Следователь военной прокуратуры Леонид Полохов, скорее всего, сочувствовал солдату Артурасу Сакалаускасу, которому грозила высшая мера наказания за расстрел в вагонзаке личного состава караула и проводника, а до суда стремился довести его уголовное дело, чтобы прервать заговор молчания военных вокруг культа насилия и жестокости, царящих в армии. Однако судебного разбирательства не было. Чтобы избежать резонансного процесса, их подзащитному вводили в "Матросской Тишине" психотропные вещества, разрушающие психику, предполагают и адвокаты Сакалаускаса, и сам следователь.
Ночью 24 февраля 1987 года к пустому перрону Московского вокзала Ленинграда без объявления о прибытии подошел состав из пассажирских вагонов. Это был спецэшелон № 934 МВД СССР для перевозки заключенных. В течение нескольких недель его "пассажирами" были осужденные из ленинградского СИЗО № 1 "Кресты" и других следственных изоляторов, которых этапировали в места отбывания наказания по маршруту Ленинград—Новосибирск, а затем поезд должен был вернуться в город на Неве.
В пути вроде как обошлось без чрезвычайных происшествий, все осужденные были переданы из рук в руки конвойным из исправительно-трудовых лагерей. Это сулило измотанному караулу, сопровождавшему спецконтингент, поощрения, отгулы офицерам с прапорщиками и увольнения в город сержантам и солдатам. Однако никто из них еще не знал, что на полу вагона № 001/76040 лежат тела их семерых сослуживцев и проводника с многочисленными огнестрельными ранениями, а вместо долгожданной передышки личному составу предстоит давать показания следствию.
Задача с одним неизвестным
Ранним утром на место происшествия прибыли заместитель начальника ГУВД Ленобласти генерал-майор милиции Михаил Михайлов, военный прокурор Ленинградского гарнизона полковник юстиции Николай Коржилов и начальник следственного отдела прокуратуры подполковник юстиции Леонид Полохов, члены следственной бригады Северо-Западного УВД на транспорте во главе с начальником отдела уголовного розыска управления Александром Тихоновым, эксперты-баллистики, судмедэксперты и фотограф. После опознания убитых сослуживцами стало ясно, что среди них нет рядового Артураса Сакалаускаса, призванного в армию в июне 1986 года из Литвы. А в оружейном ящике, оказавшемся открытым, но не взломанным, было зафиксировано отсутствие пяти из восьми табельных пистолетов Макарова, которыми был вооружен наряд, и пяти запасных магазинов к ним с сорока патронами. На полу вагона эксперты нашли 46 стреляных гильз.
Основной была версия Полохова из прокуратуры. По его мнению, в вагонзаке мог произойти конфликт на почве неуставных отношений между военнослужащими разных сроков службы, после чего Сакалаускас расстрелял наряд и покинул поезд. У подполковника были основания для такого предположения: в военной прокуратуре находилось в производстве несколько уголовных дел в отношении солдат и сержантов полка внутренних войск, обеспечивавшего караул в поезде. Связаны они были с так называемой дедовщиной.
Милицейский генерал, правда, обратил внимание следователей на слабое, по его мнению, место в выдвинутой версии. Если мотив убийств – неуставные отношения, то зачем Сакалаускасу понадобилось стрелять в своего одногодка, входившего в состав наряда, и какое отношение ко всему этому имел проводник? Однако у Полохова был контрдовод: убитый сверстник Сакалаускаса родом из Азербайджана, а в списке значится его земляк более раннего призыва. Уроженцы Кавказа и Закавказья, объяснил подполковник, хорошо знающий изнанку воинской службы, не только защищают своих земляков от издевательств "дедов", но и настраивают их против сверстников из других регионов страны. Что касается проводника, то ответ можно будет получить только после поимки и допроса беглеца.
