«Ограниченный» мораторий и уловки должника: «банкротные» позиции ВС

Должник пошел на хитрость

В 2008 году Александр Михайлов устроился в «Инвестгазпром» и в этом же году договорился, что работодатель купит ему машину.  Компания приобрела сотруднику УАЗ Патриот за 700 000 руб., а деньги оформила под 2% годовых. Сумму решили удерживать из его зарплаты. Но сотрудник после перевода денег уволился. «Инвестгазпром» просудил задолженность (700 000 руб. долга, а еще проценты – почти 93 000 руб.). После этого Михайлов продал машину, а своей жене подарил земельный участок. Деньги по решению суда бывший работник так и не вернул, поэтому «Инвестгазпром» стал его банкротить. В январе 2017-го АС Ульяновской области возбудил дело № А72-18110/2016 о несостоятельности. В третью очередь реестра суд включил требование «Инвестгазпрома». Потом обанкротилось и само общество, а права требования к Михайлову компания уступила Алексею Бормотову. 

Финуправляющий Михайлова Петр Поздняков начал оспаривать сделки должника по выводу имущества. Он вернул подаренные супруге участок и долю в квартире, признал недействительной продажу машины. Суд постановил вернуть рыночную стоимость автомобиля (196 600 руб.) покупателю. Новый собственник так и поступил, деньги отдал Михайлову. Но должник не передал их в конкурсную массу, а оставил себе. А еще он не отдал управляющему документацию, поэтому сделать это его обязали по суду. Тем не менее, в 2020 году арбитражный суд завершил процедуру и списал с Михайлова все долги. Кредитор Бормотов с этим не согласился, обжаловав решение сначала в апелляции, а потом и в кассации, но безуспешно. Тогда он обратился в Верховный суд.

Коллегия напомнила, что банкротная процедура не предназначена для необоснованного ухода от долгов. Коллегия по экономическим спорам пояснила, что суды не исследовали изначальное поведение Михайлова. Долг у него образовался из-за того, что он взял у работодателя заем, обещал вернуть деньги, но тут же уволился. Только это позволяет усомниться в добросовестности должника и не освобождать его от обязательств, отметил ВС. Но в случае Михайлова нижестоящие инстанции закрыли глаза и на другие злоупотребления с его стороны. ВС подчеркнул, что проверять добросовестность физлица суды могут как по заявлению сторон, так и по собственной инициативе. В итоге "тройка" отменила акты трех инстанций, а дело вернула на «новый круг».

ВС применил строгий стандарт добросовестности для должника, что соответствует сложившейся практике, говорит Станислав Петров, партнер, руководитель практики банкротства Инфралекс . При этом экономколлегия разрешила судам самим исследовать факты недобросовестного поведения должника, подчеркнул эксперт. 

Сведения о родственниках банкротов

В рамках дела о банкротстве общества «Сегежа сети» конкурсный управляющий Алексей Ковылев обратился в управление ЗАГС по Карелии, чтобы получить информацию об участниках должника, Сергее Знаменском и Игоре Яроховиче. Управляющий хотел узнать сведения об их расторгнутых браках, родственниках и отцовстве. Ковылев указал, что эти данные необходимы ему для установления возможной аффилированности, чтобы обнаружить имущество должника и оспорить сделки. Но ведомство ему отказало. Объяснив, что у запрашиваемых документов есть ограничения по доступу и они не подлежит разглашению.

Тогда Ковылев обратился в суд, чтобы истребовать из управления ЗАГС необходимые ему сведения (№ А26-8852/2019).  Но АС республики Карелия, а затем и 13-й ААС ему отказали. По мнению судов, конкурсный управляющий не доказал, что участники общества совершали от имени должника сделки или одобряли их. А еще, что есть вероятность сокрытия имущества общества с их стороны. 

Так как апелляция в постановлении указала, что решение не подлежит обжалованию в суд округа, Ковылев обратился в ВС. Коллегия по экономическим спорам решила, что обязанность по сбору сведений о сделках, их оспаривание и привлечение контролирующих лиц к ответственности возложена на конкурсного управляющего законом о банкротстве. То есть для осуществления своих обязанностей ему и требовалась запрашиваемая информация.

