Мультимедиа, контрафакт и троллинг: главное в интеллектуалке за 2024-й
Ушедшие бренды и потребительское заблуждение
В последние два года появились новые сложности, с которыми нужно учиться работать. Иван Кайсаров, руководитель практики «Интеллектуальная собственность» Versus Legal, рассказал, как его фирма справляется с подобными задачами. Например, их команде пришлось спешно искать патентного поверенного, который бы согласился работать с ними, так как европейские специалисты массово отказывались от сотрудничества. «Главное в нашем деле — находить творческие решения даже таких проблем», — утверждает Кайсаров.
При этом нужно учитывать, что санкции ЕС — это ответ на действия российских судов и правительства, подчеркнул Максим Волков, руководитель практики разрешения споров Patentus Например, Евросоюз настаивает, что в деле «Балтики» против Carlsberg (№ А56-99747/2023) суд отказался защищать интеллектуальную собственность иностранного правообладателя без законных на то оснований. Впрочем, Волков не думает, что из-за нового пакета европейских санкций случится что-то глобальное. Россия нуждается в технологиях, поэтому власти стараются не совершать действий, которые оттолкнут тех, кто остался.
Российская сторона при введении контрсанкций учитывает и свои интересы. Другая сторона санкции принимает, не думая, что подобными действиями может вредить сама себе. Наш подход более взвешенный, на мой взгляд.
Несмотря на все нюансы, ушедшие западные бренды все равно массово подают заявки на регистрацию товарных знаков, поделилась наблюдениями Ирина Ахмедова, руководитель практики интеллектуальной собственности и персональных данных Клифф Международные компании покинули рынок РФ, но все равно хотят защитить здесь свою интеллектуальную собственность. Но это, замечает Ахмедова, порождает немало вопросов и проблем. Например, как долго такие компании смогут искусственно поддерживать знаки, учитывая, что предпринимательскую деятельность они фактически не ведут? Как будут решать вопрос введения потребителя в заблуждение? И если на первый вопрос ответ дать пока нельзя, по второму уже появилась практика. По словам Ахмедовой, российские компании не могут регистрировать обозначение, напоминающее известный товарный знак. Это касается и случаев, когда правовую охрану такого знака уже прекратили.
Возможно, должен пройти какой-то период, прежде чем потребители забудут известные бренды. Несмотря на прекращение правовой охраны их знаков, нельзя утверждать, что потребителей не введут в заблуждение.
Очевидно, что само право на товарный знак не влияет на определение известности, заметил Константин Геец, канд. юрид. наук, IP-юрист «Биокад». Он продолжил обсуждение проблем незарегистрированных обозначений. В первую очередь, сегодня сложно доказать известность, если компания ведет единичные поставки и если на иностранном сайте нет информации о поставках в Россию.
Геец указал на еще несколько сложностей, с которыми можно столкнуться сегодня в этой сфере. Это условность термина «изготовитель товаров» и противоречащая судебная практика. Кроме этого, часто, когда устанавливают известность по соцопросу, непонятно, что должны знать потребители: достаточно только обозначения или еще нужен производитель? Геец также отметил, что есть неясность в противопоставлении со стороны Роспатента. Многие сайты, на которые ссылается орган, часто не работают, и это сложно оспаривать.
Услышав, что участники обсуждают известность и введение в заблуждение, Юлия Гуриева, управляющий партнер Seven Hills Legal, поспешила поднять необычный вопрос об эффективности соглашения о сосуществовании товарных знаков. Это такой документ, который возможно использовать при появлении конфликтующих товарных знаков. Оценку таким соглашениям на конференциях юристы дают нечасто. Более того, многие уверены, что это лишь альтернативное название для писем-согласий. Такое мнение уже мелькает и в судебной практике. Гуриева с ним несогласна: ее опыт свидетельствует, что соглашение о сосуществовании — это больше, чем просто письмо-согласие. В нем есть признаки не только письма-согласия, но и мирового соглашения.
Несмотря на то что появилась практика, в которой между соглашением о сосуществовании товарных знаков и письмом-согласием ставят знак равно, по моему опыту, чаще это все же разные вещи.
