Минюст опубликовал проект правительственного постановления, устанавливающий правила для третейских судов и арбитражных учреждений. Это связано с изменениями в законе «Об арбитраже РФ», который вступит в силу 1 сентября. Вторая реформа третейского разбирательства, по ожиданиям экспертов, властей и бизнесменов, должна избавить рынок от предвзятости «карманных судов», повысить качество коммерческого арбитража и разгрузить суды государственные. Пока же третейское правосудие требует непосредственного внимания Верховного суда – в том числе из-за нарушения арбитражными судами принципов права.
В 2010 году "Невская концессионная компания" (НКК), контролируемая канадской First Quantum, вступила с Санкт-Петербургом в концессию по строительству туннеля под Невой. Позже проект заморозили, убытки компании составили 1,5 млрд руб., из которых город погасил только 1,2 млрд. Остаток она взыскала с городской администрации через третейский суд в Москве: по условиям концессионного соглашения он выбирался Международной палатой Парижа.
Однако Арбитражный суд Санкт-Петербурга и Ленинградской области решил, что третейская оговорка недействительна, так как экстерриториальный подход не соответствует требованиям закона, и не выдал исполнительный лист ("Тьма в конце туннеля: санкт-петербургский суд не признал третейскую оговорку").
Решение АС СПб. и ЛО вызвало очередной виток дискуссий на юридическом рынке, ряд участников которого утверждают, что государственные суды относятся к третейским с предубеждением.
Почему третейское разбирательство не стало альтернативой государственному
В представлении юридического сообщества об идеальном разрешении экономических споров российские третейские суды действительно занимают сегодня не самую заметную и почетную нишу.
Такое отношение связано с рядом факторов, центральным из которых принято считать существующие ограничения на передачу в третейские суды отдельных категорий споров – например, корпоративных, административных или связанных с государственными контрактами.
С другой стороны – вызывает серьезные сомнения и беспристрастность третейских судов, многие из которых создавались как «карманные» суды при крупных корпорациях или аффилированных компаниях, а также квалификация их арбитров.
Однако главным препятствием к тому, чтобы третейское разбирательство стало действительной альтернативой государственному судопроизводству, по мнению Александра Замазия, заместителя председателя третейского суда при Российском союзе промышленников и предпринимателей (РСПП), является наличие неединичных фактов пересмотра государственными судами третейских решений по существу.
Экономколлегия формирует практику
В соответствии с требованиями законодательства, при производстве по делам об отмене решений третейских судов арбитражные суды оценивают соблюдения основных процедурных требований к третейскому производству, а также основных принципов российского права. При этом они не вправе пересматривать спор по существу, давая новую оценку доказательствам и обстоятельствам дела. Но на практике все обстоит сложнее.
В российском праве существует противоречие, считает Иван Хорев из юридического бюро "Байбуз и партнеры": при рассмотрении дел о выдаче исполнительного листа на решение третейского суда или об отмене такого решения государственный суд, с одной стороны, не имеет права оценивать решение третейского по существу, с другой стороны – может отказать в иске, если сочтет, что такое решение "нарушает основополагающие принципы российского права".
Под этим предлогом арбитражные суды нередко углубляются в детали третейского спора, по-иному оценивая установленные негосударственным судом обстоятельства. При этом переоценка обстоятельств зачастую «маскируется» под выявление нарушений «принципов российского права» и «публичного порядка», что является вполне достаточным основанием для отмены третейского решения (или отказа в выдаче исполнительного листа).
"Как более-менее однозначно трактовать данные принципы – неясно, – недоумевает Хорев. – Российское право – это комплекс разных отраслей, в каждой из которых есть свои базовые начала (принципы)". Да и в судебной практике такая формулировка, как правило, предстает в довольно размытом виде и не дает представления, какой принцип нарушается и каким образом, говорит Хорев. К тому же указание на те или иные начала – это, по сути, и есть переоценка решения третейского суда по существу. Но как изменить эту практику, привести ее к единообразию и обеспечить стабильность третейских решений?
В настоящий момент эту задачу берет на себя Верховный суд: с начала 2015 года экономколлегия ВС вынесла несколько важных определений об отказе в передачи дел, связанных с третейскими решениями на рассмотрение. В одном из них (дело № 309-ЭС15-15451) судья ВС отклонил доводы заявителя (ООО "Ликада Плюс") о том, что начисление высокой неустойки является нарушением принципов российского права.
