Бизнес в Верховном суде: главное за август

В деле № А40-133029/2020 о банкротстве «Дирекции единого заказчика Гагаринского района» к субсидиарке привлекли трех последовательно сменивших друг друга директоров: Владимира Рослевича, Игоря Мартынова и Ольгу Толкачеву. Все из-за того, что по итогам проверки должнику доначислили недоимку, пени и штрафы за совершение налогового правонарушения. Три инстанции согласились, что руководители действовали последовательно и совместно реализовывали противоправную схему. Поэтому с них в солидарном порядке взыскали 150 млн руб. 

Экономколлегия отметила: нижестоящие инстанции никак не мотивировали свой вывод. А без доказательств соучастия ответчиков в получении должником налоговой выгоды у судов не было оснований привлекать к субсидиарке солидарно. Суды не выяснили роль каждого из них. Еще ВС указал: в рамках другого дела «Дирекция единого заказчика Гагаринского района» пыталась оспорить доначисления со стороны ФНС. Ответчики по настоящему спору в нем не участвовали, поэтому судам нужно было исследовать их доводы и доказательства. В итоге спор вернули в АСГМ.

В деле № А29-8156/2017 о банкротстве лесопромышленной компании «Леспром» ФНС совместно с конкурсным управляющим добились привлечения руководителей к субсидиарной ответственности по долгам на 54,77 млн руб. Суды согласились: объективное банкротство должника наступило из-за контролирующих лиц, чьи действия были направлены на занижение налоговой базы. Для реализации этой схемы они использовали договоры с подконтрольной «Дорожной компанией», которую также привлекли к субсидиарке.

Экономколлегия посчитала, что при определении размера реально причиненного бюджету имущественного вреда стоило учесть уплаченные компанией платежи с перераспределенной налоговой базы так, как если бы она уплачивала налоги в бюджет за должника. Без учета этого выводы судов о размере субсидиарной ответственности преждевременны, заключил ВС. Спор в итоге направили на новое рассмотрение в АС Республики Коми.

Сформированный ВС подход окажет влияние на практику рассмотрения споров о субсидиарной ответственности. Подобные схемы по получению необоснованной налоговой выгоды одно время достаточно активно использовались российскими бизнесменами, говорит Ксения Мелешина, юрист ПБ «Олевинский, Буюкян и партнеры» 

В мае 2015 года «Раздолинский строительный участок» (РСУ) реорганизовали из ЗАО в ООО. Тогда компания использовала упрощенную систему налогообложения. Потом ИФНС провела проверку в отношении фирмы. Власти выявили, что за весь 2015-й РСУ получило 70,7 млн руб. дохода. Хотя раньше по ст. 346.13 НК («Порядок и условия начала и прекращения применения упрощенной системы налогообложения»), если доход компании превысил 60 млн руб. в налоговом периоде, она больше не могла применять УСН. Сейчас размер дохода для утраты такого права составляет 200 млн руб. 

Исходя из этого налоговики посчитали, что за 2015 год доходы компании превысили максимальную сумму для применения УСН. В итоге ей доначислили 27,7 млн руб. НДС, 31,3 млн руб. налога на прибыль организаций, 208 884 руб. налога на имущество компаний, а также 21,3 млн руб. пени. Еще фирму оштрафовали на 1,7 млн руб. 

Компания обжаловала выводы инспекции в суде (дело № А33-3588/2021). С точки зрения фирмы, власти не учли реорганизацию. Первая инстанция признала решение налоговой недействительным. Суд заключил, что для расчета налогов по УСН фирма, будучи уже ООО, не должна учитывать доходы, которые получило ЗАО до реорганизации. Апелляция, напротив, заняла сторону налоговиков. Кассация с этим не согласилась и оставила в силе акт первой инстанции. 

Экономколлегия отменила постановление окружного суда и «засилила» решение апелляции. ВС решил, что само по себе преобразование одного юрлица в другое не влечет последствий для УСН. Иначе при многократной реорганизации в течение года каждый раз происходило бы «обнуление» доходов. И преобразованная компания вновь подходила бы для использования специального налогового режима.

В деле № А40-23687/2017 о банкротстве фирмы «Фетикор» Роман Вязовец, как правопреемник бывшего учредителя компании, хотел получить стоимость своей доли в ней — 58,6 млн руб. 

После расчетов со всеми кредиторами у должника осталось около 116 млн руб. Несмотря на это, конкурсный управляющий выплатил Вязовцу не полную цену актива, а лишь 7 млн руб. Такую цифру он посчитал справедливой, поделив оставшиеся деньги пропорционально между бывшими и нынешними участниками общества. Нижестоящие инстанции согласились с таким подходом, но не ВС.