Анастасия Дудко, руководитель практики интеллектуальной собственности и технологий BGP Litigation, решила, что для полноценного освещения темы нужно изучить судпрактику. Так, в деле № СИП-334/2024 суд указал, что введенные Россией ограничения — это еще не уважительная причина для неиспользования товарных знаков, потому что нет запрета на импорт. Более того, нужно оценивать реальные причины ухода с рынка и прекращение использования товарного знака. Если компания прекратила использовать товарный знак еще до санкций, то ссылка на это явно нерелевантна.
Вадим Нюняев, руководитель проектов интеллектуальной собственности «Газпромнефти», не обошел стороной дискуссию об общеизвестных товарных знаках. Он напомнил, что сейчас Роспатент и Суд по интеллектуальным правам занимают разные позиции в делах по заявлениям о признании товарного знака общеизвестным. Если Роспатент требует, чтобы потребитель знал и бренд, и производителя, то для СИП достаточно только бренда. Нюняев считает, что эта проблема возникла из-за того, что изначально было два разных правовых института: Парижская конвенция 1925 года ввела концепцию общеизвестного товарного знака, а соглашение ТРИПС — концепцию знаменитого знака или знака с репутацией. Российское регулирование сейчас пытается совместить эти два понятия, из-за чего возникают сложные вопросы, а суды принимают спорные решения. Нюняев считает, что нужно разделять два этих института и применять к ним разное регулирование, которое установлено в международных документах.
Говоря о введении в заблуждении, интересно обсудить, как Роспатент относится к регистрации знаков, включающих в себя наименование места происхождения товара (НМПТ), добавил Василий Зуев, руководитель практики «Интеллектуальная собственность» Интеллектуальный капитал В качестве примера он привел дело о знаке «Магия Алтая», предположительно вызывающем ассоциации с НМПТ «Алтайский мед» и «Мед Горного Алтая». Зуев рассказал, что в этом деле суд пришел к выводу, что обоснование сходства сравниваемых обозначений лишь использованием в них элемента, указывающего на географический объект, по сути, приводит к «монополизации» его названия. Ошибка Роспатента, говорит юрист, в том, что признав словесный элемент «Алтая» и «Алтайский» сильным в каждом из анализируемых обозначений, регистратор в дальнейшем сравнивал их по этому критерию.
Таким образом, административный орган проводил анализ графического, фонетического и семантического сходства заявленного обозначения и противопоставленного ему наименования места происхождения товара, основываясь на ошибочном выводе о сильных и слабых элементах.
Вызовы в сфере патентного права
Далее эксперты перешли к теме принудительного лицензирования лекарств иностранных производителей, поскольку она была наиболее заметной весь год. Константин Суворов, партнер Kosenkov & Suvorov, отметил, что особенность фармацевтического рынка в том, что оригинальные лекарства производят иностранные компании, а российские создают дженерики. Поэтому юристы ожидали, что после 2022 года права иностранцев будут ограничивать. Но практика сложилась иначе: принудительных лицензий выдают немного и в большинстве случаев используют только одно основание из ст. 1360 ГК — «в интересах национальной безопасности».
Юристы сейчас наблюдают изменение практики со стороны ФАС. Служба свободно определяет использование патента: химическая экспертиза необязательна, часто хватает заключения патентного поверенного и данных Фармреестра, что настораживает, отметил Суворов. Более того, отдельный патент тоже не спасает, и ФАС все равно считает, что производитель использует основной патент без согласия патентодержателя.
Суворов заметил, что это все влияет на стратегии запусков препаратов российскими производителями. Сейчас стало очевидно, что ФАС защищает иностранных правообладателей и взыскивает с российских производителей полную сумму дохода за реализацию препаратов.
Единственное правильное и безрисковое решение в такой ситуации — сначала получить все нужные разрешения и только потом начинать производство и вводить лекарство в оборот.
Владислав Рябов, старший юрист Lidings, затронул вопрос о том, как правообладателю защитить интеллектуальные права при обратном инжиниринге, то есть при копировании объекта по уже готовому образцу. Сначала, говорит он, нужно обязательно патентовать собственные технологии и внешний вид товара в качестве промышленного образца. За счет этого любое копирование другими лицами будет считаться нарушением патентного права. В соглашениях с контрагентами стоит запрещать действия по переработке и модификации интеллектуальной собственности и использование ее результатов.
