Европейский суд по правам человека рассмотрел вопрос о проведении обыска в условиях контртеррористической операции. Совсем без документов вламываться в чужое жилище нельзя, решили страсбургские судьи, но Дмитрий Дедов и его коллега из Бельгии высказали особое, хотя и не противоречащее большинству, мнение.
Тациева и др. против России (50757/06)
Предыстория. Дом заявителей (девяти членов семьи Тациевых из села Насыр-Корт, Ингушетия) 27 декабря 2005 г. подвергся обыску сотрудниками ФСБ России. Они искали Али Тациева, еще в 2001 г. объявленного судом погибшим. Около сотни вооруженных людей ворвались в дом в 6:40 утра и вывели заявителей во двор. По окончании обыска в доме обнаружился полный беспорядок, а деньги, драгоценности и документы пропали. Представители правительства, впрочем, утверждали, что заявители отказались сотрудничать и оскорбляли сотрудников ФСБ; на улице никого не держали дольше двух часов, а украдено ничего не было. Местным полицейским не позволили даже подойти к дому. Тациевы подали жалобу, но представители сначала гражданской, потом военной прокуратуры несколько раз прекращали расследование, а суды отказывались рассматривать их жалобы. Заявление в Верховный суд Ингушетии, поданное в декабре 2006 г., по всей видимости, не рассмотрено до сих пор.
Позиция заявителей. Ингушская семья жаловалась на бесчеловечное и унизительное обращение во время обыска, в частности, что их заставили стоять на улице несколько часов, полуодетыми при температуре ниже ноля; одного из заявителей связали и допрашивали, угрожая оружием. Сам обыск, по мнению Тациевых, был незаконным, не имел законной цели и был проведен без понятых, а в конце не был составлен отчет о его результатах; заявителей забыли известить об их правах. Наконец, авторы жалобы говорили о повреждении имущества и пропаже ценностей и документов, а также что не имели средств правовой защиты, поскольку участники контртеррористических операций не несут ответственности за нанесенный ущерб.
Позиция государства-ответчика. Представители правительства указали, что заявления о нарушении прав Тациевых всплыли только в жалобе в ЕСПЧ. Обыск, по мнению стороны РФ, был проведен в рамках контртеррористической операции, в соответствии с Законом о борьбе с терроризмом, с целью задержания Али Тациева. В соответствии с этим законом участники обыска не несут ответственность за нанесенный ущерб, указано в представленной позиции. Российская сторона признала только сломанные ворота, в остальном жалоба заявителей была названа необоснованной.
Решение. Суд пришел к выводу, что жалоба заявителей на нарушение ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (запрет на бесчеловечное и унизительное обращение) не обоснована, хотя бы потому, что эти факты не оспаривались в российских инстанциях. Однако ЕСПЧ посчитал, что проведение обыска на основании одного только вышеупомянутого закона, без документов, определяющих цель и масштаб мероприятия, то есть, который невозможно обжаловать в суде, составляет нарушение ст. 8 Конвенции (право на уважение личной и семейной жизни и жилища).
Рассмотрев жалобу заявителей на повреждение и пропажу имущества, Суд согласился с аргументами представителей России и признал эту часть жалобы необоснованной.
Заявители требовали $1500 и 237 800 рублей на всех на покрытие материального ущерба, и по 5000 евро каждому в качестве компенсации нематериального ущерба. Страсбургский суд удовлетворил требования только во втором случае.
Особое мнение. Судьи Пол Лемменс (Бельгия) и Дмитрий Дедов (Россия) сформулировали особое мнение по данному делу. Они не согласны, что во всяком случае должен существовать документ, разрешающий обыск, тем не менее, власти должны были пояснить причины проведения операции и обозначить пределы полномочий участников. Иными словами, судьи Лемменс и Дедов согласились с мнением большинства о нарушении ст. 8 Конвенции, но на более узких основаниях.
Насакин против России (22735/05)
Предыстория. Заявитель — Лев Насакин из Краснодара — в феврале 2008 года был признан виновным в убийстве по неосторожности. Прикубанский районный суд г. Краснодара приговорил его к шести годам заключения, однако в вышестоящей инстанции срок был сокращен до двух лет. Параллельно адвокат Насакина подал жалобу на избиение доверителя с целью получить признательные показания, но в первый раз расследование было закрыто в течение 24 часов после допроса нескольких полицейских. 6 декабря 2004 г. Октябрьский районный суд г. Краснодара постановил возобновить расследование, 9 марта Краснодарский краевой суд отправил дело об избиении на повторное рассмотрение, но фактов незаконных действих дознавателей обнаружено вновь не было.
Позиция заявителя. Насакин утверждал, что подвергся пыткам, а расследование это дела было неэффективным. Кроме того, содержание под стражей в ожидании суда было, по его мнению, незаконным и слишком длительным; более того, ни он сам, ни его адвокат не смогли участвовать в заседании суда, рассматривавшем вопрос о его аресте. Наконец, само уголовное преследование было несправедливым, в частности, оно основывалось на его признаниях, полученных под давлением, а самого Насакина не уведомили о праве не свидетельствовать против себя.
Позиция государства-ответчика. По мнению представителей России, заявления Насакина были проверены и признаны необоснованными. Содержание под стражей до суда было законным. Так или иначе, дело Насакина было тщательно исследовано помимо признаний обвиняемого существовали и другие доказательства.
Решение. Государство не представило никаких объяснений многочисленным телесным повреждениям у заявителя, появившимся только после ареста. Обстоятельства указывают, что насилие имело целью вынудить признание, причинило заявителю физические и моральные страдания, и, соответственно, имело место нарушение ст. 3 Конвенции (запрет пыток). Кроме того, расследование насилия в отношении Насакина было начато далеко не сразу и проведено с сущестенными упущениями; суды автоматически одобряли решение прекратить расследование, ссылаясь на факт осуждения заявителя — которое основано на его признаниях. Суд усмотрел нарушение ст. 3 Конвенции в процедурном аспекте.
Далее, после очередного пересмотра дела заявителя Президиум Краснодарского краевого суда не указал, следует ли обвиняемого освободить или оставить под стражей; с 19 июля по 6 ноября 2006 г. заявитель оставался под стражей без судебного решения. Последующие решения районного суда о продлении ареста не содержали разумной аргументации. Таким образом, имело место нарушение части 1 ст. 5 Конвенции (право на свободу).
Наконец, российские суды приняли признание заявителя как данность; однако, как установил ЕСПЧ, признание было вынужденным, что делает процесс по его делу несправедливым, и составляет нарушение части 1 ст. 6 Конвенции (право на справедливое разбирательство дела).
Заявитель требовал 1,6 млн рублей компенсации материального ущерба и 43 000 евро — нематериального. Суд постановил выплатить ему совокупно 15000 евро.