Первый след
Время смерти людей из наряда и проводника, установленное судмедэкспертами, свидетельствовало, что трагедия разыгралась 23 февраля – незадолго до прибытия поезда № 934 на станцию Бабаево Вологодской области – в 16:35. Остановка была последней перед Ленинградом, поэтому несколько групп, сформированных из оперативников Северо-Западного УВД на транспорте, ГУВД Ленинграда и области, выбрали станцию точкой отсчета для поисков. И почти сразу напали на след.
Пожилая женщина обратилась в милицию с заявлением, что к ней "попросился на постой командировочный прапорщик", но вскоре исчез из дома вместе с пуховиком, шапкой и брюками ее сына. Информация была немедленно передана ленинградским оперативникам. Они встретились с заявительницей, и она по фотографии Сакалаускаса опознала "прапорщика".
Оперативники предположили, что беглец, раздобыв гражданскую одежду, будет искать возможность пробраться в Литву. Самый короткий путь в Прибалтику из Вологодской области лежит через Ленинград, но рискнет ли Сакалаускас появиться в городе, где расквартирована его часть и где его наверняка разыскивают, или попытается уехать в родные места через Москву? В последнем случае ему придется ехать в Вологду, поскольку Бабаево не имеет прямого железнодорожного сообщения со столицей. Ответ на вопрос дал сам Сакалаускас, купив билет на электричку в направлении Ленинграда, его по фотографии опознала одна из кассирш, опрошенных оперативниками.
Вооружен, но не опасен
Для поисков и задержания Сакалаускаса в Ленинграде было привлечено в общей сложности около 300 сотрудников ГУВД города и области и военнослужащих гарнизона. Вооруженные автоматами, милиционеры проверяли рейсовые автобусы на въезде в город, а пассажиры поездов и электричек с восточного направления проходили на ленинградских вокзалах через кордон милицейских и военных патрулей. Контролировались также автовокзал, железнодорожные и аэрофлотовские билетные кассы. Перед каждым кассиром лежала копия фотографии Сакалаускаса, были они также на стендах "Их разыскивает милиция". Милицейские ориентировки на "особо опасного и вооруженного преступника" были обнародованы в СМИ.
Тем не менее Сакалаускас беспрепятственно оказался в городской черте. А вот когда он попытался пройти на Варшавский вокзал, откуда в то время уходили поезда в прибалтийские республики, то на привокзальной площади едва не столкнулся нос к носу с патрулем из его части. После этого он на время укрылся в районе недействующей тогда церкви Воскресения Христова.
28 февраля после ночлега на чердаке одного из домов в Василеостровском районе Сакалаускас сел на остановке в первый попавшийся автобус (это оказался 47-й маршрут), чтобы согреться. Здесь его и опознала женщина, находившаяся в городе проездом. Она сошла на первой же остановке и обратилась к милицейскому патрулю возле касс "Аэрофлота". Спустя полчаса Сакалаускаса задержали в том же автобусе, попыток скрыться он не предпринимал. При этом об обстоятельствах позже вспоминали чуть ли не как о курьезе, но он мог привести к трагическим последствиям. После изъятия у Сакалаускаса дипломата патруль обнаружил в нем три пистолета и пять запасных магазинов, не обыскав задержанного. Но в отделении милиции после команды "выложить на стол все из карманов" Сакалаускас извлек из пуховика еще два заряженных и снятых с предохранителя пистолета.
Без свидетелей
Первый допрос задержанного, водворенного в "Кресты", провели замначальника ГУВД области генерал Михайлов и военный прокурор гарнизона Коржилов. Сакалаускас дал признательные показания, а также рассказал об издевательствах, которым он в течение шести месяцев подвергался со стороны старослужащих, о том, что ему пришлось пережить непосредственно в поезде. Следственный отдел военной прокуратуры Ленинградского гарнизона во главе с Полоховым приступил к допросам задержанного 1 марта 1987 года. О показаниях Сакалаускаса больше всего известно со слов Владимира Бойко, советника юстиции, проживающего ныне на Украине. В 1988 году он учился на курсах Ленинградского института усовершенствования следственных работников органов прокуратуры и охраны общественного порядка СССР (ныне Санкт-Петербургский юридический институт, филиал академии Генпрокуратуры). Тогда перед слушателями курсов с рассказом о расследовании этого преступления выступили Коржилов и Полохов, а позже желающие смогли ознакомиться и с копией самого дела.