В другом деле (№ 305-ЭС15-5579) доводы заявителя (АО "Чешский экспортный банк") о том, что предполагаемое злоупотребление правом является нарушением публичного порядка и влечет отмену третейского решения, также были признаны необоснованными. В обоих случаях на недопустимость повторного пересмотра обстоятельств указали судьи Верховного суда: по сути они пресекли попытки пересмотра третейских решений по существу под видом нарушений публичного порядка и принципов права, напомнив о недопустимости переоценки арбитражными судами обстоятельств, установленных в третейских производствах.
Несмотря на то, что указанные выше опеределения являются «отказными», то есть вынесенными по результатам рассмотрения судьей ВС обоснованности доводов кассационной жалобы и содержащие отказ в передаче дела на рассмотрение коллегии, они указывают на отсутствие существенных нарушений норм материального и процессуального права, то есть на правильность подходов нижестоящих судов. Кроме того, такие «отказные» Определения ВС по вопросам третейского производства носят развернутый и подробный характер.
«Таким образом, можно говорить и том, что экономколлегия вполне определенно высказалась в пользу формирования стабильности третейского производства и придания правовой определенности «судьбе» третейских решений», при этом используя такой способ формирования практики, как «отказные» определения», указывает эксперт Центра развития современного права (ЦРСП) Дмитрий Морев.
Еще одним важным аспектом «устойчивости» решений третейских судов является вопрос оценки государственными судами независимости третейского суда: в 2013 году Президиумом ВАС РФ был сформулировал подход, в соответствии с которым любая форма афилированности третейского суда с одной из сторон по спору указывает на нарушение принципов «независимости» и «беспристрастности» и влечет отмену третейского акта или отказ в выдаче исполнительного листа (Постановление Президиума ВАС РФ № 1567 от 16.07.2013). Таким образом, независимость и беспристрастность рассматривалась «объективно» через призму корпоративных отношений, вне связи с конкретными арбитрами.
Однако уже в конце 2014 года такой подход был признан Конституционным судом РФ противоречащим основному закону страны (Постановление № 30-п от 18.11.2014 года). КС указал, что независимость и беспристрастность следует рассматривать в отношении самих арбитров, оценивая их субъективное отношение к сторонам, а не объективные связи суда со стороной по спору.
Этот посыл получил дальнейшее развитие в определениях экономколлегии № 304-ЭС14-495 и 310-ЭС14-4786: судьи исключили недобросовестное поведение сторон третейского разбирательства, которые уже после заключения третейского соглашения и участия в третейском разбирательстве ссылались на аффилированность третейского суда при неблагоприятном исходе дела и считали его основанием для отмены третейского акта. Такая позиция систематически проявляется в определениях Верховного суда, в частности в недавнем документе № 309-ЭС16-2385 от 20 мая 2016 года.
Вопрос квалификации третейских судей
Серьезными препятствиями на пути роста популярности третейского разбирательства остаются и опасения самих предпринимателей относительно независимости третейских судов и квалификации арбитров.
Именно на снятие этих страхов в первую очередь нацелен новый закон о третейском производстве, который вступит в силу с 1 сентября. Документ определяет, что третейские суды смогут создаваться только при некоммерческих организациях (НКО), а их судьи должны обладать высокой квалификацией и репутацией (см. "Закон об арбитраже: Депутаты разобрались с третейскими судами").
Постоянно действующие третейские суды будут заменены на постоянно действующие арбитражные учреждения (ПДАУ). Третейские судьи будут называться арбитрами, а само третейское разбирательство – арбитражем. Под третейским судом, как следует из закона, будет пониматься единоличный арбитр или коллегия арбитров. При этом третейский суд, образованный сторонами для разрешения конкретного спора, сохранится.
Закрепляет закон и разрешительный порядок: чтобы создать ПДАУ, потребуется разрешение Правительства РФ, выраженное в специальном акте, которое будет выдаваться специально созданным Советом по совершенствованию третейского разбирательства.
Организация должна будет предоставить список рекомендованных арбитров, исчерпывающую информацию о своей деятельности, включая данные учредителей и участников, а также полностью финансировать создание и деятельность ПДАУ, "направленной на развитие арбитража в Российской Федерации".
Определил закон и профессиональные требования к третейским судьям (коллегии арбитров): количество арбитров одного ПДАУ не может быть менее 30 человек, не менее половины из них должны обладать хотя бы 10-летним опытом работы судьёй третейского, арбитражного, конституционного суда или в качестве мирового судьи, а 1/3 членов коллегии должны иметь ученую степень, присужденную на территории России. Кроме того, один арбитр не может входить в более чем три ПДАУ.
