Грегори Вильмен жил с родителями Жан-Мари и Кристин в тихой французской деревне Лепанж-Сюр-Волонь. С 1981 года семья начала получать анонимные письма и звонки от таинственного Le Corbeau (фр. «ворон»). В них были угрозы в адрес Жан-Мари, намекающие на некую месть. Письма были полны личных деталей, что наводило семью на мысль, что автор — кто-то из близких или знакомых.
Деревня была небольшой, и многие жители приходились родственниками Вильменам. Семья Грегори выделялась своим достатком: Жан-Мари работал надзирателем на фабрике и хорошо зарабатывал, а их дом был самым роскошным в округе. Хотя семья вела себя скромно и не имела врагов, успех мужа мог вызывать зависть.
Угрозы от Le Corbeau семья не воспринимала всерьез, пока 16 октября 1984 года не исчез маленький Грегори. За несколько дней до этого в письме угрожали жизни ребенка, но родители не придали этому значения. Когда мать мальчика заметила, что он пропал, начались поиски. Вскоре позвонил дядя, который получил звонок от анонима: Грегори якобы бросили в реку. Поздним вечером тело мальчика нашли в воде со связанными руками и ногами, а лицо скрывала шерстяная шапочка.
На место тут же прибыла пресса, которая в то время была более свободна в выборе материала. Наутро шокирующие фотографии тела Грегори появились в печати. После их публикации в город стали съезжаться журналисты не только из Франции, но и иностранцы. Многие из них пытались сами раскопать детали дела, опрашивали родственников, горожан и следствие.
Письмо, которое пришло на следующий день после убийства Грегори: «Надеюсь, ты умрешь от горя, босс. Ваши деньги не могут вернуть вам сына. Вот моя месть, тупой ублюдок»
Ошибки следствия и вмешательство СМИ
Одну из первых ошибок в деле Грегори допустил судмедэксперт, решив не проводить полное обследование тела. Он сразу заключил, что мальчик утонул, не проверив его легкие и отказавшись взять анализы из других органов. Это лишило экспертов возможности установить, откуда была вода в легких и утонул ли Грегори в реке или его туда бросили уже мертвым. В прессе сразу появились слухи, что мальчика могли утопить в ванной, но эта версия осталась неподтвержденной из-за проигнорированных исследований.
Полиция тоже допустила серьезные ошибки: не все улики были собраны вовремя, а те, что удалось найти, хранились без упаковки и маркировки. Один из ключевых звонков, который приписывали убийце, был записан так плохо, что при воспроизведении невозможно было разобрать ни слова.
На следующий день после убийства на дело назначили молодого следственного судью Жан-Мишеля Ламбера, которому было всего 32 года. Амбициозный и начинающий карьеру, он охотно сотрудничал с прессой и делился с ней всеми собранными уликами. Ламбер был уверен, что скоро раскроет дело.
Первый подозреваемый: Бернар Ларош
Первым подозреваемым стал двоюродный дядя Грегори Бернар Ларош. Как только его арестовали, пресса разделилась на два лагеря. Одни поддерживали версию о его виновности, помогая семье мальчика найти адвоката, другие уверяли, что Ларош невиновен, и выдвигали версию, что убийцей могла быть мать Грегори Кристин. Эти слухи появились на фоне версии с утоплением в ванной.
В детстве Ларош и Вильмен были очень близки. Они приходились кузенами, и семья Вильмена взяла сироту Лароша на воспитание. Но их отношения ухудшились, когда Вильмен отказался устроить Лароша на работу на своей фабрике, что стало причиной конфликта и возможным мотивом.
Жандармы, расследуя дело, решили провести почерковедческую экспертизу анонимных писем, которые семья Вильмен получала годами. Для этого они взяли образцы почерка у 140 родственников, попросив их переписать несколько страниц, включая последнее письмо от «Ворона».
30 октября 1984 года эксперт сообщил, что почерк Лароша может совпадать с почерком в анонимных письмах, хотя ему требовалось больше времени для окончательного заключения. Несмотря на это, Лароша арестовали, но вскоре отпустили, так как он предоставил алиби. Он заявил, что в момент похищения Грегори навещал коллегу, а затем встретился с сестрой жены Мюриэль Болле в доме тети Луизетты Джейкоб.
Задержание Лароша не было публичным. Но на тот момент журналисты в поисках новых материалов следовали за жандармами во всех их поездках
Спустя несколько дней после первого освобождения, Лароша вновь арестовали — на этот раз после показаний Болле. Она заявила, что видела, как Ларош забрал Грегори. По ее словам, они доехали до пожарного депо, где мужчина вышел из машины вместе с мальчиком, а после вернулся один.
Полиция задержала Лароша, ожидая окончательных результатов почерковедческой экспертизы. Но Ларош уже стал главным подозреваемым, и в обвинении утверждали, что на анонимных письмах для семьи Вильмен были оттиски инициалов LB, предположительно связанных с Ларошем. Но эти документы повредили из-за неправильного хранения, и инициалы стали неразличимыми. Также возникли сложности с почерковедческой экспертизой: судья Ламбер допустил процессуальную ошибку, из-за чего результаты аннулировали.
