"Диссернет", традиционно занимавшийся отслеживанием необозначенного цитирования в научных работах, нашел новую нишу – судебную: объектами пристального внимания стали громкие дела, в материалах которых обнаружили "копипаст". В ходе проведенных исследований выяснилось, что 800 страниц обвинительного заключения одного из фигурантов нашумевшего "макового дела" в неизмененном виде перекочевали в заключение другого – кандидата наук Ольги Зелениной. В деле журналиста и блогера Сергея Резника фрагменты обвинительного заключения в неизмененном виде попали в вынесенный приговор. Могут ли обвинительные заключения фигурантов дела быть идентичными? Нормально ли переносить часть обвинительного заключения в приговор? Законна ли подобная практика и чем может обернуться любовь к копированию для всех участников дела? Ответы на эти и другие вопросы ищет "Право.Ru".
В поисках совпадений
Хотя о переносе обвинительных заключений в приговоры и других видах копирования в ходе рассмотрения дел можно услышать часто, официально цифры никто не называл. Изначально идея проверить материалы дела на плагиат пришла в голову журналистам "Новой газеты", рассказал "Право.Ru" один из основателей "Диссернета" Андрей Заякин. "Многие знакомые юристы и правозащитники долгие годы говорили мне, что судьи не обращают внимания на показания во время судебных заседаний, а затем штампуют приговоры бездумно. Мы – первые, кто взялся это доказать", – утверждает он.
Для перевода догадок в статистику были выбраны нашумевшие дела: в фокусе оказались "дело Ив Роше", "Кировлеса", обвинения в адрес журналиста и блогера Сергея Резника, а также "маковое дело" – пожалуй, самое яркое в списке.
Так называемое "маковое дело" было возбуждено в отношении "организованной преступной группы", поставлявшей кондитерский мак из-за рубежа. Всего по делу проходят 13 человек. В их числе – продавцы из ларьков и владельцы фирм, занимавшихся поставкой (Левобережный суд Воронежа вынес приговор четверым членам семьи Полухиных, продававшим в своем кафе булочки с маком, за незаконный сбыт наркотических средств, приговорив каждого более чем к восьми годам тюрьмы). Также в списке фигурантов дела – эксперт Пензенского НИИ сельского хозяйства Ольга Зеленина, представившая экспертное заключение о невиновности Полухиных – ее обвинили в превышении должностных полномочий и содействии преступному сообществу.
"У меня не возникало идеи проверить судебные акты. Я просила проверить обвинительное заключение, – рассказывает "Право.Ru" Ольга Зеленина. – В обвинительном заключении 139 тысяч страниц. Они разбиты на блоки по эпизодам вменяемых преступлений. Каждый "эпизод" изложен на 885 страницах. Их тексты показались мне очень схожими".
Можно было сравнить любые другие эпизоды, добавляет Зеленина: "Я выбрала два крайних варианта: обвинение кандидата наук из Пензенской области в превышении должностных полномочий и обвинение ларечника из Нижнекамска в сбыте наркотиков".
Когда сотрудники "Диссернета" проанализировали обвинительное заключение в отношении Ольги Зелениной, оказалось, что оно полностью заимствовано из обвинительного заключения ларечника из Нижнекамска Эшонова, обвиняемого в сбыте наркотических средств. Процент заимствования был близок к 100%.
"С учетом того что Эшонову и Зелениной вменяются совершенно разные деяния (Зелениной – превышение должностных полномочий, а Эшонову – незаконные производство, сбыт или пересылка наркотических средств), представляется совершенно неясным, для чего производится механическое копирование обвинительного заключения без критического осмысления приводимых показаний свидетелей, подозреваемых или описаний вещественных доказательств и без отбора релевантных показаний", – говорит эксперт "Диссернета" Андрей Заякин.
"Диссернет" планирует и новые проверки: по словам сооснователя "Диссернета" Андрея Ростовцева, на очереди "болотное дело".
Шанс на проверку имеют не только громкие дела в отношении оппозиции. "В целом мы готовы заниматься такого рода проверками по любым уголовным делам, которые сочтем достойными внимания, неважно, стали ли они уже громкими", – говорит Андрей Заякин.
