Номинальный собственник и отказ от наследства: когда у банкрота заберут чужое

Самый простой способ «вывести» имущество в банкротстве — продать или подарить. Но такие очевидные сделки легко оспаривают в процедуре, а ценности возвращают в конкурсную массу. Поэтому будущие банкроты перестали оформлять недвижимость и машины на себя, а сразу регистрируют актив на знакомых или родных. Из-за этого судебная практика стала расширять возможности конкурсного управляющего по выявлению и возврату такого имущества. На протяжении последних 5–7 лет формируется тенденция обращать взыскание на то, что никогда официально не принадлежало должнику, говорит Леонид Ковалев из КА «Адвокат Премиум». С этим согласна и Ольга Жданова, руководитель банкротной практики ЮФ INTELLECT По ее словам, скрывать активы становится все сложнее. А суды в банкротных делах стараются подходить к рассмотрению споров неформально, внимательнее отслеживают судьбу спорного имущества.

Активы, оформленные на детей

Взыскание активов, официально оформленных на детей банкротов, — это уже реальность, констатирует Антон Красников, партнер Сотби Хотя долгое время к этой проблеме суды не подступали, признает Вадим Бородкин, советник Orchards Он говорит, что случаи успешного оспаривания стали появляться после определения экономколлегии по делу № А40-131425/2016 от 23 декабря 2019 года. В нем впервые привлекли детей бенефициара к субсидиарке. ВС указал, что родители могут использовать детей как инструмент для сокрытия своего имущества, тем самым защищая его от кредиторов.

Позже этот подход СКЭС развила в определении от 15 ноября 2021 года по делу № А56-6326/201. Финуправляющий Сергей Гуляев захотел узнать данные не только об имуществе самого должника Сергея Рассветова и его жены, но еще и сыновей. Он объяснил, что раз у детей нет своего дохода, то все их активы банкрот мог приобрести за свой счет. Но три инстанции ему отказали, спор дошел до Верховного суда. «Тройка» под председательством Дениса Капкаева согласилась, что несовершеннолетние живут за счет от родителей. Финансовая независимость не наступает до 23 лет, если дети учатся в вузе на очной форме обучения. То есть как школьников, так и студентов могут использовать для вывода активов, оформляя имущество на них. Поэтому СКЭС указала, что управляющему нужно предоставлять сведения об активах детей «при наличии даже минимальных подозрений в фиктивном оформлении на них имущества несостоятельного родителя» (подробнее — ВС разрешил управляющим узнавать об активах детей банкрота). 

Позиция ВС по делу Рассветова стала платформой для выявления и последующего включения в конкурсную массу имущества, формально не принадлежавшего должнику, продолжил Красников. С этим согласен и Роман Фридлендер, юрист практики разрешения споров Capital Legal Services По его мнению, все идет к тому, что в скором будущем близким и родственникам должника придется доказывать, на какие конкретно деньги они купили то или иное имущество. Главное, чтобы в итоге не было «перегибов» и «родственникам должника не пришлось доказывать то, к чему они не имеют отношения», заметил Фридлендер. Красников же считает, что сегодня появляются «первые ростки» подхода, сформулированного ВС. По его словам, суды все более внимательно относятся к таким заявлениям, в большей части их удовлетворяя.

Так, 21 августа 2018-го в отношении Сергея Стрижко ввели реструктуризацию долгов. А через восемь дней его дочь Александра Варганова купила долю в 50% уставного капитала ООО «Елена» за 60,2 млн руб., расплатившись наличными. Через год началась реализация имущества Стрижко. Тогда его финуправляющий Екатерина Корниенко узнала о крупной покупке Варгановой. 

Корниенко выяснила, что у дочери не было нужной суммы для сделки. Собственного дохода у нее нет, это подтвердила налоговая отчетность. По мнению управляющего, единственный возможный источник денег — это должник Стрижко. Поэтому Корниенко обратилась в суд, чтобы признать недействительным договор купли-продажи и обязать Варганову вернуть долю уставного капитала в конкурсную массу. Арбитражный суд Московской области эти требования удовлетворил. 24 февраля 2022-го апелляция поддержала эту позицию (дело № А41-42394/2021).

