Отказ от «субсидиарки» и заседание без управляющего: «банкротные» позиции ВС

Внезапный отказ от иска

В 2016 году экс-сотрудник научно-исследовательского и проектно-конструкторского института «НИПИ Тяжпромэлектропроект» Ирина Горюнова отсудила у бывшего работодателя 305 226 руб. долгов по зарплате (дело № 2-2466/16). Но деньги ей так и не выплатили, а 7 февраля 2017 года в отношении «НИПИ Тяжпромэлектропроект» открыли конкурсное производство.

Тогда Горюнова включилась во вторую очередь реестра с требованием 305 226 руб. А после этого потребовала привлечь контролирующих лиц организации к субсидиарной ответственности только по своим долгам: экс-руководителей Николая Бедрягина и Алексея Рыбакина, а еще единственного акционера и председателя совета директоров Ивана Солуянова (дело № А40-103736/2016). 

В феврале 2021-го АСГМ удовлетворил заявление Горюновой частично и привлек к ответственности только Бедрягина. Директор с этим не согласился и подал апелляционную жалобу. В день заседания, 19 апреля 2021 года, в 9-й ААС поступило заявление Горюновой об отказе от заявленных требований. Но на само заседание ни Горюнова, ни ее адвокат не пришли. Суд это не смутило, и он прекратил производство по делу.

Узнав об этом решении, Горюнова обратилась в Арбитражный суд Московского округа с жалобой, в которой привела единственный довод: она не отказывалась от требований, а приобщенный к материалам дела документ сфальсифицирован. Но кассация отказала, потому что у нее «отсутствуют полномочия для рассмотрения заявления о фальсификации». Поэтому Горюнова обратилась с такой же жалобой в ВС. 

СКЭС посчитала, что апелляцию должны были насторожить странности в поведении истца: та выиграла спор в первой инстанции, но в день заседания в апелляции вдруг отказалась от своих требований. При этом ни она сама, ни ее представитель на процесс не пришли. Экономколлегия подчеркнула, что здесь было бы логично отложить заседание, чтобы выяснить позицию Горюновой и устранить противоречия в ее поведении. «Тройка» отменила акты апелляции и кассации, а спор вернула в 9-й ААС.

Андрей Колбун, юрист  Лемчик, Крупский и Партнеры, говорит, что суды поступают по-разному. Иногда они откладывают заседания, чтобы разобраться в ситуации, а порой прекращают производство. Эксперт уверен, что позиция СКЭС должна наконец привести практику к единообразию. 

Дисквалификация управляющего

Арбитражный управляющий Светлана Байменова вела дело о несостоятельности АО «Машиностроительный завод» (№ А41-8379/2021). Управление Росреестра по Московской области выяснило, что она не подала заявление в полицию о наличии у должника признаков преднамеренного банкротства. Тогда госорган обратился в суд, чтобы привлечь Байменову к ответственности по ч. 3.1 ст. 14.13 КоАП («Неправомерные действия при банкротстве»). 

АС Московской области принял заявление к производству и уведомил о дате и времени заседания по адресу регистрации Байменовой, который указало ведомство. Но письмо вернулось. Первая инстанция признала такое извещение надлежащим и дисквалифицировала управляющего на полгода. Апелляция и кассация не нашли нарушений в процедуре уведомления Байменовой.

ВС же указал: первая инстанция не проверила, есть ли в материалах дела другие адреса управляющего. Хотя там были сведения о СРО и указан адрес для корреспонденции. А еще в своих пояснениях управлению Росреестра Байменова отмечала, что адрес ее регистрации сменился. Но чиновники в своем заявлении указали неактуальные сведения. Экономколлегия решила, что при таких обстоятельствах АС Московской области не мог признать управляющего извещенным о дате заседания, а значит, суд не мог рассмотреть дело без нее. Байменову лишили возможности участвовать в процессе и защищать свои права и законные интересы, подчеркнул ВС и вернул спор на новый круг.

