Семь жалоб рассмотрит коллегия по экономическим спорам.
Проектно-конструкторское бюро «Вектор» и ЧОП «Кольчуга» заключили договор залога двух автомобилей по долгу. Стоимость «Фольксвагена» определили в 400 000 руб., «Форда» – в 300 000 руб. Когда «Вектор» получил автомобили, выяснилось, что они в плохом состоянии, поэтому продать их по условленной цене не получилось. По этой причине «Вектор» обратился в суд в 2019 году. Две инстанции удовлетворили требования залогодержателя и взыскали с ЧОПа 370 000 руб. АС Восточно-Сибирского округа решил иначе: с момента передачи залога обязательства «Кольчуги» были исполнены, и контрагент не вправе требовать с него деньги. «Вектор» пожаловался в Верховный суд. Заявитель указывает, что ст. 352 Гражданского кодекса, которая предусматривает прекращение договора в случае продажи заложенного имущества, не говорит о прекращении обязанности по возмещению убытков, вызванных ненадлежащим исполнением обязанности по обеспечению сохранности залога (дело № А78-10606/2019).
Анатолий Андрияхин был клиентом «Доходного дома», который оказывало ему услуги хранения сертификатов ценных бумаг и брокерские услуги. В 2017-2018 годах клиенту потребовались средства на лечение, и он захотел продать принадлежавшие ему акции. Но сотрудники «Доходного дома» сперва отговорили его от продажи, убедив, что стоимость акций скоро возрастет, а затем, сославшись на временные трудности, отказались исполнить поручение о продаже. Вскоре брокер закрыл офис, прекратил вести деятельность и обанкротился. Андрияхин потребовал включить в реестр требований банкрота 760 000 руб. - стоимость акций, а также сумму причитающихся дивидендов. Кроме того, он потребовал компенсировать моральный вред. В доказательство он предоставил все заключенные с должником договоры. Но три инстанции ему отказали. По их мнению, Андрияхин «не подтвердил допустимыми доказательствами» неисполнение обязательства. А требование о компенсации морального вреда не подтверждено актом компетентного суда, поэтому его нельзя включить в реестр. Акционер обратился в ВС. Он считает, что предоставил все необходимые доказательства тому, что брокер продал акции без его распоряжения, а деньги не вернул. Экономколлегия рассмотрит спор по делу № А40-127722/2019 5 августа.
Опрошенные «Право.ru» эксперты сходятся во мнении, что кредитор вправе рассчитывать на возмещение стоимости акций и неполученных дивидендов путем предъявления требования о включении в реестр. «Анализ практики говорит о том, что представленные кредитором косвенные доказательства являются допустимыми и в совокупности подтверждают отношения между депонентом и депозитарием», – комментирует юрист АБ Дмитрий Шевченко. Старший юрист Антон Помазан согласен: каждый депозитарий обязан вести учет ценных бумаг, которые клиенты держат на своих счетах депо. Но суды не стали выяснять, сколько было акций у Андрияхина и на какую сумму.
Мнения по поводу возможности взыскания компенсации морального вреда в банкротстве разошлись. Его сперва нужно «просудить» в суде общей юрисдикции, уверен Андрияхин – ведь до вступления в силу судебного решения «моральный вред» невозможно оценить в денежном эквиваленте.
«А на мой взгляд, суды незаконно отказали кредитору во включении в реестр требования о компенсации морального вреда, сославшись на отсутствие подтвержденного судебного акта компетентного суда», – комментирует Агина Копейкина, старший юрист правового бюро . Дело в том, что с момента признания должника банкротом неденежное требование трансформируется в денежное и может быть рассмотрено только в деле о банкротстве.
С ней согласен и партнер Иван Гулин. В последнее время ВС обращает внимание не только на правовые, но и на нравственно-социальные вопросы в делах о банкротстве граждан, отмечает эксперт. Он также напомнил об изменившейся в 2017 году ст. 126 Закона о банкротстве, которая раньше запрещала предъявлять требования о компенсации морального вреда в делах о несостоятельности, но теперь такого положения не содержит.