Вскоре Болле отказалась от своих показаний, объяснив, что полиция вынудила ее обвинить Лароша под давлением. После ночи, проведенной с семьей, она изменила свое мнение. Позже следствие сочтет, что ее отговорили давать показания против родственника.
Оставшись без доказательств, судья Ламбер отпустил Лароша под залог, несмотря на протесты полиции. Ларош стал мишенью для СМИ, которые вскоре опубликовали расшифровку допроса Болле. Статья попала в руки Вильмена, отца Грегори, и после прочитанного он в гневе отправился к дому брата. Разъяренный отец застрелил Лароша из охотничьего ружья. Тот успел сказать, что не убивал Грегори, но он умер мгновенно. Вильмена приговорили к трем годам лишения свободы.
Вторая подозреваемая: мать Грегори
Освобождение Лароша и его последующее убийство совпали с появлением первых подозрений в адрес матери Грегори Кристин. В этом обвинении немалую роль сыграла писательница Маргарита Дюрас, которая посетила деревню, чтобы подготовить статью для газеты Libération. Семья Вильмен отказалась встречаться с ней, и Дюрас написала статью без их участия. В июле 1985 года газета опубликовала художественный текст, в котором писательница представила себя в роли медиума, стремясь проникнуть в тайны семьи Вильмен. Без каких-либо доказательств она обвинила мать в убийстве сына, описывая ее как угнетенную мужчинами женщину, ставшую жертвой обстоятельств после трагедии.
Хотя текст Дюрас был художественным, он вызвал бурные споры в обществе и привлек внимание других издательств к делу. Когда Кристин арестовали, эксперты провели анализ ее почерка, который совпал с почерком анонима на 80%. Беременная Вильмен жестоко допрашивали девять часов подряд и арестовали. После объявления голодовки ее здоровье резко ухудшилось, и она потеряла одного из вынашиваемых близнецов. Судья Ламбер, стремясь раскрыть дело, даже попытался обвинить мать в психическом расстройстве, но обследование признало ее совершенно здоровой, и Вильмен отпустили. Впоследствии с нее сняли все обвинения из-за недостаточности улик, а Ламбера отстранили от должности.
Новый судья, Марис Симон, отказался общаться с прессой и не комментировал ход дела. Он навел порядок в уликах, оформил их для хранения в архивах полиции, и интерес СМИ к делу быстро угас, что снизило общественное давление.
Новый виток расследований
В 2000 году эксперты провели ДНК-тест на половине марки одного из конвертов с угрозами. Ранее такую экспертизу еще не проводили. Но результат оказался неудачным: ДНК не совпало ни с одним из 280 образцов, собранных в ходе расследования. В отчете объяснили это тем, что следы «не поддаются интерпретации» из-за манипуляций с конвертом и условий его хранения.
В 2009 году супруги Вильмен запросили новую экспертизу, которая обнаружила два различных ДНК в письме, отправленном «Вороном». Жена Лароша, получившая компенсацию от государства за провал расследования, согласилась на эксгумацию супруга, если это будет необходимо. Но анализ снова не дал результатов: проб, взятых с марок, веревки и одежды мальчика, оказалось недостаточно из-за нарушения условий хранения улик.
В 2013 году генеральный прокурор апелляционного суда объявил, что новая экспертиза ДНК, проведенная по одежде и шнуркам Грегори, не смогла идентифицировать ни одного из участников дела. Криминалисты также проверили аудиозаписи с голосом «Ворона», но анализ не дал результата. Прокурор отметил, что «надежда еще есть, поскольку дело не закрыто, но с научной точки зрения она угасает».
В 2017 году по показаниям одного из старых свидетелей задержали пять человек: двоюродных дедушку и бабушку Грегори, Марселя и Жаклин Жакоб и Женетт Вильмен, жену дяди мальчика. Это были первые задержания по делу с 1985 года, их обвинили в соучастии убийству и в отказе сообщить о преступлении. Генеральный прокурор объяснил, что «в ходе расследования криминалистический анализ показал, что несколько человек могли участвовать в преступлении». Но в 2018 году все обвинения с родственников сняли.
В 2017 году, после объявления полиции о планах использовать новую компьютерную программу на базе искусственного интеллекта для анализа улик и свидетельских показаний, жизнь Ламбера, первого судьи по делу Грегори, трагически оборвалась: он покончил с собой. В предсмертной записке Ламбер выразил опасения, что его выводы будут искажены, и отметил, что не хочет быть дискредитированным. Он также подтвердил свою уверенность в невиновности Лароша, в то время как Кристин Вильмен оставалась в его глазах виновной. Убийство и расследование стали темой нескольких документальных сериалов, в том числе «Проклятие Волонжа» (Франция, 2018) и «Кто убил маленького Грегори?» (США, 2019).
На сегодня дело Грегори остается нераскрытым. Ни полиции, ни следствию не удалось установить личность убийцы или выяснить, кто отправлял анонимные письма семье Вильмен.
Источник: wikipedia.org, The Guardian