Экономколлегия отметила, что порядок удовлетворения требования бывшего участника о выплате действительной стоимости доли законом «О банкротстве» напрямую не урегулирован. Но в то же время такое требование, имеющее корпоративную природу, не может конкурировать с требованиями кредиторов, которые включены в реестр. Здесь важен момент выхода из организации. Если это случилось, когда у компании начался кризис или наступило объективное банкротство, деньги ему выплачивают наравне с теми, кто остался в компании. Если же лицо покинуло фирму еще до ее неплатежеспособности, то выплачивать средства ему нужно до распределения ликвидационной квоты между оставшимися участниками. 

При жизни сооснователь холдинга «Сибуглемет» уговорил жену выдать нотариальную доверенность на управление личными активами юристу Ольге Сиксиной, по совместительству директору общества «Абсолют-НК». Благодаря этой доверенности Сиксина смогла «переписать» на фирму 19 объектов недвижимости, которые принадлежали вдове коммерсанта.

Щукина пыталась добиться отмены сделок с ее недвижимостью, но в трех инстанциях она проиграла: суды указали, что истица сама выдала доверенность Сиксиной (дело № А27-25454/2021).

Экономколлегия направила спор на новое рассмотрение в АС Кемеровской области. «При выдаче доверенности Щукина не определила конкретный перечень имущества, подлежащего передаче обществу «Абсолют-НК», и не указала условия, на которых принадлежащее ей имущество должно быть передано обществу, в том числе на безвозмездных условиях. В связи с этим вывод судов о том, что согласие Щукиной на совершение оспариваемых сделок подтверждается самим фактом выдачи доверенности, ошибочный», — подчеркнул ВС.

С апреля по июль 2018-го Нина Чурсина* перечислила на карту Андрея Шолохова* 325 000 руб. Всего она сделала шесть переводов. Женщина была уверена, что направляет ему деньги на ремонт помещения для совместного бизнеса. Они устно договорились, что Шолохов должен купить стройматериалы и нанять рабочего. Он этого не сделал, и Чурсина подала к нему иск. Она просила суд взыскать с него деньги как неосновательное обогащение. Мужчина же возразил: спорную сумму ему вернули как долг по займу. Он утверждал, что заключил такую сделку с супругом Чурсиной.

Первая инстанция отказала в иске. Суд счел, что женщина не доказала неосновательное обогащение на стороне Шолохова. Апелляция с этим не согласилась: между сторонами не было отношений из какого-либо договора. А значит, есть неосновательное обогащение. Кассация поддержала такой вывод.

Верховный суд отменил акты нижестоящих инстанций и направил дело на новое рассмотрение в апелляцию (дело № 41-КГ23-36-К4). Заседание назначили на 15 ноября. По п. 4 ст. 1109 ГК («Неосновательное обогащение, не подлежащее возврату») не возвращаются как неосновательное обогащение деньги, которые предоставили по несуществующему обязательству. При этом получать средств должен доказать, что отправитель знал: договоренности нет. Либо же деньги направили на благотворительность. Суду надо было установить, что таких обстоятельств не было, заключил ВС. 

При рассмотрении дела выяснили, что Чурсина шесть раз целенаправленно перевела деньги Шолохову. 

В этом определении ВС использовал ранее высказанный подход, говорит Никита Филиппов, заведующий Де-Юре Например, в деле № 11-КГ21-27-К6 коллегия также указала на необходимость дополнительно исследовать обстоятельства дела. В частности чтобы выяснить, применим ли п. 4 ст. 1109 ГК, отмечает Филиппов. 

Инна Коваль* работала по срочным трудовым договорам в научно-исследовательском институте «Источник» несколько лет с перерывом: сначала с 2013-го, а потом — с 2019-го. Она занимала позиции начальника планово-экономического отдела и главного экономиста. В ноябре 2020 года ее уволили, так как истек срок очередного договора. Сотрудника это не устроило, потому она пошла судиться с работодателем. Женщина требовала признать последнюю сделку с ней заключенной на неопределенный срок и восстановить ее на работе. Еще она хотела, чтобы ей компенсировали 1,5 млн руб. за время вынужденного прогула, 155 000 руб. судрасходов и 100 000 руб. морального вреда.