По словам Красникова, кредиторы и арбитражные управляющие с нетерпением ждут, когда один из подобных кейсов дойдет до Верховного суда. «В ближайшем будущем ожидаем, что ВС даст правовое обоснование для включения в конкурсную массу имущества, оформленного не на должника, алгоритм включения и предмет доказывания по соответствующим спорам», — отметил эксперт.

Забрать активы, приобретенные за счет должника, могут не только у его детей, но и других родственников. Об этом говорит Ковалев. А Максим Платонов, партнер КА Муранов, Черняков и партнеры, считает, что суды могут пойти дальше, распространив этот подход на третьих лиц, если они приобрели имущество за чужой счет. Жданова говорит, что уже сейчас самые хитрые должники оформляют активы не на детей или супругов, потому что это первые, на кого обращает внимание арбитражный управляющий. Ковалев говорит, что встречаются случаи, когда актив по документам принадлежит друзьям или партнерам по бизнесу. Это не может не усложнять работу финуправляющих. Им порой приходится проявлять настоящие детективные способности в попытках вернуть имущество, заключила Жданова.

Продал то, чего нет, и отказался от актива

Финуправляющим приходится находить не только имущество, оформленное на номинального владельца, но и незарегистрированные активы. Так, в деле № А76-177/2018 у должника нашли дом, которого по документам не значилось. Все началось с того, что в 2014-м Игорь Сахно купил землю в Челябинской области. И, как считает арбитражный управляющий, начал возводить на нем коттедж. Стройку он не заморозил, когда возник долг перед кредиторами, сам объект не зарегистрировал, а в 2017-м продал только участок. Через месяц земля перешла брату Сахно. Тот вскоре получил разрешение на строительство жилья, а через три месяца уже зарегистрировал недвижимость.

Финансового управляющего Сергея Гуляева смутило, что с момента получения разрешения до регистрации готовой постройки прошло немного времени, хотя это был кирпичный коттедж со всеми коммуникациями. По словам Ждановой, доказать, что участок сразу продавали с жилым домом, было непросто. 

Для этого использовали исторические снимки с Google карт, где было видно, что на участке велось строительство до реализации. В итоге две инстанции отказались возвращать актив в конкурсную массу, а кассация вернула спор на новое рассмотрение. Дело пока еще рассмотрено.

Юлия Иванова, генеральный директор ЮК ЮКО, считает, что наличие незарегистрированного объекта недвижимости в таких случаях — это дополнительный аргумент для признания сделки недействительной. Эксперт отметила, что цена по договору обычно не учитывает стоимость еще не оформленного жилья. 

Иванова рассказала и о других случаях, когда у должника могут забрать то, что ему не принадлежит. Допустим, когда будущий должник во время финансового кризиса мог получить в собственность имущество, но отказался, а актив перешел к кому-то другому. Так произошло в деле № А40-48650/2018. В конце 2015-го Александр Канищев не стал вступать в наследство умершей супруги, хотя ему причиталась половина дома в Москве. Спустя два года его признали банкротом и финуправляющий обратился в суд, чтобы оспорить отказ должника от доли в доме и восстановить права на наследство. Первая инстанция отказала, а апелляция и кассация удовлетворили требование управляющего. Сейчас уже сформирована достаточно устойчивая судебная практика оспаривания таких отказов, пояснила Иванова. По ее словам, похожая история с возвращением актива произойдет, если должник откажется принять какую-то ценность в подарок.

Доказательства в суде

Жданова считает, что в разбирательствах о включении в конкурсную массу того, что формально не принадлежит должнику, важны инициативность управляющего и кредиторов. По ее словам, если они заинтересованы в возврате имущества, то суды во многом идут навстречу, помогая в розыске и установлении истинных владельцев актива.

Ковалев заключил, что практика включения «чужого» имущества в конкурсную массу будет развиваться постепенно в течение ближайших пяти лет. Эксперт уверен, что она станет носить более массовый характер, ведь суды уже начали формировать подходы к таким вопросам.