварительный договор купли-продажи. Согласно ему, стороны обязались заключить основное соглашение и зарегистрировать его до 31 января 2019-го.
Задаток в сумме 1,2 млн руб. Симонов передал сразу, оставшиеся 4,6 млн руб. он должен был заплатить при подписании основного договора. Стороны условились: если покупатель откажется от сделки, продавец может оставить 1,2 млн руб. себе, если же отказ последует со стороны продавца, то он возвращает задаток в двукратном размере.
Но заключить основной договор контрагенты не успели – Симонов умер 2 января 2019 года. После себя он оставил квартиру за 500 000 руб., дом за 14,4 млн руб., две машины, общей стоимостью 5,6 млн руб., а также деньги на вкладах в Сбербанке. Его наследницы по закону – Марина, Ольга и Елена Симоновы* – приняли наследство. Каждой досталось по 1/3.
25 января Петров предложил наследницам заключить основной договор купли-продажи, но они отказались. После этого Марина, Ольга и Елена Симоновы (в интересах несовершеннолетней Елены действовала ее мать Екатерина Ларионова*) обратились к Петрову с иском о взыскании неосновательного обогащения. Они настаивали, что ответчик незаконно присвоил сумму задатка.
Неразрывная связь с личностью
Орехово-Зуевский горсуд Подмосковья отклонил иск. Первая инстанция сочла, что истицы унаследовали от Симонова не только имущество, но и обязанности, вытекающие из предварительного договора купли-продажи дома. К ним, в частности, относится обязанность заключить основной договор.
Московский областной суд пришел к другому выводу. Апелляция решила, что заявительницы не унаследовали обязательство по заключению основного договора, поскольку оно неразрывно связано с личностью Симонова. У самих истиц нет намерения подписывать этот документ, в том числе на условиях предварительного соглашения, подчеркнул облсуд.
Таким образом, полученные Петровым 1,2 млн руб. являются неосновательным обогащением. Он обязан вернуть эти деньги, поскольку обязательство по заключение основного договора не может быть исполнено в связи со смертью Симонова, указала апелляция. Она отменил решение первой инстанции и взыскала с Петрова по 400 000 руб. в пользу каждой из заявительниц. Первый кассационный СОЮ согласился с выводами облсуда.
Обязательная воля наследодателя
Тогда несостоявшийся продавец обратился с жалобой в Верховный суд. Имущественные права и обязанности не входят в состав наследства, если они неразрывно связаны с личностью наследодателя или их наследование запрещено законом, напомнила тройка судей ВС положения ст. 418 и ч. 2 ст. 1112 ГК. Обязательство, возникшее из предварительного договора, не обладает ни одной из этих характеристик, решил ВС.
Приняв наследство, истицы получили права и обязанности Симонова в неизменном виде как единое целое, отметила Судебная коллегия по гражданским делам ВС. По этой причине волеизъявление мужчины на возникновение обязательства по заключению основного договора является обязательным для наследниц. Таким образом, вывод апелляции и первой кассации о том, что обязательства, вытекающие из предварительного договора, у наследниц Симонова отсутствуют, является ошибочным, подчеркнули судьи ВС.
При этом истицы отказались от исполнения упомянутых обязательств, не пожелав заключать основной договор купли-продажи. В таком случае сумму задатка продавец мог оставить себе. Из этого вытекает, что переданные 1,2 млн руб. нельзя признать неосновательным обогащением и взыскать с Петрова, резюмировал Верховный суд. Он отменил акты апелляции и первой кассации, оставив в силе решение первой инстанции (дело № 4-КГ21-3-К1).
Неоднозначная практика
По словам Александра Пчелина из юркомпании , главный вопрос в рассматриваемом деле можно сформулировать так: прекращается ли обязательство по заключению основного договора смертью гражданина?
Верховный суд справедливо приходит к выводу, что в таком случае обязательство не прекращается, поскольку оно не имеет неразрывной связи с личностью должника. Этим оно отличается, например, от обязательств по уплате алиментов или обязательств из договора поручения, комиссии, агентского договора.
Позиция ВС в деле Петрова не является новой. К подобному выводу суд приходил и ранее в деле № 49-КГ19-10, обращает внимание руководитель проектов Александра Стриманова из АБ .
Впрочем, практика по этому вопросу все же не столь единообразна, замечает Юлия Яныгина из . По ее словам, суды порой все же ссылаются на наличие неразрывной связи между личностью умершего и обязательствами по предварительному договору как в споре № 2-709/2013.
* Имя и фамилия изменены редакцией.