Привлечение к ответственности российских компаний: позиция ВС по делу J.P. Morgan Bank
Ранее Верховный суд последовательно формировал практику, основанную, с одной стороны, на принципе разграничения имущественной ответственности общества и его участников и лиц, косвенно его контролирующих (приведем в качестве примера дело «Аракс» — определение ВС от 14.02.2023 № 48-КГ22-25-К7), и, с другой стороны, на принципе недопустимости злоупотребления корпоративной формой (п. 1 Постановления Пленума ВС от 21.12.2017 № 53, который широко применяется при привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности).
В деле «Ситибанка» (№ А40-167352/2023) Верховный суд принципиально допустил обращение взыскания по долгам иностранной компании на имущество аффилированного с ним российского общества, если:
российское общество самостоятельно совершило деликт (стало сопричинителем вреда); либо суд установил, во-первых, высокую степень контроля иностранной компании над российским обществом (в частности, на основании имущественного критерия) и, во-вторых, злоупотребление таким контролем.В рассматриваемом деле Верховный суд подтвердил позицию о невозможности автоматического применения солидарной ответственности к компаниям холдинга и расширил неюридические критерии контроля. При этом, к сожалению, он не сформулировал исчерпывающего теста и критериев для других дел.
Верховный суд предлагает судам также оценивать, создавалось ли российская компания конкретно для ведения предпринимательской деятельности в России. Для привлечения ее к ответственности суды должны установить, что она — не самостоятельная организация (формально созданная, например, для соответствия закону «О банках и банковской деятельности», запрещающему по общему правилу ведение деятельности через филиалы), а лишь инструмент, через который иностранная компания (контролирующая ее либо подконтрольная тому же единому центру) осуществляет свою деятельность и извлекает от нее доход, соблюдая при этом иностранные антироссийские санкции вопреки Федеральному закону от 04.06.2018 № 127 и указам президента № 95, 254 и 737.
Указанные критерии представляются довольно абстрактными, даже несмотря на содержащиеся в определении ссылки на постановления Президиума ВАС от 25.10.2011 № 4872/11, от 24.04.2012 № 16404/11, п. 13 обзора судебной практики Верховного суда № 1 (2019) и трудно доказуемыми на практике.
Критерий «определить, создавалось ли общество для ведения предпринимательской деятельности в России», может толковаться так широко, что абсолютно любое российское лицо, даже на 1% связанное с иностранной компанией-должником, можно будет привлечь к ответственности.
Сюда же относится и критерий «извлечения прибыли из деятельности общества в России». Очевидно, что российские хозяйственные общества создаются не просто так, а для получения прибыли в России.
Отсюда мы видим риск существенных злоупотреблений и негативного влияния на экономические процессы в целом: истцы могут занять позицию, что самого вхождения в одну группу лиц, ведения бизнеса в России или выплаты дивидендов за рубеж якобы достаточно для привлечения российской компании к ответственности. В таких условиях российское общество будет отвечать за действия, которые оно, во-первых, прямо не совершало и в принципе не могло совершить, а во-вторых, из которых оно не извлекло никакой выгоды. Возможная продажа контрольного пакета акций российского общества впоследствии никак не влияет на риски привлечения его к ответственности, что также снизит активность на M&A рынке.
Далее возникает риск распространения подобных подходов за пределы финансовой сферы, то есть не только к российским банкам с иностранным участием, но и к другим лицам. Также повышается риск выхода за пределы российской юрисдикции и привлечения к ответственности дочерних компаний, находящихся за пределами России, но зависящих от российских поставщиков и подрядчиков, например как в деле № А21-4157/2025. Вероятно и исключение иностранного элемента — критерии соучастия в причинении вреда или злоупотребления корпоративным контролем могут быть распространены и на внутренние споры с участием холдинговых компаний.
Следовательно, при рассмотрении дел о солидарном привлечении к ответственности (как российских лиц, так и российских обществ с иностранными участниками) крайне важно тщательно готовить правовую позицию, особенно в части раскрытия группы лиц и бенефициара. В подобных делах суды прежде всего будут устанавливать, есть ли корпоративный контроль иностранной компании над российским обществом, искать единый контролирующий центр. Без этого принципиально невозможно злоупотреблять корпоративной формой юридического лица, «прокалывать корпоративную вуаль» и привлекать российское общество к ответственности.
По своей сути «прокалывание корпоративной вуали» и использование «концепции единого субъекта» направлены на упрощение судебных процедур и исполнение итогового акта. Подобная концепция позволяет обращаться с иском прямо против компании, имеющей активы в России, и не просуживать требования к иностранному лицу с последующим обращением взыскания на его активы (в частности, через банкротство имущественной массы или привлечение к субсидиарной ответственности лиц, контролирующих должника). Такое упрощение причиняет ущерб независимым кредиторам как холдинговых компаний, так и отдельных операционных единиц. Оценка рисков ведения бизнеса (вступления в договорные или корпоративные отношения) осложнится возможным ретроспективным признанием контрагента ответственным за поведение других лиц и изъятием его имущества в деле, к участию в котором кредитор не привлекается.
При ведении такого рода дел может оказаться полезным использовать даже нестандартные доказательства. Например, подкреплять свою позицию заключениями экономистов и специалистов по иностранному праву, использовать материалы дел судебных процессов, связанных с истцом, и ссылаться на противоречия в позиции истца.