СИЗО вместо домашнего ареста: когда ужесточают меру пресечения

В этом месяце Судебный департамент при Верховном суде впервые поделился статистикой о том, как часто фигурантам уголовных дел ужесточают меру пресечения, отправляя их в СИЗО. Согласно этим цифрам, за 2023-й нескольким сотням обвиняемых вместо домашнего ареста, залога или запрета определенных действий избрали содержание под стражей.

Противоречивая практика

Чаще всего меру пресечения меняют на более строгую при систематическом нарушении уже установленных запретов и ограничений. На этом обычно делают акцент следователи, утверждает юрист адвокатского бюро Забейда и партнеры Валентина Юркина. Так, Екатерине Гуниной, обвиняемой в продаже наркотиков, по условиям домашнего ареста разрешалось ежедневно выходить на двухчасовые прогулки в дневное время суток. Трижды она превысила предусмотренный временной лимит, а однажды гуляла ночью. Из-за этого Воронежский областной суд постановил отправить ее за решетку (дело № 22-513/2022). Более известное дело — замена домашнего ареста на изолятор для блогера Елены Блиновской. Она организовала вечеринку и пригласила свидетеля по уголовному делу, которое расследуют в отношении нее. 

Другой хрестоматийный пример ужесточения, по словам юриста Китсинг и партнеры Андрея Ганусова, касается игнорирования судебных заседаний. Если фигурант дела на них не приходит, то его рано или поздно арестуют. С таким сценарием столкнулся фигурант дела об особо крупном мошенничестве Анатолий Куцаев, который трижды проигнорировал процесс, сославшись на болезнь. Листы от врача, подтверждавшие нетрудоспособность обвиняемого в те дни, не спасли его от СИЗО (дело № 22-361/2024). 

При этом формально одного нарушения установленной меры пресечения мало, чтобы ее автоматически ужесточать, объясняет Юркина. Суд должен сначала убедиться, что фигурант дела может скрыться от следствия, или собирается продолжать заниматься преступной деятельностью, или способен угрожать свидетелям. Только выяснив все эти обстоятельства, с учетом тяжести преступления меру пресечения можно изменить (ст. 110 УПК). Такой скрупулезный подход адвокат АБ Феоктистов и партнеры Дмитрий Данилов считает более правильным. По его мнению, судам нужно исходить из того, что нарушение ранее избранной меры действительно помешает расследованию уголовного дела. 

Так, экс-бойца ЧВК «Вагнер» Алексея Караульных, которого обвиняют в хищении оружия и боеприпасов (ст. 226 УК), изначально отправили под домашний арест. Райсуд постановил заменить эту меру на «под стражу», когда выяснилось, что фигурант дела дважды без законных оснований и разрешения от следователя покидал жилье, прогуливаясь до ближайшей реки. Иркутский областной суд отменил акт первой инстанции и оставил Караульных под домашним арестом. В обоснование этого решения судья Елена Кравченко указала: в деле нет доказательств, что обвиняемый пытался скрыться от суда и следствия либо как-то мешал расследованию уголовного дела (дело № 22К-3468/2023). 

Главные трудности

Основная проблема в противоречивости и непредсказуемости практики по таким делам. По мнению Данилова, ее можно описать термином «кто во что горазд». Одни пишут, что не нужно оценивать существенность нарушения меры пресечения (дело № 22К-4301/2021). Другие указывают, что это, наоборот, необходимо (дело № 22К-3498/2021). Более того, за одно и то же нарушение могут либо удовлетворить просьбу следствия об ужесточении меры пресечения, либо отказать (дела № 22К-138/2023 и № 3/1-0194/2023). При этом доводы следствия зачастую носят весьма шаблонный характер. Это подчеркивает управляющий партнер Плесовских и партнеры Глеб Плесовских: «Иногда создается впечатление, что по некоторым делам их в принципе не меняют, вне зависимости от категории преступления и фактических обстоятельств». 

Из-за сложившегося подхода следствие под малейшим предлогом сейчас может попросить суд ужесточить меру пресечения, шантажируя обвиняемых свободой, констатирует Данилов. Он вспоминает, как в одном из дел следователь в коридоре суда прямым текстом говорил обвиняемому: «Если признаешь вину и дашь показания на других фигурантов, то мы отзовем просьбу об ужесточении меры пресечения». Распространенность подобных случаев подтверждает и Дмитрий Штукатуров, управляющий партнер адвокатского бюро АиБ По его словам, порой силовики пугают ужесточением меры тех подследственных, которые изначально устно согласились на сотрудничество с правоохранительными органами, а потом изменили стратегию поведения.

Ухудшает ситуацию и отсутствие каких-либо требований к доказательствам, которыми обосновывают ходатайства об ужесточении меры пресечения. На это обращает внимание партнер ЗКС Алексей Лямин. Он отмечает, что порой в качестве единственного аргумента о возможности обвиняемого скрыться фигурирует лишь ничем не подтвержденный рапорт оперативника. Чтобы исправить такую практику, надо законодательно закрепить возможность ужесточать меру пресечения только в том случае, если нарушение ранее доказано следственным путем, подчеркивает Штукатуров. То есть должен быть процессуальный документ, например допрос свидетеля, на которого влияли, либо имеются фото- или видеоподтверждения, как человек нарушает подписку о невыезде или условия домашнего ареста, разъясняет эксперт. У Данилова похожее предложение, и он ждет четких разъяснений от Пленума ВС про то, когда можно ужесточать меру пресечения вплоть до ареста. 

Пока же адвокатам стоит чаще разъяснять своим доверителям все последствия несоблюдения условий избранной им меры пресечения. По наблюдениям Юркиной, обвиняемые часто не воспринимают эту тему всерьез, из-за чего нарушения запретов и ограничений нередко носят легкомысленный характер. То есть фигуранты дел не хотят никак мешать следствию, которое воспринимает это совсем иначе.