В рамках курса по либерализации уголовного законодательства, взятого страной после встречи Президента Медведева с представителями бизнеса в феврале 2010 г., УК РФ за 2010—2011 годы претерпел существенные изменения. Поправки в кодекс внесены в общей сложности двадцать одним федеральным законом. Но впечатляет не только масштаб изменений — реформирование уголовного права ведется фрагментарно и непоследовательно, и этот недостаток определяет общее невысокое качество предлагаемых законодательных актов.
Беда первая — неоправданное ослабление наказаний
Самые большие изменения претерпевает институт санкций. Федеральным законом № 23-ФЗ от 07.03.2011 по 60 составам преступлений были убраны нижние пределы санкций. В этом вопросе российский законодатель не придумал велосипед, а воспринял распространенную юридическую технику многих стран, когда судье, как правоприменителю, дается больше дискреционных полномочий для постановления более справедливого приговора, который бы учитывал такой важный критерий, как индивидуализация наказания.
Однако по некоторым составам снятие нижних пределов санкций выглядит неоправданными, и это первая беда реформирования российского уголовного законодательства. Это касается, например, ч.1 и ч.2 ст. 162 УК (разбой, связанный с насилием над личностью (двухобъектный состав). Часть вторая, которая описывает деяние, совершенно с применением оружия, — тяжкий состав, поэтому убирать нижний предел (в старой редакции часть первая предусматривала лишение свободы на срок от 3 до 8 лет, а часть вторая – от 5 до 10 лет) выглядит почти так же, как если бы законодатель вручил разбойнику дубинку и разрешил орудовать ей на большой дороге. И это не единственный состав, который вызывает вопросы.
Беда вторая — противоречия уголовного закона с другими отраслями права
Второй бедой являются сохраняющиеся противоречия между российским уголовным законодательством и другими отраслями права. Лучше всего они проявляются на примере защиты прав собственности (вещного права) и экономической деятельности. Содержание охраняемых объектов (общественные отношения, складывающиеся по поводу собственности в гл.21 УК РФ, общественные отношения, складывающиеся в сфере экономической деятельности в гл.22 УК РФ) обычно устанавливаются не УК, а гражданским правом, но российский уголовный закон берется их регулировать или, по крайней мере, вкладывает в них новое содержание. Зачастую это приводит к криминализации правоотношений, законных с точки зрения гражданского права, и влечет за собой вынесение несправедливых приговоров.
Одним из главных способов причинения ущерба объекту собственности является хищение. В уголовном законе России под хищением понимается совершенные с корыстной целью противоправное безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества (примечание 1 к ст.158 УК РФ).
Многие исследователи отмечают, что в дефиниции хищения, как она сформулирована в УК, a priori заложена неопределенность и противоречие цивилистическому пониманию кражи. Критика такого противоречия и несогласованности усилилась после вынесения определения Конституционного Суда РФ, который отказался рассматривать жалобу Михаила Ходорковского на нарушение его конституционных прав статьей 160 и примечанием 1 к статье 158 УК. "Оспариваемые нормы уголовного закона в силу своей неопределенности создают реальную опасность их произвольного применения", — указал тогда в особом мнении судья КС РФ А.Кононов. По его мнению, в результате явно недостаточной определенности терминологии уголовного закона понятие безвозмездности как сущностного признака хищения в форме присвоения или растраты в правоприменительной практике толкуется вопреки его очевидному смыслу". "В уголовной правоприменительной практике этому понятию было дано явно расширительное толкование, включающее не только собственно безвозмездное изъятие, но и случаи предоставления в возмещение менее ценного имущества, что противоречит буквальному понятию безвозмездности", — считает А.Кононов. В свою очередь, российские ученые А.Федотов и А.Рахмилович пишут: "С точки зрения гражданского права кражей являются совершаемые без правовых (гражданско-правовых) оснований и помимо воли собственника (законного владельца) односторонние действия, которыми лицо приобретает фактическое владение на чужую вещь и тем самым обогащается и причиняет ущерб собственнику (законному владельцу) вещи, лишая его владения вещью".
При сопоставлении двух определений хищения, видна разница в понимании самого деяния, поскольку в признаки уголовного понятия хищения включено такое явление как обращение чужого имущества в "пользу других лиц". Уголовный кодекс полагает, что фактическое владение похищенной вещью может возникнуть не у похитителя, а у иных лиц. Гражданское право такого понимания не допускает: нельзя украсть не для себя, поскольку тогда нет извлечения выгоды для субъекта.
Беда третья — отсутствие последовательности и концептуального подхода
Стоит вспомнить изменения, вносимые в КоАП относительно расчета величины малозначительного хищения, превышение суммы которого влечет уголовное наказание. В первоначальной редакции КоАП мелким хищением признавалась сумма до 5 МРОТ, в редакции от 31 октября 2002 года порог был снижен до 1 МРОТ, а затем, в редакции от 22 июня 2007 года №116-ФЗ хищение чужого имущества признавалось мелким, если его стоимость не превышала сто рублей. Но уже менее чем через год, в редакции от 16 мая 2008 года, стоимость похищенного имущества, за которое не возникало уголовной ответственности, была повышена до 1000 руб.
Объяснить такие метания законодателя более чем затруднительно. Но они являются отличной иллюстрацией к рассказу о третьей беде реформаторов уголовного кодекса — об отсутствии концептуального подхода. Если концепция реформирования гражданского права писалась несколько лет, ее результаты вынесены на широкое обсуждение, реформирование в области уголовного права делается фрагментарно, отрывочно, логику рассуждений законодателя иногда сложно, а часто просто невозможно уловить. А если говорить об изменениях 2010—2011 годов, то складывается ощущение, что их инициаторы действуют в условиях жесточайшего цейтнота — стараются успеть внести как можно больше изменений в УК до момента истечения президентского срока Дмитрия Медведева. Возможно, они не надеются на второй срок и боятся реконкисты силовиков, которые остановят реформу уголовного закона. Но уголовное законодательство более, чем другие отрасли, влияет на судьбы людей, поэтому поспешность и непоследовательность законодателя в этой области несет в себе повышенный риск ошибки, а это вряд ли допустимо.