Согласно этим материалам в день трагедии, 23 февраля 1987 года, около 15:00 рядовые Мансуров и Джафаров силой заставили Сакалаускаса зайти в туалет, где последний попытался совершить акт мужеложества, однако ему помешало преждевременное семяизвержение. Сакалаускас же, по его словам, потерял при этом сознание. Очнулся он от того, что сослуживцы прижигали ему оголенные ноги спичками. Когда Джафаров и Мансуров после угроз, что позже его изнасилуют всем нарядом, ушли, Сакалаускас снял кальсоны, испачканные спермой Джафарова (по его словам, он выбросил их в окно).
Возвращаясь в купе личного состава, он увидел через открытую дверь спящего в своем купе прапорщика Пархоменко и открытый металлический оружейный ящик с пистолетами (в связи с отсутствием осужденных военнослужащие сдали их непосредственному начальнику). Сакалаускас взял два пистолета и обоймы к ним и зарядил оружие в туалете. Первый выстрел он произвел в спящего Пархоменко, целясь в голову. Затем открыл огонь с двух рук по старшему сержанту Столярову, младшему сержанту Никодимову, ефрейтору Джафарову, рядовым Хабибулину, Свирскому, Мансурову и проводнику Денисову, которые играли в карты.
Расстреляв оба магазина, он бросил один пистолет на пол, забежал в купе прапорщика, где взял третий Макаров и вернулся к купе личного состава. К этому моменту кто-то (предположительно, проводник, в которого Сакалаускас поначалу не стрелял) сумел закрыться изнутри. Сакалаускас произвел нескольких выстрелов в дверь и в потолок в районе багажного отделения (именно от этих "слепых" пуль Денисов мог получить смертельное ранение), а после этого открыл купе. В это время раненый Пархоменко, придя в сознание, выбрался в коридор и попытался укрыться в помещении кухни, но не успел – Сакалаускас несколько раз прицельно выстрелил в прапорщика.
После расправы над сослуживцами Сакалаускас накрыл их тела матрасами. А перед тем как сойти на станции Бабаево, Сакалаускас снял с руки проводника часы, "позаимствовал" у Пархоменко все наличные деньги и дипломат, куда сложил пять пистолетов и магазины к ним, а также некоторые продукты с кухни и переоделся в обмундирование прапорщика.
Как он покинул поезд, никто не видел. Офицеры, прапорщики, солдаты из состава караула и члены поездной бригады, допрошенные сразу же после прибытия спецэшелона в Ленинград, утверждали, что никто из них не слышал и стрельбы. Выяснилось также, что в тот день никто из лиц начальствующего состава, праздновавших День Советской армии и Военно-морского флота, не заходил в вагон № 001/76040 с проверкой.
Что показали следственные экперименты
Признательные показания Сакалаускаса подтверждались другими доказательствами, полученных в ходе следственных экспериментов. Так, на одном из них подозреваемый точно указал расположение тел в купе личного состава и место на кухне, куда сумел доползти смертельно раненый прапорщик, прежде чем скончаться от кровопотери. С выводами баллистической экспертизы и следами пулевых пробоин в стенках вагона сошлись и результаты другого следственного эксперимента, в ходе которого Сакалаускас показал места, откуда он вел огонь и направление выстрелов.
Сомнений в его виновности у следствия, в сущности, не оставалось. Но надо было обосновать мотивы. Салаускас рассказал, что Столяров однажды "за неправильный доклад" ударил его тяжелой связкой ключей от решеток вагонных камер, а "за плохую уборку" туалета затолкал его головой в унитаз. Кроме того, старший сержант в течение двух недель также заставлял его стоять в наряде вместо старослужащих, в результате чего он спал по четыре часа в сутки. А Джафаров несколько раз избивал его за поданный "холодный" чай или "плохо выстиранное" ему белье. Били его и Никодимов, и Свирский. А повар Хабибулин заставлял его растапливать печь, мыть котлы, бросал ему в суп горстями соль, а однажды надел на голову миску с кашей. Вина же прапорщика Пархоменко, по словам Сакалаускаса, заключалась в том, что он все это видел, но ничего не предпринимал.