Пока сказать, насколько масштабными могут быть проверки "судебного плагиата", сложно: главным образом, дело касается ограниченных технических возможностей проекта, исследования в котором проводятся в ручном режиме. "Главная проблема тут – получение исходных текстов приговоров и обвинительных заключений. Нет универсального способа это сделать, мы можем тут рассчитывать только на помощь сторон процесса. Загрузить в автоматическом режиме их просто неоткуда", – рассказывает Андрей Заякин. В "маковом деле" сравнение удалось провести исключительно благодаря наличию исходных текстов, поясняет он.
Усидчивость или халатность?
В отличие от мнений участников проверенных на копирование дел, мнение представителей юридического сообщества не так радикально: копирование само по себе возможно, но вопрос стоит о качестве отправления правосудия, и однозначно говорить о том, что совпадение фрагментов текста – это прямое следствие халатности, было бы ошибочно.
Изначально возможности для копирования в правосудии не только не запрещены, но и предусмотрены. "В самом по себе копировании и заимствовании большой проблемы нет, – говорит Олег Колотилов, партнер юрфирмы KK&P. – Инструкция о делопроизводстве в арбитражных судах, утвержденная упраздненным ВАС РФ, прямо предусматривает право лица, участвующего в деле, представлять проект судебного акта – при этом, очевидно, для того, чтобы из него были осуществлены определенные заимствования (пп. 9.2, 26.13 инструкции). При этом особо отмечено, что "суд вправе использовать указанные проекты как в целом, так и в части" – то есть строго формально, суд имеет право полностью перепечатать подготовленный стороной проект".
Временный порядок подачи документов в электронном виде в Верховный суд Российской Федерации, утвержденный Президиумом ВС, также предусматривает возможность наряду со сканами процессуальных документов подавать также их текстовые версии (п. 1 параграфа 2), добавляет Колотилов. Очевидно, что назначение данного положения также заключается в обеспечении возможности заимствования, делает вывод юрист.
Указанные подходы не противоречат зарубежной практике, уточняет Колотилов: так, в Великобритании лица, наряду с заявлением о принятии судебного приказа, сразу представляют также его проект.
Копирование – заурядное явление в работе следственных органов. "Нередко в следственном подразделении существует так называемая "база знаний", состоящая из "болванок" процессуальных документов, в том числе постановлений о возбуждении уголовных дел и постановлений о привлечении в качестве обвиняемого", – рассказывает Антон Пуляев, адвокат, заместитель председателя коллегии адвокатов "Де-юре".
"Само по себе копирование одной и той же информации закономерно, ведь зачастую юристам, в том числе и судьям, приходится принимать участие в правовом сопровождении однородных правоотношений, разница между которыми заключается лишь в участвующих сторонах. По этой причине бороться с этим явлением не только бессмысленно, но и вредно", – считает Григорий Колесников, ведущий юрист компании "Европейская юридическая служба".
"К примеру, судья может постановить законный и обоснованный приговор, используя текст ранее составленного приговора по аналогичному делу. Если же лишить судью такой возможности, то это приведет лишь к затягиванию срока изготовления приговора, ведь в таком случае он будет вынужден тратить время на абсурдную работу по изменению структуры текста и придумыванию иных оборотов речи", – объясняет Колесников.
Что касается заимствований, которые делают судьи из других судебных актов, то на практике при их изготовлении часто применяются "юридические клише", добавляет Олег Колотилов. Клише могут достигать нескольких абзацев, когда в разных делах правовое обоснование формулируется дословно одними и теми же фразами. "При желании такие заимствования можно, наоборот, истолковать как свидетельства единообразия судебной практики и знакомства конкретного судьи с ней", – предполагает юрист.
Однако вопросы вызывает не само заимствование, сходятся во мнении юристы, а то явление, индикатором которого оно зачастую является – а именно халатность со стороны представителей системы правосудия. Когда тексты из обвинительного заключения следователя со 100%-ным совпадением переходят в приговоры, подписываемые судьей, возникают обоснованные сомнения в том, изучалось ли по существу уголовное дело, замечает Антон Пуляев.