ВС отменил решения нижестоящих инстанций, а заявление конкурсного управляющего удовлетворил, обязав управление ЗАГС предоставить ему все запрашиваемые сведения (о родственниках и супругах участников «Сегежа сети»).

Артем Комсюков руководитель офиса ЮФ Арбитраж.ру в Екатеринбурге считает позицию ВС не только революционной, но и однозначно полезной. По его словам, имея на руках полную информацию о всех ближайших родственниках, управляющему становится проще установить сделки, которые можно и нужно оспорить, не пропустив при этом срок на их оспаривание.

Для кого банкротный мораторий

Общество «Таргет Инвест» решило обанкротить «СП Мебель». Долг предприятия возник из договора поручительства за «Игоревский деревообрабатывающий комбинат», который взял кредит в Сбербанке. 13 мая 2020-го Арбитражный суд Московской области принял заявление к производству и возбудил дело о несостоятельности мебельной компании (дело № А41-14035/2020). Но апелляция решила, что предприятие подпадает под действие банкротного моратория, потому что одним из видов деятельности общества по ОКВЭД является работа в сфере торговли бытовыми изделиями. Поэтому суд вернул заявление «Таргет Инвест», такого же мнения оказалась и кассация. Тогда кредитор обратился в Верховный суд и указал, что основной вид деятельности должника не включен в перечень пострадавших – производство мебели. В этот список входит только торговля бытовыми изделиями, которая является для «СП Мебель» дополнительной. 

С этим согласилась и экономколлегия. Она указала, что в постановлении Правительства от 3 апреля 2020 года, которым введен мораторий на банкротство, речь идет только о тех организациях, чья основная (а не дополнительная) деятельность по ОКВЭД есть в перечень особо пострадавших от пандемии. ВС отменил решения апелляции и кассации, а акт первой инстанции оставил в силе. То есть коллегия отказалась от «расширительного толкования» банкротного моратория, и суд все же начнет производство по спору о несостоятельности «СП Мебель».  

Такое решение ВС эксперты прогнозировали. Ирина Колосова, юрист ПБ Олевинский, Буюкян и партнеры говорила, что включение допвида деятельности должника в перечень не имеет юридического значения и не должно рассматриваться в качестве важного обстоятельства для суда.

Налог на залоговое имущество

В банкротном деле общества «Электрощит» продали его имущество, которое находилось в залоге у «Риал Эстейт Менеджмента» по кредитному обязательству. У ФНС и конкурсного управляющего возникли разногласия по поводу того, из каких средств нужно платить начисленный после этого налог. Управляющий считал, что из денег, которые останутся в конкурсной массе. Налоговая же полагала, что в первоочередном порядке. Три инстанции встали на сторону управляющего. Они исходили из того, что реестровое требование залогового кредитора является приоритетным перед текущими налоговыми обязательствами. Тогда ФНС пожаловалась в ВС, дело рассмотрела "тройка" судей по председательством Сергея Самуйлова.

СКЭС указала, что в банкротстве за залоговым кредитором безусловно сохраняется право преимущественного удовлетворения своих требований перед другими кредиторами. Правда, реализуется оно в несколько усечённом виде по сравнению с внебанкротными процедурами. Так, часть денег, полученных от реализации предмета залога, могут направлять на погашение требований незалоговых кредиторов. Из этих же средств гасятся судрасходы, выплачивается вознаграждение арбитражного управляющего, пояснили судьи Экономколлегии. То есть залоговый кредитор погашает свои требования за счет этого имущества, вычитая всевозможные издержки, связанные с ним. ВС изменил акты трех инстанций, установив, что расходы на уплату налогов покрываются за счет выручки от реализации заложенного имущества до начала расчетов с залоговым кредитором.

Тимур Баязитов, ведущий юрист ПБ Олевинский, Буюкян и партнеры ожидал, что ВС расширит свою позицию по делу № А40-46117/2019.  Тогда судьи указали на «явный дисбаланс», который возникнет в объеме прав залогодержателя и остальных кредиторов при оплате налогов за счет конкурсной массы.