Дополнительно юрист порекомендовал включать прямой запрет обратного инжиниринга. Благодаря этому правообладатель сможет привлечь нарушителя не только к деликтной, но и к договорной ответственности. Кроме того, стоит заключить NDA и предусмотреть неустойку за нарушение договорных обязательств, сказал Рябов.
Определенные нюансы возникают, если изобретение создано работником на основании трудового договора.
Мария Мойш, ведущий юрисконсульт «Т-Банка», объяснила, что работник может обратиться в суд за взысканием. Размер вознаграждения обычно определяется на основании соответствующего соглашения между работодателем и сотрудником, но если его нет, то размер компенсации будет определять суд. Как раз в случае с патентами это особенно критично: для них установлены специальные расчетные ставки постановлением правительства № 1848, а потому обычно суммы взыскания довольно существенные для компаний, отметила Мойш. Поэтому юрист рекомендовала всегда заключать договор о вознаграждении за служебные результаты интеллектуальной деятельности (РИД), который предусматривает весь период использования объекта.
Кроме этого, на конференции разобрали и распространенные ошибки работодателей в этой сфере. Мойш отметила, что не стоит включать регулирование служебных РИД в локальный нормативный акт и выплачивать вознаграждение за них вместе с зарплатой.
Еще один случай с выплатой работникам вознаграждения привел Алексей Дарков, руководитель IP практики VERBA LEGAL Бывают случаи, когда компания не успела за шесть месяцев оформить патент, и тогда правообладателем становится работник. Работодатель может использовать патент, но все равно должен платить вознаграждение сотруднику. Юрист обратил внимание, что в таком случае часто неясно, нужно ли заключать лицензионный договор по общим правилам. Судебная практика исходит из того, что это необязательно.
Помимо этого, Дарков разобрал проблему оспаривания соавторства работника. В этом случае возникает вопрос: нужно ли устанавливать вклад только тех, кто указан в иске, или все-таки всех соавторов. Пленум Верховного суда еще в 2019 году указал, что нужно оценить участие каждого, кто претендует на авторство. Но возникает другая проблема — о распределении бремени доказывания. С одной стороны, суды следуют презумпции авторства. С другой — в том же постановлении Пленум ВС указал, что лица в патенте тоже должны доказывать свое авторство. По мнению Даркова, такая позиция ВС может сдвинуть практику.
Далее эксперты остановились на патентных и прочих видах троллинга. Ангелина Скворцова, руководитель практики разрешения споров Nevsky IP Law, рассказала, что количество троллей только увеличивается, так как это очень прибыльный бизнес с минимальными вложениями. Теперь проблема, зародившаяся в сфере патентного права, вышла за его пределы: уже придумали софтверный, книжный и даже музыкальный виды троллинга. Скворцова подробно рассказала о том, какие действия следует предпринимать, если вы столкнулись с недобросовестными действиями. Например, стоит проводить экспертизу для оценки стоимости «украденной» фотографии и приобретать лицензию не на работника, который может уволиться, а на компанию.
Николай Кириллов, старший юрист практики правовой поддержки брендов «Газпром Экспертные решения» продолжил тему. Он рассказал о транзитных воротах Турции и особенностях борьбы с контрафактом на примере кейса Gazlukneft, главной фигурой которого стал «масляный тролль». Географическое положение Турции делает транзитную торговлю через нее привлекательной для всех участников товарного рынка и, к сожалению, не только добросовестных, обозначил проблему Кириллов. В рассматриваемом кейсе дочерняя компания «Газпрома» — дистрибьютор бизнеса смазочных материалов — выявила четыре контейнера c контрафактной продукцией Gazlukneft в транзитной зоне порта Мерсина. Экспертиза подтвердила высокую степень сходства обозначений Gazlukneft и Gazprom neft. Оказалось, что бизнес-модель группы компаний Wafa lojistik заключается в производстве смазочных материалов, имитирующих мировые бренды масел. Иными словами, компания занималась «масляным троллингом». В итоге «Газпром» выиграл это дело. Кириллов считает этот спор прецедентным, потому что впервые в гражданском споре признали, что экспортируемый из транзитной зоны контрафакт нарушает права на товарные знаки правообладателя в Турции. Ранее правоприменительная практика исключала товары «в транзите» из-под действия исключительного права на товарный знак.
