Председатель районного суда со стажем в четверть века попалась сразу на всем. Судья и приняла иск, который был вне ее компетенции, и рассмотрела дело, где сторона была связана с ее близким родственником, и даже обещала подруге, заинтересованной в исходе спора, помочь с правовой позицией. Впрочем, ККС не хватило голосов для увольнения, а в уголовном деле приятельницы и ее сообщников судья проходила лишь свидетелем.
Стаж у Веры Зуевой – более 24 лет, начинала она судьей в Ухтинском горсуде Республики Коми, а с декабря 2001 года стала председателем Московского районного суда Чебоксар, где до последнего времени и работала. Переназначили Зуеву в 2010 году, а 21 ноября 2013 года в Квалификационную коллегию судей Чувашии поступил запрос следователя УФСБ по республике. Оперативник А. Васильев (полное имя в документах последовавшего дисциплинарного разбирательства не указано) интересовался, что стало с его сообщением в Верховный суд ЧР от 28 октября 2013 года, в котором он писал об обнаружении в работе Зуевой признаков дисциплинарного проступка.
В квалифколлегии про обращение не слышали, из республиканского ВС представление не приходило, о чем заявителю и сообщили, однако 12 декабря 2013 года тот прислал запрос непосредственно в ККС, "предлагая квалификационной коллегии самостоятельно, путем образования специальной комиссии (согласно п. 2 ст. 22 ФЗ "Об органах судейского сообщества") проверить имеющиеся сведения".
В документах говорилось, что УФСБ расследует дело о попытке хищения двух квартир Чувашского государственного университета им. И. Н. Ульянова стоимостью более 3,5 млн руб. каждая. Жилье находилось в госсобственности и было передано вузу на праве оперативного управления. Как предполагали следователи, с помощью подложных документов сообщники, изменив статус квартир на "социальные" и предоставив подложные договоры найма, через суд намеревались добиться их приватизации. В схеме участвовали ректор ЧГУ Всеволод Агаков, его дочь – доцент ЧГУ Татьяна Агафонкина, директор Батыревского филиала ЧГУ Людмила Лялина и проректор по экономическим вопросом Алла Иванова.
С исками о приватизации в Московский райсуд ходили Агафонкин (подан от имени супруга, так как на него была оформлена жилплощадь) и Лялина, оба попали на рассмотрение к судье Зуевой. В рамках расследования предполагаемых участников схемы прослушивали, и оказалось, что одна из них – проректор Иванова – любит поболтать об идущих гражданских делах, и не с кем-нибудь, а с судьей, их разбирающей. Эти беседы и прислал следователь в ККС.
16 декабря 2013 года квалифколлегия отправила бумаги в Верховный суд ЧР, а спустя четыре дня получила ответ от председателя Николая Порфирьева. Он информировал, что Зуева "строго предупреждена о необходимости соблюдения требований законодательства и Кодекса судейской этики", и что "инициирование вопроса о привлечении Зуевой к дисциплинарной ответственности преждевременно". Порфирьев считал, что этот вопрос следует рассмотреть после разрешения уже возбужденного в марте 2013 года уголовного дела в отношении должностных лиц образовательного учреждения.
Такое объяснение, похоже, квалифколлегию не удовлетворило, и 27 декабря 2013 года для проверки сообщения заработала комиссия из числа членов местного Совета судей, аппарата и членов ККС, а также представителей общественности. Заключение комиссии от 21 января 2014 года ККС рассмотрела на заседании 6 июня 2014 года.
Иски Агафонкина и Лялиной поступили к Зуевой не сразу. Сначала, в октябре 2012 года они оказались у Зинаиды Кулагиной, но та оставила их без рассмотрения (иск Агафонкина, иск Лялиной). Как впоследствии расскажет на суде по уголовному делу в отношении сотрудников вуза секретарь судебного заседания Н. Качина, выступавшая свидетелем, "Кулагина, которой поручили дело, запросила документы, которые так и не были представлены ни истцами, ни вузом". Через некоторое время заявители вообще перестали являться в суд, а уже в 2013 году их бумаги попали к судье Зуевой.
Вот тут комиссия ККС и обнаружила ряд нарушений. Как оказалось, дочь Зуевой работает в ЧГУ еще с 2011 года, сперва ассистентом кафедры дизайна, а с ноября 2012 года менеджером по связям с общественностью центра дополнительного образования. Между тем ст. 9 Кодекса судейской этики предписывает отказываться от рассмотрения дела, если близкий родственник работает в организации, являющейся участником процесса. Также согласно приказу по суду "О специализации судей по рассмотрению дел" от 20 марта 2012 года жилищные споры не входили в компетенцию председателя.