Полагаю, ВС напомнит, что положение изменилось. Это суды зачастую игнорируют. Они «по старой памяти» используют недействующую ныне редакцию закона – и отправляют пострадавших взыскателей за защитой в суды общей юрисдикции. Это противоречит принципам процессуальной экономии.
Коллегия по административным делам продолжит рассматривать дело Олеси Дорошенко, экс-судья Ворошиловского районного суда Волгограда. Она оспаривает решение ВККС, которая дала согласие на возбуждение в отношении нее уголовного дела по 25 эпизодам мошенничества, служебного подлога, взяточничества, вынесения заведомо неправосудных решений. По версии следствия, Дорошенко участвовала в обмане страховых компаний по ОСАГО и подговаривала других судей, чтобы те выносили «нужные» решения. Кроме того, она попыталась дать взятку судье областного суда. На прошедшей неделе судья Вячеслав Кириллов перевел заседание в закрытый режим, а потом отложил рассмотрение вопроса по просьбе адвоката Дорошенко, которая успела ознакомиться только с 8 томами дела из 40 (№ АКПИ21-424).
В деле № 5-КАД21-28-К2 осужденный на 12,5 лет добивается перевода в другую колонию. Он отбывает срок в Красноярском крае, хотя всю жизнь жил в Приморье. Поэтому он подал иск к ФСИН, потребовав перевести его поближе к родственникам. Но суды решили, что удаленность исправительного учреждения от места проживания родственников «не создает препятствий для поддержания контактов с членами семьи» и не мешает сохранению социальных связей. Верховный суд заинтересовался этим делом и передал его на рассмотрение админколлегии. Заседание назначено на 4 августа.
В коллегии по уголовным делам, помимо множества дел об убийствах и продаже наркотиков, рассмотрят две жалобы адвоката Артема Белова. Он оспаривает определения Второго кассационного СОЮ об оплате труда адвоката (№ 5-УД21-68-К2 и № 5-УД21-68-К2). Этих определений нет в открытом доступе, но дело все равно интересное – как минимум потому, что такие жалобы крайне редко доходят до заседания Верховного суда. Возможно, судьи дадут свои разъяснения по некоторым особенностям оплаты труда адвокатов.
19 дел рассмотрит коллегия по гражданским делам.
В одном деле речь идет о компенсации морального вреда после врачебной ошибки. Отец жительницы Губкина погиб в больнице. Дочь настаивала, что это произошло из-за врачей, но доказать это в суде она не смогла. Эксперты, которых следователи привлекли к разбирательству, выяснили, что врачи лечили не от того – диагноз был ошибочным. Но суды решили, что это не могло повлиять на состояние здоровья погибшего. А еще три инстанции согласились с тем, что моральный вред, даже если он был, причинили самому погибшему, но не его дочери. «Право на компенсацию морального вреда неразрывно связано с личностью потерпевшего, а потому оно не могло перейти к дочери по наследству», – указал в своем решении Губкинский горсуд. ВС заинтересовался этим делом – заседание назначено на 2 августа (№ 57-КГ21-11-К1).
Одноэтажный дом в Выборге поделили на несколько квартир и раздали по муниципальному найму. А потом в доме случился пожар, в котором был виноват жилец одной из таких квартир – он допустил «неосторожное обращение с огнем». Сгорела не только его квартира, но и соседняя – и ее наниматель обратился с иском к местной администрации, которой принадлежит здание. Он потребовал возместить ему 308 000 руб., которые придется потратить на восстановительный ремонт. Суды трех инстанций решили, что собственник не должен отвечать за действия нанимателя. Теперь свои разъяснения по этому вопросу даст коллегия по гражданским делам (№ 33-КГ21-4-К3).
В коллегии по делам военнослужащих всего два дела. Одну из жалоб подал житель Кабардино-Балкарии, которого осудили за подготовку теракта в Нальчике на 9 мая 2019 года. Следствию удалось доказать, что Залим Казаков изготовил две бомбы, которые собирался взорвать на праздничном шествии. А действовал он вместе с земляком, который сейчас находится в Сирии. За свои планы Казаков получил 9 лет колонии строгого режима (№ 224-УД21-13-А6).
Президиум ВС и дисциплинарная коллегия дела на этой неделе рассматривать не будут.