Ситуация именно такова – если говорить об уголовном процессе, то чаще всего описания преступлений кочуют из обвинительных заключений (обвинительных актов) в приговоры и из одного обвинительного заключения в другое, подтверждает Григорий Колесников: "На фоне лености отдельных работников это приводит к тому, что в материалах уголовных дел появляются ссылки на не участвующих в них лиц, дается неверное описание события преступления и т. д.".
"Проблема в том, что данное заимствование является не результатом подробного изучения судьей материалов дела, аргументации сторон и согласия с ними, а результатом ровно обратного, когда судья фактически без проверки принимает доводы другой стороны (обычно это сторона обвинения в уголовном процессе) или полностью копирует судебный акт по другому делу, невзирая на различия в фактических обстоятельствах и аргументации сторон", – поясняет Олег Колотилов.
Заимствования нередко становятся причинами скандалов. Так, при заимствовании из других судебных актов нередко путают фамилии подсудимых, в связи с чем руководители мест лишения свободы вынуждены обращаться за разъяснениями о порядке исчисления срока отбывания наказания, напоминает Олег Колотилов. О заимствовании позиции обвинения писало и "Право.Ru": в приговор судьи Сергея Берегового попал мат из обвинительного заключения, что вероятно говорит о том, что судья даже не читал его перед перенесением его текста в приговор. Ссылкой на копирование председатель суда даже пытался "защитить" судью, ссылаясь на то, что "большинство материалов от госнаркоконтроля идет с такими словами". ККС ограничилась вынесением предупреждения.
Вопрос качества
"В целом же работу судьи следует оценивать не столько по оформлению тех или иных процессуальных документов, сколько по полноте изучения конкретного дела и справедливости оценки исследованных правоотношений", – отмечает Григорий Колесников.
В итоге проблема заключается не в самом заимствовании, а в качестве отправления правосудия. "Если заимствование является результатом подробного изучения судьей материалов дела, аргументации сторон – то в нем нет ничего страшного. Если ситуация обратная, то даже запрет заимствования может не помочь – таким запретом суд не заставишь лучше рассматривать дело", – резюмирует Олег Колотилов.
Будут ли санкции?
При обнаружении в материалах дела больших скопированных фрагментов возникает закономерный вопрос: можно ли использовать подобное свидетельство формального подхода к работе со стороны сотрудников правоприменительной системы как основание для пересмотра дела. Ответ на вопрос в значительной степени определяется конкретными обстоятельствами дела.
Что касается заимствований как основания для отмены решения, то данное основание представляется сомнительным, полагает Олег Колотилов: "Ведь заимствование – это всего лишь форма явления, а его содержанием может быть как полное и всестороннее исследование дела, так и уклонение суда от надлежащего рассмотрения его материалов. И только во втором случае будут основания для обжалования – например, в случае неполного выяснения обстоятельств, имеющих значение для дела; недоказанности имеющих значение для дела обстоятельств, которые суд считал установленными; несоответствия выводов, изложенных в решении, обстоятельствам дела. При этом данная неполнота, недоказанность и несоответствие могут как выражаться, так и не выражаться в заимствованиях".
По мнению Антона Пуляева, в случаях с заимствованиями без подробного изучения материалов уголовного дела утверждать что-либо некорректно. "Другое дело, если в приговоре описано преступление, отличное от инкриминированного подсудимому, данный факт является основанием для отмены обвинительного приговора", – добавляет он.
"Что касается наказания судей, то здесь необходимы системные решения, направленные на недопущение таких фактов, без них пресечь данные случаи, боюсь, нереально", – говорит Пуляев. В любом случае необходимо подобные факты предавать максимальной огласке, так как пока нет системных решений в судейском сообществе, это единственная возможность влиять на ситуацию, считает он.
Согласны с этим и в "Диссернете". "Считаю это системно значимым проектом для любых мер по улучшению функционирования судебной власти, которые государство сочтет нужным проводить", – заключает Заякин.