Кроме того был установлен факт "осознанного грубого нарушения ГПК при выявлении и устранении допущенной в тексте судебного решения описки". По ч. 2 ст. 200 ГПК описку можно исправить как по инициативе суда, так и по заявлению стороны, но вопрос об этом рассматривается в судебном заседании. Удовлетворив 14 февраля 2013 года заявление Агафонкина и иск Лялиной (оба приняты 17 января 2013 года), Зуева узнала об имеющихся там описках и, как следует из текста решения ККС, 21 марта 2013 года поручила помощнику подготовить проект определения об их исправлении в судебном заседании задним числом (22 февраля 2013 года), а секретарю судебного заседания – изготовить протокол якобы прошедшего разбирательства. "То есть судебные документы по этому вопросу были сфальсифицированы", – констатировала ККС.
Но это еще не все. Зуевой, по мнению квалифколлегии, были "допущены действия, которые вызвали обоснованные подозрения в наличии у нее предпочтений, предвзятого отношения в рамках судопроизводства по данному делу". Поводом к такому выводу стали расшифровки переговоров Зуевой и Ивановой, которая стороной по делу не была. Такой разговор состоялся между женщинами 21 марта 2013 года.
Зуева В. С. – Алла Михайловна [Иванова], я перезвоню вам. Она оказывается, Лялина, приходила сюда. Я на процессе была. Там на одном месте ее инициалы, вместо "В" указано "А". И мы ей сказали, если регистрационная палата на это скажет, что промолчит, – оформляйте. Если нет, мы [потратим] пять минут и выдадим определение об исправлении, и [она] заберет и отвезет.
Иванова А. М. – Может быть, лучше сразу. Я скажу ей, что к часу.
Зуева В. С. – Да, да.
Иванова А. М. – Я лучше обратно верну, чтобы она взяла, и все.
Зуева В. С. – Определение мы сейчас напечатаем, и пять минут, пусть она отвезет туда. Как задним числом мы его сделаем.
Иванова А. М. – Хорошо.
Зуева В. С. – Мне кажется, что регистрационная палата на это и не обратит внимания. Но, если что, это не неисправимо. Поэтому не беспокойтесь.
Иванова А. М. – Все. Хорошо.
Зуева В. С. – Мы подготовим определение, ладно.
Иванова А. М. – Хорошо, моя дорогая.
29 января, вскоре после принятия заявлений, Иванова консультировалась у председателя, "какие документы истцам надо иметь при себе для представления суду, какую выбрать им правовую позицию по спорам". При этом Иванова обращалась к председательствующей судье Зуевой не иначе как "спасибо, дорогой мой человек", "дорогая, солнце мое", "целую, моя дорогая".
Ни в ответах на претензии комиссии, ни на заседании Зуева рассмотрение вышеназванных дел не отрицала, однако поясняла, что дела с университетом слушала часто и не видит в этом нарушения Кодекса судейской этики. Также она признавала обстоятельства внесения исправлений в судебное решение по гражданскому делу и не отрицала, что действительно говорила с Ивановой, своей давней знакомой.
Квалифколлегия констатировала, что такое усмотрение Зуевой свидетельствует: она осознанно игнорирует установления ст. 4 Кодекса судейской этики, согласно которым его соблюдение должно быть внутренним убеждением судьи, правилом его жизни.
На досрочное лишение полномочий голосов не набралось: девять из 14 членов ККС были против. Зато единогласно высказалась коллегия за предупреждение и одновременно удовлетворила просьбу Зуевой об отставке. Засобиралась она туда вскоре после обращения следователя УФСБ, а на заседании 27 декабря 2013 года ККС приостановила разрешение вопроса до выяснения ситуации с обращением.
Уголовное дело о махинациях с квартирами в апреле 2014 года поступило в Ленинский суд Чебоксар. 14 октября Агакова, Иванову, Агафонкину и Лялину признали виновными в покушении на мошенничество в особо крупном размере (ч. 5 ст. 33, ч. 3 ст. 30 и ч. 4 ст. 159 УК – до 10 лет лишения свободы). Бывший ректор и проректор получили по четыре года условно и штраф 600 000 руб. каждому. Условные сроки и у других осужденных: Агафонкина – три года и два месяца, Лялина – три с половиной года. Последним также назначен штраф в размере 500 000 руб. В карточке дела имеется информация, что приговор обжалован, но в ВС ЧР дела пока нет.
Судья Зуева проходила по делу свидетелем.
