Под влиянием обмана
В июле 2015 года Зинаида Галкина* купила у Галины Григорьевой* участок с домом. Через месяц Галкина продала ½ доли в праве общей собственности на недвижимость своей дочери Анне Харитоновой* и внукам – Андрею Харитонову* и Даниилу Белову*.
В апреле 2016-го Григорьева обратилась в Авиастроительный районный суд Казани с иском о расторжении договора купли-продажи, а на самом деле хотела признать недействительной всю цепочку сделок. Григорьева настаивала, что продала дом под влиянием заблуждения и обмана со стороны Галкиной.
Суд назначил экспертизу, которая подтвердила, что в момент заключения договора купли-продажи Григорьева не могла понимать значение своих действий и руководить ими. Заключение специалисты подготовили 11 мая 2017 года, а 21 августа заявительница скончалась. В сентябре того же года райсуд прекратил производство по делу в связи со смертью истицы и отсутствием сведений о ее правопреемниках.
Вновь открывшиеся обстоятельства
Оставшееся после смерти Григорьевой имущество унаследовала ее племянница Дарья Соколова*. В феврале 2020 года Алексеевский райсуд Татарстана установил факт принятия наследства.
После этого Соколова обратилась в Авиастроительный райсуд и потребовала пересмотреть определение о прекращении производства по вновь открывшимся обстоятельствам. Она указала, что является правопреемником Григорьевой, а также лицом, чьи права и законные интересы затрагивает то определение.
Суд отказался принимать заявление Соколовой, сославшись на то, что она не является стороной по делу. С ним согласились две вышестоящих инстанции. Как отметила апелляция, принятое определение не разрешало вопрос о правах и обязанностях самой Соколовой. А довод заявительницы о том, что судебный акт затрагивает её законные права как наследницы, не является безусловным основанием для его пересмотра, подчеркнула апелляция.
Соколову такой исход не устроил, и она обратилась с жалобой в Верховный суд.
Затрагивает права и интересы
Если бы суд удовлетворил иск Григорьевой, то ей бы досталась спорная недвижимость. Тогда в случае ее смерти этот дом с землей перешли бы к ее наследникам, отметила «тройка» судей под председательством Юрия Москаленко.
Поскольку требования носят имущественный характер и не связаны исключительно с личностью заявителя, то вполне допустима процессуальная замена истца. Правопреемником Григорьевой является ее наследница – Соколова.
Учитывая, что правопреемство возможно на любой стадии гражданского процесса, то правопреемники могут, в том числе, обращаться с заявлением о пересмотре судебных актов, напомнил Верховный суд. Он отменил акты нижестоящих инстанций и направил заявление Соколовой на рассмотрение в райсуд (№ 11-КГ21-18-К6).
«Патерналистский подход»
Правопреемство в связи со смертью истца – достаточно распространенный случай, замечает Анжелика Догузова из . По ее словам, позиция Верховного суда в деле Соколовой в целом соответствует сложившейся практике.
А вот нижестоящие суды продемонстрировали слишком формальный подход, считает Марина Николаенко из . Возможно, их отказ был связан с тем, что наследница отдельно не заявляла о процессуальном правопреемстве, предполагает Догузова.
Процессуальное правопреемство невозможно без материального. Но из второго автоматически не вытекает первое. Нужен судебный акт, который специально установит факт процессуального правопреемства.
«В настоящем же деле ВС самостоятельно разрешил вопрос о процессуальном правопреемстве без соответствующего заявления со стороны наследницы. Тем самым он продемонстрировал патерналистский подход», – добавляет Догузова.
* Имя и фамилия изменены редакцией.