Хроника национализации: Генпрокуратура пришла к судьям и достучалась до Верховного суда

Опрошенные Право.ru юристы практически единогласно называют главной темой последних недель дело Ивановского завода тяжелого станкостроения (ИЗТС). Верховный суд пересмотрит этот спор, хотя всего полгода назад отказался это делать.

В феврале 2024 года Генпрокуратура потребовала изъять в доход государства акции Ивановского завода тяжелого станкостроения (дело № А17-1139/2024). По мнению ведомства, в 1996 году предприятие приватизировали с нарушениями закона: завод имел стратегическое значение для обороны, но разрешение правительства на приватизацию никто не получил. Арбитражный суд Ивановской области согласился с прокуратурой. Апелляция и кассация отменили это решение, применив срок исковой давности и указав, что завод не относился к оборонным предприятиям.

В марте судья ВС отказал Генпрокуратуре в передаче жалобы на рассмотрение. Надзорное ведомство и госкорпорация «Ростех», участвующая в деле, направили в ВС еще несколько обращений. Последнее поступило в суд 23 сентября. Через три дня ВС истребовал дело, а 2 октября заместитель председателя ВС Игорь Крупнов из админколлегии восстановил пропущенный срок и передал спор в экономколлегию.

Партнер Melling, Voitishkin & Partners Павел Новиков называет это событие уникальным с процессуальной точки зрения. «Удовлетворение четвертой по счету жалобы председателю ВС может иметь далекоидущие последствия, которые скажутся на устойчивости судебных актов и по другим делам. Если трактовать полномочия председателя и его заместителей так же, как в деле ИЗТС, то любое, даже не связанное с деприватизацией решение может быть пересмотрено в течение неограниченного срока, вопреки предыдущим отказам того же суда», — поясняет он.

Адвокат Яна Чернобель из АБ «Павел Хлюстов и Партнеры» обращает внимание на скорость принятия решения и резкую смену позиции ВС. Вообще, спорам об изъятии активов свойственно заканчиваться за одно-два заседание (об этом, например, не раз говорили юристы фирмы Nektorov, Saveliev & Partners (NSP), которые внимательно следят за национализационными спорами). Но в этот раз от подачи последней жалобы до ее удовлетворения прошло всего семь рабочих дней, и за этот срок успели еще и истребовать дела. Подобная спешка и резкое изменение подхода, несвойственные Верховному суду, «вызывают определенные вопросы», говорит Чернобель.

Она подчеркивает и процессуальную нестыковку: зампред ВС, который руководит «военной» коллегией, не согласился с общим мнением коллег, включая главу экономколлегии Юрия Иваненко, и все-таки передал жалобу Генпрокуратуры.

Партнер ALUMNI Partners Иван Веселов считает, что дело может сигнализировать о пересмотре сложившегося подхода ВС к деприватизационным спорам. Правда, дело ИЗТС было уникальным — Генпрокуратура такие споры обычно не проигрывает, тем более в ВС.

В целом же это дело и ситуация вокруг него укрепляет тренд на нивелирование значения процессуальных сроков, резюмирует Новиков. При особых обстоятельствах сроки просто не учитываются, констатирует эксперт.

Экономколлегия рассмотрит дело Ивановского завода 23 октября.

За три с половиной года активной национализации государство изъяло активы как минимум на 6 трлн руб. Подсчет «Ведомостей» по открытым источникам показывает, что всего по искам Генпрокуратуры, региональных прокуратур и других ведомств в собственность государства перешло 122 объекта. Данные могут быть неполными: не обо всех делах становится известно публично, но информация о самых крупных все же просачивается в СМИ.

При этом темпы национализации существенно ускорились. В 2022 году изъяли активов всего на 440 млрд руб. За девять месяцев 2025 года эта цифра выросла до 2,4 трлн руб. — почти $29 млрд. При этом доля отказов по искам составляет всего 2–3% от общего числа дел. С учетом мировых соглашений «Ведомости» насчитали лишь 7% дел, которые не закончились изъятием активов в пользу государства (одним из них было и дело ИЗТС).

Крупнейшие суммы изъятий пришлись на энергетику (1,6 трлн руб.), транспорт (1,4 трлн руб.) и пищевую промышленность (1,1 трлн руб.). Добыча полезных ископаемых — 0,6 трлн руб. Предприятия из этих отраслей часто называют стратегически важными и обеспечивающими безопасность государства. Самое популярное основание для изъятия — антикоррупционные нарушения, всего 30 дел на 1,9 трлн руб. На втором месте обвинения в выводе прибыли за границу (16 дел на 1,5 трлн руб.), и только на третьем — деприватизация (22 дела на 339 млрд руб.). По количеству кейсов лидируют недвижимость и обрабатывающая промышленность — по 17 дел каждая, правда, суммы активов в таких делах раскрываются не всегда.

Практика исков прокуратуры об изъятии имущества и предприятий продолжает набирать обороты, подтверждает эксперт «Пепеляев Групп» Сергей Таут. И постоянно расширяется список оснований, по которым прокуратура изымает бизнес у лиц, ненадлежащим, по ее мнению, образом их получивших.