Подтвердить или опровергнуть показания Сакалаускаса никто из наряда уже не мог. Но о том, что старослужащие издевались над молодым солдатом по дороге из Ленинграда на Урал и в Сибирь, рассказали и некоторые из разысканных и допрошенных в ИТЛ заключенных, которых этапировали в этом вагоне. А в ходе допросов военнослужащих подразделения, в котором служил Сакалаускас, удалось найти свидетелей издевательств над молодым солдатом со стороны тех же Столярова, Никодимова, Джафарова и других старослужащих в период, предшествующий трагедии в вагонзаке. Более того, оказалось, что отчаявшийся Сакалаусках неоднократно докладывал командиру роты об избиениях и даже подал рапорт о переводе в строительные войска. Однако ничего и не изменилось.
В институте судебной психиатрии им. Сербского и в "Матросской тишине"
В конце июня 1987 года военный прокурор ленинградского гарнизона Коржилов доложил в Главную военную прокуратуру, что следствие по уголовному делу Сакалаускаса завершается и после ознакомления с ним подследственного и его защиты оно может быть передано для рассмотрения в гарнизонный военный суд. Его коллега по прокуратуре Полохов, по собственному признанию, рассчитывал, что судебный процесс по громкому делу об убийстве семи военнослужащих и гражданского лица прервет "заговор молчания вокруг "дедовщины".
Но Салаускас после стационарной экспертизы в Московском институте судебной психиатрии им. Сербского (он был признан вменяемым на момент совершения преступления) почему-то задержался в СИЗО "Матросская тишина". Это обеспокоило и его адвокатов Юстинаса Александравичюса и Александра Бойцова. Они предприняли попытку встретиться с военным прокурором Ленинградского военного округа Олегом Гаврилюком, однако тот уклонился. Принял защитников один из его заместителей, который заверил их, что лично проконтролирует возвращение подследственного в Ленинград. Недоумевал, кстати, по поводу нахождения Сакалаускаса в "Матросской тишины" и начальник этого сизо, однако военная прокуратура ЛенВО на его запрос не ответила. В результате Сакалаускаса доставили в "Кресты" только в конце сентября 1987-го.
А его дело в суд направляли совсем другие люди. Коржилов ушел в отставку по возрасту (есть информация, что сделать этот шаг ему "предложили"), а Полохова назначили "на более ответственную должность" в военную прокуратуру армии противовоздушной обороны, которую он впоследствии возглавил. И по существу его не рассматривали.
В Москве Сакалаускаса словно подменили: в его поведении проявлялись различные отклонения от нормы, которые тюремные медики поспешили объявить симуляцией. Однако дополнительная экспертиза, проведенная по решению суда ленинградскими специалистами, установила у Сакалаускаса "хроническое психическое заболевание с непрерывно прогрессирующим течением", а также пришла к выводу, что в момент совершения преступления он находился в состоянии "глубокого психологического кризиса с деформацией психики". Вывод: пациент нуждается в принудительном лечении в психиатрической клинике общего режима.
Первое заседание суда состоялось в 1990 году без участия Сакалаускаса. Было вынесено частное определение в адрес воинской части, где служил обвиняемый, по поводу многочисленных проявлений неуставных отношений между военнослужащими разных сроков службы. В результате были отстранен от занимаемой должности и назначен с понижением подполковник, командоваший полком, а несколько младших офицеров и прапорщиков были уволены со службы. А потому главным образом заседание военного суда запомнилось громким заявлением адвоката Александравичюса о том, что его подзащитному в санчасти "Матросской тишины" вводились сильнодействующие психотропные вещества, разрушающие психику.