Первая инстанция удовлетворила иск. Суд отметил, что институт работает постоянно, у него есть долгосрочные контакты и финансирование. Компания не доказала, что расширяла производство временно. А из договоров с истцом не следует, что ее брали на работу под определенный набор задач. С 2013 по 2016 год с Коваль ежегодно заключались срочные договоры. С учетом позиции из постановления Конституционного суда № 25-П это говорит о бессрочности трудовых отношений. КС отметил: многократность заключения трудовых договоров для выполнения задания по одной и той же профессии говорит о том, что ничто не мешало установить отношения на неопределенное время. Апелляция согласилась с первой инстанцией. 

Институт попытался обжаловать выводы нижестоящих судов в кассации. Работодатель указал на специфику своей деятельности из устава. Организация утверждала, что заключила последний срочный договор с Коваль, так как расширяла производство. Первая и вторая инстанции восстановили истца в несуществующей должности. Кассация в результате встала на сторону ответчика. По ее мнению, суды установили бессрочность этих трудовых отношений, но не учли, что с 2017 по 2019 год Коваль не работала в институте. А значит, был существенный перерыв между датами трудоустройства. Еще суд пришел к выводу, что срочность отношений объяснима временной необходимостью. Институт расширял производство или объем услуг, чтобы выполнить гособоронзаказ.

ВС отменил акт кассации и оставил в силе выводы нижестоящих инстанций (дело № 78-КГ23-19-К3). Коллегия подчеркнула, что работодатель в своей кассационной жалобе не оспаривал выводы судов из-за долгого перерыва между оформлением договоров. Потому кассация вышла за пределы доводов, когда выносила акт. 

Еще ВС отметил: по ТК можно заключать срочные договоры, но такая возможность ограничена. Это нужно, чтобы защитить сотрудников от произвола со стороны работодателей. Ведь они могут установить срок сделки на свое усмотрение. 

Еще ВС обратил внимание, что кассация не учла позицию КС. По мнению Ильи Мигуненко, старшего юриста практики трудового права SEAMLESS Legal, этот акт ВС важен указанием на то, что нижестоящим судам нельзя необоснованно выходить за пределы доводов жалобы. На основании постановления КС коллегия продолжает практику, где оспаривается законность срочных трудовых договоров, которые заключили с целью исполнить гражданско-правовые сделки работодателя со своими контрагентами, говорит эксперт.

Алина Иванова* работала кадровиком «Новороссийского комбината хлебопродуктов». Потом ее сократили. Тогда она добилась через суд восстановления в должности. После чего работодатель отменил увольнение Ивановой и объявил простой в отношении нее, издав приказ о временной приостановке работы. Дело в том, что ей не могли сразу организовать место и выдать задачи.

Иванова решила: таким образом комбинат намеренно уклоняется от того, чтобы допустить ее к труду. Поэтому сотрудница снова обратилась в суд. Она просила признать приказ о простое незаконным и взыскать в ее пользу невыплаченную зарплату, деньги за ее задержку (конкретную сумму в акте не указали) и 1 млн руб. морального вреда. 

Первая инстанция отказала в иске. Апелляция удовлетворила требования заявительницы, взыскав в ее пользу 69 609 руб. Кассация не поддержала такой вывод и «засилила» решение райсуда.

ВС оставил в силе выводы апелляции (дело № 18-КГ23-90-К4). Коллегия указала: решение о восстановлении на работе надо исполнять немедленно. Когда сотрудника допустили до прежних обязанностей, считается, что компания реализовала требование суда. Сначала для этого руководитель фирмы издает приказ об отмене незаконного распоряжения об увольнении.

Кассация это не учла. Еще в деле нет данных, что комбинат доказал экономические, технологические, технические или организационные причины введения простоя, заметила коллегия. 

В деле № АКПИ23-414 Юлия Цыбульченко пыталась признать недействующим п. 1.15 Правил обязательного страхования гражданской ответственности владельцев ТС. Этот пункт разрешает страховой компании досрочно прекратить действие договора об ОСАГО, если при его заключении представили ложные или неполные сведения. Речь идет о ситуациях, когда обстоятельства, о которых умолчал страхователь, уже стали не актуальны. 

Цыбульченко решила, что такое регулирование нарушает права потерпевших в ДТП. В ее машину въехал водитель, который был застрахован в «Альфастраховании». Но компания отказала ей в выплате возмещения, так как досрочно прекратила договор с виновником аварии. Суды фирму поддержали.

ВС отказал административному истцу. Он подтвердил право страховых компаний на аннулирование договора в таких ситуациях. При этом суд отметил, что это не мешает потерпевшей обратиться в суд и требовать возмещения вреда.