Если раньше основным поводом было коррупционное происхождение доходов и имущества, то сейчас в ходу «дробление» дивидендов и вывод активов стратегических предприятий; ссылки на иностранный контроль, «следование агрессивной политике западных государств», деятельность, направленную на «причинение ущерба интересам РФ»; аргументы о «саботаже развития стратегического предприятия», бесконтрольности или похищении бюджетных средств — без отдельных преюдиционных процессов, перечисляет юрист.

При этом изъятие по коррупционным основаниям тоже никуда не исчезло, продолжает эксперт. Как показывает практика последних лет, изъятие имущества коррупционного происхождения, по мнению прокуратуры, не требует уголовно-правовой преюдиции — за такими исками не следуют уголовные дела о совершении коррупционных преступлений.

Веселов фиксирует устойчивую тенденцию: судебная практика по искам прокуратуры ежегодно смещает акцент на различные категории дел. Так, в 2025 году стало больше исков, связанных с нарушениями ФЗ № 57 о контроле за иностранными инвестициями в стратегические предприятия. Одним из первых было дело Raven Russia, о котором мы рассказывали в материале «Стратегический актив: почему пытаются национализировать склады Raven Russia».

А в сентябре наметились новые тенденции, продолжает Веселов. Во-первых, это усиление антикоррупционного вектора в исках прокуратуры в отношении бывших и действующих должностных лиц, включая лиц судейского сообщества (об этом ниже). Во-вторых, становится больше контрсанкционных исков, связанных с нарушениями президентских указов.

Одним из важнейших событий сентября стало назначение Игоря Краснова на должность председателя Верховного суда.

Краснов с 2020 года возглавлял Генпрокуратуру и как ее руководитель запомнился активной работой над пересмотром приватизационных сделок и национализацией стратегических активов. В марте на расширенном заседании коллегии Генпрокуратуры он отчитался, что усилиями ведомства через суд обращено в пользу государства имущество стоимостью более 2,4 трлн руб. Незадолго до назначения Краснов дал интервью РБК, в котором заявил, что Генпрокуратура не занимается «ревизией приватизации в России» и «абсолютное большинство» приватизационных конкурсов в стране проводилось безупречно с юридической точки зрения. При этом он подчеркнул: «Генеральная прокуратура индульгенций не выдает».

Чернобель отмечает символизм момента: «Краснов, будучи Генпрокурором, представляет собой олицетворение идеи национализации, тем интереснее, какую роль при нем будет играть судебная система в этом вопросе. Вскоре мы узнаем, изменится ли что-то при рассмотрении этой категории дел или все останется как есть».

Назначение Краснова тревожит бизнес. Президент Российского союза промышленников и предпринимателей Александр Шохин заявил в кулуарах Восточного экономического форума, что бизнес не рассчитывает на поддержку высшей инстанции в трактовке закона, например о сроках давности по делам об изъятии. «Краснов сам сформировал уже другую практику как генпрокурор, ему было бы странно отказываться от нее на новой позиции», — пояснил Шохин. 

На фоне этого назначения РСПП предлагает ограничить практику законодательными поправками и настаивает на установлении четкого пресекательного срока в десять лет с момента совершения сделки или ее регистрации. Впрочем, надежды на появление четкого законодательного или правоприменительного барьера с учетом нового места работы Краснова стало еще меньше, полагает Таут. 

Буквально за день до назначения Краснова председателем Верховного суда стало известно, что по его поручению как генерального прокурора стартовал процесс против Виктора Момотова — на тот момент судьи Верховного суда, члена Президиума ВС, секретаря Пленума ВС и главы Совета судей. 23 сентября Генпрокуратура направила иск в Останкинский районный суд Москвы с требованием изъять в доход государства десятки объектов недвижимости стоимостью около 9 млрд руб. 

По версии надзорного ведомства, Момотов вместе с предпринимателем Андреем Марченко, которого Генпрокуратура называет «краснодарским представителем криминалитета», развивал гостиничный бизнес в семи регионах России. Момотов якобы использовал служебное положение для капитализации активов и легализации новой недвижимости, вовлекая подчиненные суды в эту схему. В результате выросла сеть бизнес-отелей Marton из 40 комплексов общей стоимостью свыше 9 млрд руб., в которой якобы процветало «предоставление нелегальных интимных услуг». Кроме того, Момотов и Марченко уклонились от уплаты 500 млн руб. налогов, утверждается в иске.

На первом заседании, 8 октября, Момотов сразу попытался закрыть процесс от публики, сославшись на банковскую и налоговую тайну, но судья отказала. После этого экс-судья заявил, что готов заключить мировое соглашение об изъятии имущества. При этом Момотов утверждает, что никогда не занимался бизнесом и к отелям отношения не имеет: «Это исковое заявление просто удар — перечеркнута моя жизнь». 

С момента появления претензий Генпрокуратуры до заявления Момотова об отставке с поста судьи ВС прошло 15 дней. 8 октября, в день рассмотрения иска по существу, его фамилию убрали со страницы Совета судей, где перечислен состав президиума.