Виртуальная реальность 2024-го
Интернет, искусственный интеллект и маркетплейсы — и это только малая часть того, что привнесла в жизнь цифровизация. Право плавно адаптируется к новым обстоятельствам. Юристы обсуждали траекторию его трансформации и проблемы, которые законодатель пока не решил.
Обзор дел, связанных с нарушением авторских и смежных прав в интернете, который выпустил ВС в этом году, — это одно из первых крупных обобщений практики в сфере интеллектуальной собственности после постановления Пленума 2019 года. Максим Таболо, старший юрист, патентный поверенный АБ ЕПАМ, привел самые интересные позиции из этого документа. Так, Верховный суд подтвердил, что краткий пересказ содержания произведения — это его использование путем переработки. Еще ВС отметил, что посещаемость, доходность сайта и период неправомерного использования объекта учитываются при назначении компенсации. Определение факторов, которые позволяют снизить компенсацию, — это отличное решение, отмечает Таболо, поскольку оно позволит рассчитывать более справедливые суммы.
Эксперты продолжили тему компенсации, которая, по мнению Владимира Родионова, старшего юриста Seven Hills Legal, сегодня фактически единственный способ защиты нарушенных исключительных прав. Так, Дудко рассказала, как расширилась сфера применения постановления Конституционного суда № 57-П. В деле № А56-79129/2023 СИП решил, что можно снизить компенсацию или отказать в ее взыскании не только при нарушении прав нескольких правообладателей на разные товарные знаки. Это же правило применяется, когда используемое ответчиком обозначение правообладатели одновременно охраняют в нескольких режимах, например в качестве товарного знака и произведения.
Родионов, в свою очередь, поделился проблемами, с которыми сталкиваются стороны при попытке взыскать компенсацию. Прежде всего, это мультипликация сумм, которая возникает из-за злоупотреблений со стороны правообладателей. Истцам стоит помнить, что суд может использовать концепцию единой экономической цели и признать такое поведение злоупотреблением правом. А ответчикам юрист порекомендовал как раз подавать заявления о применении концепции единой экономической цели и просить снизить размер компенсации. Кроме этого, Родионов посоветовал ответчикам использовать все возможные основания для снижения сумм, а не только основные. Истцам, которые не заинтересованы в снижении возмещения, нужно узнавать, нарушал ли до этого ответчик права других правообладателей.
Иван Галкин, советник практики цифрового права и интеллектуальной собственности О2 Consulting, выявил существующие проблемы доказывания цепочки правообладания, без восстановления которой не удастся получить компенсацию. Сейчас при доказывании правообладания достаточно представить договор по последнему звену. Это так называемый стандарт вероятности. Но недавно в деле Blue Nose Friends Верховный суд указал, что истец должен доказать, что была целая цепочка договоров, применив стандарт «вне разумных сомнений» (дело № А33-19084/2022). Галкин считает, что такой подход усложнит правообладателю доступ к защите прав. Практика еще не устоялась, поэтому юрист рекомендует на всякий случай проводить глубокую проверку и пытаться восстановить всю цепочку правообладателей.
Андрей Лисняк, исполнительный директор — начальник управления «Сбербанк-Технологий», напомнил о важности эффективного управления интеллектуальными правами в цифровой среде. Оно состоит из шести элементов: регистрация прав, юрзащита, использование лицензионных соглашений, повышение осведомленности, мониторинг и защита, адаптация к изменениям. Важный тренд в сфере цифровизации — это облачные платформы для управления интеллектуальной собственностью, сказал эксперт. Сейчас специалисты активно внедряют облачные решения для хранения, анализа интеллектуальных активов и управления ими. Благодаря этому стало проще получить глобальный доступ к данным об ИС. Еще один тренд — цифровизация государственных регистров ИС. Лисняк заметил, что электронные системы значительно ускоряют юридические процедуры.
