ВС отказался признать решение международного арбитража
В одном из текстов нашего летнего спецвыпуска о литигации эксперты отмечали, что российские суды могут начать активно применять оговорку о публичном порядке по ст. 244 АПК и отказывать компаниям из недружественных юрисдикций. На это и сослался Верховный суд в определении по недавнему спору (дело № А72-14198/2021). Одна из его сторон — компания из Японии, признанной в России недружественным государством.
Получить лицензию от международного лидера
Оппонентом иностранцев стала организация из группы компаний «Объединенные автомобильные технологии» (ОАТ). Это крупнейшее в России объединение предприятий, которые изготавливают разные детали для авто. В основном их продукцию заказывают такие российские автогиганты, как «Автоваз», «КамАЗ», ГАЗ и УАЗ. Более 90% всех изделий они поставляют для марки Lada.
«Объединенные автомобильные технологии» в 2013-м вместе со своей ульяновской «дочкой» ООО «Автосвет», заключили лицензионное соглашение с японской компанией Koito Manufacturing Co., Ltd. — мировым лидером по производству ламп и оптики для машин. По нему ОАТ хотели, чтобы Koito разрешил «Автосвету» использовать техническую информацию зарубежной компании для производства и продажи осветительного оборудования авто.
Японская компания предоставляла на это неисключительную лицензию. «Автосвету» сведения понадобились, чтобы делать фары к модели Lada Vesta. Первоначальный платеж по договору — ¥250 млн, текущую лицензионную выплату рассчитали по ставке 3% от покупной цены лицензионной продукции. Еще «Автосвет» обязался выплачивать Koito издержки на техдокументы, которые иностранная компания должна была заново подготовить для контрагента, если возникало такое требование.
В соглашении стороны сделали оговорку: если они сами не смогут решить разногласия, то их конфликт разберет арбитраж в Лондоне по регламенту Международной торговой палаты. В качестве применимого выбрали право Японии.
Не заплатили за новые чертежи
«Автосвет» не выплатил Koito ¥187,8 млн за то, что та сделала новые чертежи блок-фары и фонарей. Чтобы решить спор, стороны обсудили четыре меморандума о взаимопонимании. Генеральный директор «Автосвета» Ирек Сафиуллин подписал два из них — об оставшемся вознаграждении за оборудование и инструментальных средствах. Другие два документа о платежах за техподдержку и рабочие чертежи подписал Сергей Федченко, который на тот момент занимал пост руководителя ОАТ, как следует из актов судов.
Поскольку «Автосвет» не выплатил долг, Koito обратилась в Международный арбитраж при МТП. Японская компания указала, что ОАТ — единственный учредитель ответчика. Поэтому, по мнению истца, подпись его директора на меморандумах означает, что и сам «Автосвет» признает условия этих документов. Арбитр встал на сторону лицензиара и в мае 2021-го обязал российскую компанию выплатить ¥187,8 млн долга, проценты по ставке 6% годовых, €45 000 арбитражных расходов, а еще $21 465 и ¥177,5 млн издержек на разбирательство.
Чтобы признать и исполнить решение третейского суда в России, Koito обратилась в АС Ульяновской области. «Автосвет» уверял, что акт нарушает публичный порядок РФ и основан на меморандуме о сумме долга. Но фирма из РФ его не подписывала, поэтому документ не доказывает, что ответчик признал задолженность. Тем не менее и первая инстанция, и АС Поволжского округа удовлетворили иск японской компании.
Доказательств нет, и долг не существует
«Автосвет» обжаловал выводы нижестоящих инстанций в Верховном суде. Компания отметила, что арбитр не установил реальную волю организации. Он лишь указал, что меморандумы подписало лицо, которое якобы выражало интересы ответчика. Но в деле нет документов, которые подтверждали бы такие выводы, а заявитель не давал Федченко никаких полномочий.
Кроме того, по мнению российской организации, арбитру следовало проверить, обоснованы ли требования зарубежной компании. Он вынес решение, хотя в деле не было документов, которые свидетельствовали о затратах истца, и оригиналов меморандумов. Фактически с «Автосвета», по его мнению, взыскали несуществующую задолженность и проценты лишь на основании подписи директора ОАТ.
Ответчик не заказывал новые чертежи, а компания по его просьбе не готовила документацию в новой форме. В деле нет поручения «Автосвета» на допработы и бумаг, которые подтверждают, что компания приняла чертежи на ¥187,8 млн.
Издержки взыскали бы и без меморандумов
Koito возражала, что все доводы кассационной жалобы, по сути, сводятся к пересмотру решения арбитра по существу, а это недопустимо. «Автосвет» не пояснил, как взыскание издержек в пользу истца нарушит интересы общества и России. По мнению истца, ОАТ и «Автосвет» действовали как единый экономический субъект. «Материнская» фирма активно участвовала в переговорах, принимала все коммерческие решения по исполнению договора и представляла единый интерес группы. Именно ОАТ общался с Koito по вопросам исполнения лицензионного соглашения. В преамбуле прямо сказано: компания хочет, чтобы «Автосвет» получил лицензию на технологии Koito.