А уже 14 октября суд удовлетворил требования надзорного органа в полном объеме. 

Дело Момотова стало не единственным антикоррупционным процессом против судей в сентябре. Экс-глава Верховного суда Республики Адыгея Аслан Трахов, который 22 года входил в состав федерального Совета судей, полностью признал антикоррупционный иск Генпрокуратуры и согласился на конфискацию активов стоимостью 2 млрд руб. Траховы 20 лет скрывали активы через родственников и номинальных лиц. Жена судьи купила 25 объектов за 80 млн руб., работая управделами в университете. Дочь без официальных доходов приобрела 68 объектов за 520 млн руб. А сын Рустем Трахов, который работает судьей в Прикубанском райсуде Краснодара, получил дом площадью 517 кв. метров в элитном районе. 

На заседании Волжского горсуда Волгоградской области Траховы признали, что использовали служебное положение для незаконного приобретения недвижимости. Экс-глава ВС Адыгеи назвал свое имущество «нетрудовыми доходами» и попросил все у него конфисковать. Суд иск удовлетворил.

А чуть раньше, в августе, по иску Генпрокуратуры изъяли активы экс-председателя Краснодарского краевого суда Александра Чернова на 13 млрд руб. По версии надзорного ведомства, именно Чернов в 2010 году пролоббировал назначение Момотова в Верховный суд, после чего уже Момотов оказывал покровительство ему, а заодно и предпринимателю Марченко. Красногорский городской суд Московской области обратил в доход государства 87 объектов недвижимости совокупной стоимостью свыше 10 млрд руб. и взыскал 3,1 млрд руб., вырученных от реализации коррупционно нажитого имущества. Часть средств в размере 1,2 млрд руб. обнаружили на счетах Чернова, его бывшей сожительницы, бизнес-партнера и супруги последнего.

В самом конце сентября Генпрокуратура подала еще один иск — на этот раз к сыну Ларисы Лысенко, председателя АС Ставропольского края. По версии надзорного ведомства, Даниил Лысенко вместе с бывшим руководителем «Межрегиональной сетевой компании Северного Кавказа» Магомедом Каитовым и его деловым партнером Андреем Жарковым через подконтрольные компании обналичил и вывел в теневой оборот 337 млн руб. Лысенко, получавший до 625 000 руб. в месяц, был оформлен в структурах Каитова как доверенное лицо, а затем получил долю в уставном капитале «Русмаркета». Генпрокуратура требует обратить в доход государства активы компаний.

Один из самых крупных национализационных процессов года завершился чуть больше чем за месяц. 

Тверской районный суд признал бизнесмена Дениса Штенгелова и его отца Николая «экстремистским объединением» и изъял активы холдинга KDV Group стоимостью почти полтриллиона рублей. Суд удовлетворил иск заместителя генпрокурора и обратил в доход государства 100% акций «Кондитерус Ком» — головной компании холдинга.

Генпрокуратура обвинила Штенгелова-старшего в создании военизированного подразделения на Украине, которое затем влилось в запрещенные в РФ формирования. Его сын, по версии следствия, снабжал украинские вооруженные формирования продовольствием. С 2022 года семья вывела за рубеж более 21 млрд руб. — эти средства шли на поддержание экономик США и Австралии, которые поставляют оружие украинской стороне, напомнили в прокуратуре. 

Защита приводила аргументы в пользу невиновности. Представитель Дениса Штенгелова указал, что его клиент находится под санкциями Украины: Владимир Зеленский ввел против него персональные ограничения, а данные о нем опубликованы на украинском интернет-ресурсе «Миротворец». Представители холдинга говорили, что KDV Group системно инвестировала в строительство и модернизацию в России, создавала рабочие места и платила налоги. Генпрокуратура возразила, что владельцы превратили холдинг в инструмент личного обогащения и нанесения стратегического поражения России.

По итогам процесса государство получило контроль над холдингом, который сама Генпрокуратура называла монополистом на рынке в своих сегментах. У группы десять фабрик в разных городах России, она работает и на международных рынках.

Сентябрь также отметился еще одним важным делом о национализации. Перовский райсуд Москвы передал государству крупнейшее музыкальное издательство «Музыка». Издательство владеет уникальным архивом нотных изданий, собранным за полтора века, — оно ведет историю с 1861 года, когда Петр Юргенсон основал нотоиздательскую фирму. 

Суд полностью удовлетворил иск Генпрокуратуры, весь процесс занял меньше трех недель. 

В собственность государства перешло издательство и связанные с ним компании, которыми управлял гражданин США Марк Зильберквит. Прокуратура смогла убедить суд, что Зильберквит нарушил антикоррупционное законодательство при приватизации предприятия и скрыл корыстный мотив, хотя передача нотной библиотеки в частную собственность была прямо запрещена Росимуществом. Источник РБК утверждал: иск связан с тем, что государство больше не хочет платить за доступ к «захваченному» Зильберквитом нотному архиву.