Но упростить регулирование получилось пока не во всех сферах. Антон Пчелкин, юрист Пепеляев Групп, представил на конференции презентацию, посвященную регулированию сложных объектов. Особое внимание спикер уделил видеоиграм. Состав мультимедийных объектов усложнился, появились новые формы взаимодействия, такие как пользовательский контент, рассказывает юрист, а еще развитие искусственного интеллекта поставило перед правовой системой новые вызовы. Главной проблемой мультимедийных объектов Пчелкин считает фрагментацию их правовой охраны. Для каждого объекта в составе действует свой правовой режим, пояснил он, и нет единой охраны всего продукта, а следовательно, усложняется управление правами и лицензирование. По мнению спикера, комплексный подход к охране помог бы снизить риски правовых конфликтов и нарушений.
Программное обеспечение — еще один объект, который требует особого подхода при урегулировании отношений сторон. Елена Полевая, заместитель начальника правового департамента «Транснефти», рассказала о важных аспектах, которые нужно учитывать в лицензионных договорах. Сейчас в такие соглашения редко добавляют положения о качестве программного обеспечения. А это важно, потому что при некачественном ПО лицензиат получает определенные преимущества: можно потребовать соразмерного уменьшения покупной цены, устранения недостатков или возмещения расходов. Кроме этого, если окажется, что недостатки нельзя устранить, можно требовать замены программ или отказываться от лицензии. Юрист также порекомендовала полностью прописывать техзадание и не ограничиваться только функциональными задачами.
После этого Роман Лукьянов, управляющий партнер Semenov & Pevzner, затронул не менее важную тему о маркетплейсах и контрафактном цифровом контенте.
Сейчас эти площадки обладают определенным иммунитетом: они не раскрывают сведения о нарушении по запросу суда и не удаляют контент без контрольной закупки. А если и удаляют, то делают это очень долго.
При этом сложно посчитать размер ущерба, потому что суды не принимают данные покупательских «корзин» и расчеты аналитических программ, а сами маркетплейсы дают противоречивую информацию. По мнению Лукьянова, возникает парадокс, потому что ущерб невозможно посчитать. Но юрист предложил решение для правообладателей — использовать «антипиратские блокировки».
Так как предприниматели ведут бизнес и создают контент не только на маркетплейсах, но и в социальных сетях, то Анастасия Омельченко, юрист Зуйков и партнеры, решила разобраться с тем, можно ли сейчас защитить права на контент в Instagram* и Facebook*. Судебная практика показывает, что можно. Суды приходят к выводу, что эти соцсети всем доступны через VPN и каждый может создавать контент и смотреть чужие фото и видео. Такой же практики придерживается и Роспатент. Более того, нотариусы могут проводить нотариальный осмотр РИД в запрещенных соцсетях и суды принимают такие протоколы, отмечает Омельченко.
Роман Ларшин, руководитель отдела Зуйков и партнеры, уверен, что вопрос параллельного творчества тоже стал актуальным именно в связи с технологическим прорывом. Он упомянул, что известным примером создания тождественных решений считается изобретение телефона. Но это, уточняет Ларшин, XIX век — тогда было куда сложнее позаимствовать какую-либо идею у человека из другой страны. Вопрос о том, насколько возможно случайное создание идентичного объекта ИС, сложен, но нельзя отрицать, что это возможно. Есть такая теорема, объяснил Ларшин, «о бесконечных обезьянах». Суть ее в том, что бесконечное число бессмертных обезьян, ударяя случайным образом по клавишам неломающейся пишущей машинки, рано или поздно напечатают любой наперед заданный текст, даже если это будет «Гамлет». Но чем больше объем совпадения, тем менее вероятно параллельное творчество.
В одном из решений президиум СИП указывал, что вывод нижестоящего суда о параллельности основан на непонимании теории вероятностей. Таким образом, суд наделен правом оценивать фактические обстоятельства, но не может отрицать очевидное.
Постепенно юристы перешли к новым трендам. Например, Екатерина Баранахина, руководитель отдела по защите интеллектуальной собственности Группы «Черкизово», проанализировала перспективы регулирования дипфейков. Пока суд рассматривает дипфейки как технологию, которая преобразовывает существующий контент (дело № А40-200471/2023). Она включает человеческий труд и не считается творчеством искусственного интеллекта.