Еще истец отметил, что долг на самом деле существует. В решении арбитр подтвердил, что Koito вправе требовать рабочие затраты. Кроме того, должник не спорил с наличием рабочих издержек. Сами расчеты арбитр счел недостаточно задокументированными. Но он учел, что стороны подписали меморандумы о взаимопонимании и не стал назначать экспертизу для расчетов.
Одна из представителей японской компании, Саглар Очирова, в СКЭС пояснила, что в арбитражном решении указали: даже если бы меморандумов не было, издержки все равно бы взыскали. Более подробно о том, как прошло заседание, можно прочитать в нашем репортаже.
Нарушить принципы публичного порядка
ВС со ссылкой на ст. 10 ГК указал на такой элемент публичного порядка, как принцип соразмерности гражданско-правовой ответственности. Он предполагает, что необходимо восстановить нарушенное право, а не обогатиться за счет его защиты. Koito, как отметил «Автосвет», не предоставила относимых и допустимых доказательств, что у ответчика есть перед ней долг. То есть японская компания не подтвердила встречное предоставление.
Если исполнить решение международного коммерческого арбитража без встречного предоставления, это нарушит принцип соразмерности взыскания.
Еще экономколлегия пояснила, что ответчик неоднократно указывал: арбитр не установил реальную волю организации, а лишь подчеркнул — меморандумы подписало лицо, которое якобы выражало интересы «Автосвета». При этом, по мнению компании, он пришел к такому выводу без доказательств, которые подтверждали бы, что у Федченко, экс-гендира ОАТ, есть такое право. Исходя из этого СКЭС заключила: в такой ситуации есть порок субъекта, который может выражать волю общества.
ВС отметил, что любое требование компании, которое она заявляет в арбитраже, ей необходимо подтвердить относимыми и допустимыми доказательствами. Это позволит соблюсти еще один элемент публичного порядка — принцип законности. Если удовлетворить требование Koito, когда:
есть спор о волеизъявлении «Автосвета» на заказ работ;нет доказательств, что истец сдал работы — документов о затратах компании, а еще оригиналов меморандумов;это будет значить, что частную собственность ответчика заберут без подтверждения встречного предоставления от Koito, то есть без правовых оснований. Это нарушает принципы соразмерности взыскания и справедливого судебного разбирательства как элементов публичного порядка.
В итоге ВС отменил акты нижестоящих инстанций и направил дело на новое рассмотрение в АС Ульяновской области.
Мнение юристов
Ева Вальтер, старший юрист BGP Litigation, отмечает, что позиция ВС потенциально позволяет нижестоящим инстанциям усиливать контроль за решениями арбитражей. Эксперт обращает внимание, что в последние годы была тенденция на его ограничение. Российские суды старались соблюдать принцип из информационного письма Президиума ВАС от 26.02.2013 № 156. По нему суд, оценивая последствия исполнения арбитражного решения по вопросу публичного порядка, не должен пересматривать акт по существу.
В этом же деле показали другой подход, отмечает Вальтер. Суд проанализировал, достаточны и достоверны ли доказательства, на основе которых арбитр вынес решение. Еще коллегия оценила его выводы по существу спора. Эксперт считает, что ВС оценивал доказательства по российскому праву.
Теперь сторонам подобных споров следует принимать во внимание позицию ВС и возможность переоценки доказательств с точки зрения российского права.
Анастасия Степанова, юрист практики разрешения споров Инфралекс, обращает внимание, что раньше принцип соразмерности гражданско-правовой ответственности применительно к публичному порядку суды раскрывали как баланс между мерой ответственности и отрицательными последствиями для другой стороны. Его применяли в спорах о взыскании неустойки, убытков (постановление АС Северо-Западного округа от 10 марта 2011 года по делу № А05-10560/2010).
В этом деле ВС раскрывает принцип соразмерности гражданско-правовой ответственности как соразмерность взыскания. Задолженность можно истребовать, только если подтвердят встречное предоставление со стороны истца.
Елизавета Зотова, юрист КА Delcredere, отмечает: когда государственный суд контролирует применение правовых норм, он занимает положение вышестоящей инстанции относительно арбитражных учреждений.
Оценивая достаточность доказательств и правильность применения арбитражем норм частного права, государственные суды фактически подменяют собой избранный сторонами способ разрешения споров.
Это может сформировать судебную практику, которая не позволяет участникам оборота прибегать к международному коммерческому арбитражу для разрешения споров. Такая позиция нивелирует усилия сторон в разбирательствах, полагает эксперт.
Определение ВС фактически указывает: суд не разделяет установленные обстоятельства дела, отмечает Алексей Станкевич, партнер Orchards Это говорит о том, что он несогласен с существом спора, что прямо запрещает АПК.
Позиция ВС продолжает тенденцию расширительного понимания элементов публичного порядка. Суд аргументировал его нарушение тем, что не соблюдались правила оценки доказательств в конкретном споре.
В результате, рассматривая заявление о признании арбитражного решения, суд проверяет его обоснованность по существу. В дальнейшем такая тенденция судебной практики приведет к размыванию категории публичного порядка.