Когда кредитор банкрот

С февраля по декабрь 2016 года общество «Риалбио» перевело «Риалу», с которым они входят в одну группу компаний, почти 419 млн руб. В назначении платежа было сказано, что это оплата по договорам поставки и займа. В мае 2019-го «Риалбио» признали банкротом (дело № А20-3218/2018). А конкурсный управляющий Михаил Сливка узнал про те самые переводы. Как оказалось, никаких договоров на самом деле не было, а платежи совершили тогда, когда у банкрота уже начались финансовые трудности.

Управляющий решил оспорить переводы. 11 августа 2020 года АС Кабардино-Балкарской Республики аннулировал их и решил, что концерн должен вернуть обществу всю сумму. Но к тому времени обанкротился и «Риал» (дело № А20-3223/2017), поэтому Сливка попросил включить в реестр требований кредиторов долг 419 млн руб.

Первая инстанция решила, что если включить требования связанного общества в реестр, то пострадают независимые кредиторы: процент их требований в реестре уменьшается. Поэтому он субординировал требования «Риалбио» (то есть понизил до очередности, предшествующей распределению ликвидационной квоты). Другого мнения оказалась апелляция. Она включила требования в третью очередь, ведь обе компании находится в процедурах банкротства и понижение очередности нарушит права кредиторов «Риалбио», которые не имеют отношения к спорным операциям. Кассация «засилила» эту позицию. 

В деле разобралась тройка судей Верховного суда под председательством Ивана Разумова. Она напомнила, что перевод денег между обществами аннулировали, потому что для них не было оснований: договоры поставки и займа компании на самом деле не заключали. Вероятнее всего, цель операции — помощь аффилированной компании по выходу из финансового кризиса. СКЭС напомнила, что в таких случаях требования связанной фирмы нужно понижать. Как подчеркнул ВС, даже собственное банкротство не спасает общество «Риалбио» от субординации. В итоге экономколлегия оставила решение первой инстанции в силе. Игорь Носков, управляющий партнер адвокатского бюро Башилов, Носков и Партнеры, прогнозировал, что ВС займет именно такую позицию. Он объяснил это тем, что применение последствия недействительности сделок хотя и носит реституционный характер, но фактически направлено на уменьшение конкурсной массы должника за счет включения в реестр корпоративного требования. А оно не должно конкурировать с требованиями независимых кредиторов.

Понизить требования нельзя

В первом деле о банкротстве «Тверьавтодорсервис» дружественный ГУП «Торжокское дорожное ремонтно-строительное управление» вызвался погасить требования кредиторов в размере 10,63 млн руб. В феврале 2019-го суд удовлетворил соответствующее заявление, а так как других долгов у «Тверьавтодорсервиса» не было, банкротство прекратили. 

Но в конце того же 2019 года возбудили новое дело о банкротстве «Тверьавтодорсервиса» (дело № А66-18856/2019). ГУП попросил включить его требование на 10,63 млн руб. в реестр, а также добавил к этой сумме еще 77 159 руб. задолженности, возникшей незадолго до второго банкротства. Две инстанции удовлетворили заявление.

Но Арбитражный суд Северо-Западного округа решил, что действия предприятия — это по существу форма финансирования должника. При этом окружной суд отметил, что прекращение ранее возбужденного дела о банкротстве создало у независимых кредиторов видимость восстановления финансовой стабильности должника, чего на самом деле не произошло. Поэтому кассация субординировала требования.

ВС решил, что здесь речь не идет о компенсационном финансировании. Ведь требование к должнику приобретено после признания его банкротом, то есть в публичной процедуре, а не в условиях сокрытия информации. СКЭС отметила, что иной подход лишит независимых кредиторов возможности удовлетворять свои требования, когда исполнение обязательств должника берет на себя кто-то другой. Экономколлегия оставила в силе акты первой инстанции и апелляции, которые включили долг перед ГУП в реестр.