Такого же мнения придерживался и Полохов. "В 1987 году официальное признание существования в нашей армии неуставных отношений для многих высокопоставленных начальников грозило <…> отставкой. Поэтому, одно дело, когда преступление совершил человек здоровый, но доведенный до отчаяния порочными традициями, возведенными в норму жизни, и другое – убийство совершено психически больным. Я уверен: внезапное заболевание Артураса не случайно – над ним сильно "поработали", – говорил подзднее прокурор. Впрочем, ленинградские психиатры категорически не согласились с подозрениями, что такое состояние можно вызвать в СИЗО искусственно.
Литве, тогда еще советской, удалось добиться, чтобы Сакалаускаса перевели на лечение и реабилитацию в Вильнюс. По утверждению Полохова, канцелярия гарнизонного суда затем несколько лет регулярно посылала туда запросы о состоянии здоровья "подсудимого Сакалаускаса", но ответов из ставшего в 1991 году независимым государства уже не последовало. Дальнейшая его судьба неизвестна. По одним источникам, он успешно прошел адаптацию и живет с женой и детьми в городке неподалеку от Каунаса, по другим – по-прежнему находится в психиатрической лечебнице.
Новая жизнь прокурора Полохова
"Эта "дедовщина", – писал он позднее, – меня "достала". О многочисленных фактах издевательств в армии над солдатами первого года службы он рассказал журналисту популярной тогда газеты "Смена" Татьяне Зазориной. Позже вместе с ней Полохов создал "Комитет социально-правовой защиты военнослужащих", работа в котором помогла ему стать в 1990 году депутатом Ленсовета. В тот же период Полохов опубликовал в еще более тиражном журнале "Огонек" открытое письмо начальнику Генштаба Вооруженных сил СССР Михаилу Моисееву, в котором написал о том, что система службы по призыву приводит к широкомасштабным проявлениям "дедовщины" и предлагал внести в Верховный совет предложение о переходе армии на контрактную службу и введении альтернативной службы.
Но на карьере его это никак не сказалось – СССР был распущен, ценности поменялись. Но в 1998 году прокуратуру армии, которой руководил Полохов, решили упразднить. И он обратился к своему однокурснику по ЛГУ Владимиру Путину, который в тот момент возглавлял ФСБ, предложив слить прокуратуру Санкт-Петербургского гарнизона, военно-морских частей и армии ПВО. В изложении еженедельника "Собеседник" их диалог выгдядел так:
– Вовка, ты знаешь главного военного прокурора [Юрия] Демина? Контору нашу решили сократить дочиста. Ты пойми, решается не моя судьба. У меня и выслуга, и звание, и пенсия приличная. Я хоть завтра уволюсь. Мальчишек куда девать? Поговори…
– Легко, – ответил Путин, но через неделю вернул звонок сам, напрямую: – Слушай, давай сделаем так. Ты сейчас пойди к прокурору округа и скажи, что дано сверху добро, чтобы ты написал рапорт и обосновал то, о чем мне рассказывал. Ну что я буду лезть в ваши дела? Демин скажет: что меня какой-то полковник учит, как надо работать".
– Я этого делать не буду, – ответил Полохов. – Дай команду, пусть позвонят прокурору округа, пусть он мне даст указание. Я для него составлю справку. <…> Звонит мне прокурор округа через какое-то время: "Надо срочно справку". Составил… Так после этой справки приказ о нашем полном расформировании состоялся быстрее, чем мы ожидали".
Полохов ушел на пенсию, и до 2012 работал старшим преподавателем кафедры уголовно-правовых дисциплин Санкт-Петербургской юридической академии. А в настоящее время возглавляет "Комитет социально-правовой защиты военнослужащих".
При подготовке публикации использованы материалы сайтов "Собеседник", Lit.lib.ru, "Царскосельская газета", Проза.ру, polochov.ru, THE NEW TIMES, "АИФ Петербург" и другие источники