Юрист отметила, что сейчас это направление пытаются урегулировать и законодательно. В Госдуму уже внесли законопроект № 718538-8, по которому предлагают считать использование дипфейков как квалифицирующий признак в случае клеветы, мошенничества, вымогательства и кражи. То есть регулирование направлено не на саму технологию, а на ужесточение ответственности за ее использование в правонарушениях и преступлениях.
Дополнительно Баранахина разобрала дискуссионную проблему защиты результатов интеллектуальной деятельности, которые создал искусственный интеллект. Первичен здесь вопрос об авторстве. Юрист считает, что в таких ситуациях ИИ не нужно считать автором, потому что у него нет интереса в защите прав. По мнению Баранахиной, можно выделить два потенциальных правообладателя: пользователь, который дает задания ИИ, и разработчик, создавший такой ИИ.
После конференции пришло время самой торжественной части мероприятия — награждения победителей Best IP Practices.
В номинации «Лучший кейс в сфере защиты средств индивидуализации» победителем стал Ozon (компания «Интернет решения»), который сопровождал сложные регистрации товарных знаков.Компания отметила в заявке, что защита средств индивидуализации — это не только споры, но и превентивные меры по нивелированию рисков. Среди успехов Ozon: преодоление отказа в регистрации знака Ozon Profit и успешные переговоры с крупной европейской компанией по поводу приобретения у нее прав на товарный знак.В номинации «Лучший кейс в сфере борьбы с контрафактом» выиграла компания «Силовые машины».Благодаря их стараниям крупнейшие заказчики пересмотрели подход к закупке оборудования и пресечению приобретения контрафактной продукции, а страховые компании стали иначе проводить сюрвейерские осмотры энергетического оборудования.Победу в личной номинации «Лидер IP команды» одержала Кристина Давидовская, начальник управления по интеллектуальной собственности «Силовых машин». Она не только сформировала цели управления ИС и внедрила инструменты планирования работы, но и автоматизировала процесс.Награду за «Лучший кейс по автоматизации работы с ИС» забрала «Газпром нефть».Она представила свой проект — цифровую платформу, включающую два самостоятельных продукта: систему управления интеллектуальной собственностью и бренд-лист. Продукты полностью автоматизируют процессы управления РИД и средствами индивидуализации для «Газпром нефти» и «Газпромнефть Экспертных Решений» — собственной консалтинговой компании группы.А руководитель группы по товарным знакам «Газпром нефть» Вадим Нюняев победил в личной номинации «Инфлюенсер в IP». Он стал автором множества публикаций по интеллектуальной собственности, на его счету четыре законодательные инициативы, признание общеизвестными двух необычных товарных знаков, а еще его деятельность помогла сформировать прецедент, изменивший практику регистрации аббревиатур в пользу бизнеса.Группа «Черкизово» победила в номинации «Лучший кейс по управлению объектами ИС на международном уровне».Они подтвердили множество своих заслуг в IP: группа эффективно устраняет риски перед выходом на новый рынок и успешно занимается регистрацией на них, автоматизирует бизнес-процессы и грамотно закрывает риски в странах экспорта.Кроме того, их юрист Анна Кунова стала «Rising star в IP-индустрии». Она провела аудит договоров Группы «Черкизово» в сфере интеллектуальной собственности, нашла способ упростить подготовку юрдокументов и реализовала множество других проектов. Кунова активно занимается популяризацией права, помогает гражданам и интересуется урегулированием блогерской деятельности. А еще в свободное время она преподает и участвует в юридических конференциях.Номинацию за «Лучший кейс в сфере патентного права» возглавила компания «Хэдхантер».Им удалось добиться охраны IT-решения, которое позволило внедрить компонент «Умного поиска» на сайте hh.ru, сделав поиск работы и резюме эффективнее. Использование запатентованного способа обеспечило более полное совпадение резюме соискателей и вакансий работодателей.* Принадлежит Meta Platforms Inc., деятельность которой в России запрещена.