В четверг в Общественной палате должны были обсуждать открытость судопроизводства и доступ к информации о деятельности судов. Однако вектор дискуссии оказался совершенно иным: досталось и судьям, которые "заискивают" перед журналистам, разъясняя им принятые решения, и журналистам, которые берутся рассказывать о ходе судебных процессов и "небылицы выдумывают".
После того как адвокат Анатолий Кучерена выступил с вступительным словом, его коллега по Общественной палате Денис Дворников открыл обмен мнениями и вспомнил про закон об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации, который требует публикации судебных актов в Интернете. "Это, пожалуй, единственная тема, которую могут спокойно обсуждать вместе и представители судейского сообщества, и общественные организации", — заметил он. А вот конкретные судебные решения законопослушным гражданам, по его мнению, обсуждать нельзя. Это противоречит закону, пояснил Дворников, не упомянув, правда, какому именно.
Оставшуюся часть выступления он посвятил рассказу о том, что в погоне за информационными технологиями важно не упустить суть правосудия, человеческую сторону вопроса. "Многим простым гражданам будет приятно встретить хорошо воспитанного помощника судьи, который примет заявление и окажет помощь, — объяснял он свою позицию. — Но им будет далеко безразлично, сколько актов судебных размещено на сайте суда". Обратил Дворников внимание и на то, что на информатизацию системы судов тратятся "огромные средства", а "помощники судей получают сегодня меньше 10000 руб." "Нечеловеческая зарплата, на нее нельзя выжить", — заявил он. А затем высказал мнение, что это "не просто перекос, а подрыв преемственности в профессии", поскольку будущие судьи зачастую проходят эту карьерную ступень.
Правозащитник Андрей Бабушкин на хорошо воспитанного судейского чиновника, по-видимому, не рассчитывает. Он упомянул готовящийся Верховным судом РФ проект постановления пленума об открытости судопроизводства и заметил, что оно всех проблем доверия общества к судебной системе не решит. Затем Бабушкин стал перечислять необходимые перемены в судах: нужен комплекс мер доступности зданий судов для инвалидов, надо повесить у каждого зала заседаний выдержки правил доступа в суд, чтобы люди знали свои права, а у приставов не было возможностей для злоупотреблений. Также Бабушкин предложил создать систему, позволяющую посетителям судов легко в них ориентироваться. По его словам, это могут быть специальные стенды, на которых будет высвечиваться информация, какое дело слушается в конкретном зале. К слову, в арбитражных судах и некототорых судах общей юрисдикции такие стенды уже существуют.
Помимо этого, он остановился и на проблеме доступа журналистов в зал заседаний, поскольку нередко для них места не хватает. По его мнению, при рассмотрениии резонансных дел можно было бы предусмотреть в зале специальные места для журналистов, которые рядовым посетителям занимать нельзя.
А председатель Гильдии российских адвокатов Гасан Мирзоев потребовал гораздо более радикальных реформ. "По-моему, суд должен быть один — высший суд справедливости. Это должен быть Верховный суд", — заявил Мирзоев. По его словам, он должен состоять из конституционной коллегии, арбитражной коллегии, коллегии по уголовным, административным делам и так далее. "Люди должны понимать, что суд — это единая система", — объяснил адвокат свою позицию.
Затем он достаточно жестко высказался по поводу журналистов, освещающих судебные процессы. По его мнению, иногда они "настолько ангажированы", что "небылицы выдумывают". Узду для прессы он видит в этическом кодексе, а заодно предлагает ограничить и свободу слова. "Нельзя допускать говорить о делах, которые в судах не решены, по которым приговоры не вынесены", — сказал он.
К чести собрания, это предложение не обошлось без отповеди. "Мы не можем журналисту запретить писать материал. Мы можем говорить о персональной ответственности за то, что человек написал", — сказал член ОП, адвокат Анатолий Кучерена. Правда, тут же у него проявилось желание обуздать стремящихся к излишней открытости судей, которые рассказывают о причинах принятия своих решений журналистам — "заискивают" и "оправдываются" перед ними. В частности, Кучерена вспомнил про интервью петербургского судьи Виталия Барковского, отклонившего иски на 333 млн руб. к Мадонне от "Профсоюза граждан России". "Как такое возможно?" — поинтересовался он у пресс-секретаря ВС РФ Павла Одинцова.
В ответ тот поспешил заявить, что это связано с отсутствием внятных норм, устанавливающих, кто может давать комментарии к судебным актам. По его словам, в мире есть разные подходы. Например, в США судья выходит к прессе после заседания и рассказывает, на основании чего он принял такое решение. Но, как правило, этим должны заниматься профессиональные пресс-секретари, заметил Одинцов, те люди, которые могут быть посредниками между судом и обществом. "Выступив, судья тем самым создает ограничения для судьи вышестоящей инстанции, — объяснял он. – Более того, он отчасти десакрализирует решение суда своим оправдательным поведением. Есть устойчивая формула "все, что я хотел сказать, я сказал в своем решении". Это оптимальная форма". Кучерена сразу же его поддержал. "Судья не должен оправдываться, почему он принял такое решение", — сказал он, создав впечатление, что слова "оправдываться" и "объяснять" для него — синонимы.
Завершил же Кучерена дискуссию обещанием, что по итогам обсуждения будут разработаны рекомендации, направленные на расширение открытости российского правосудия. Впрочем, учитывая тональность большинства выступлений, ожидать этого документа стоит с опасениями за сохранность даже достигнутой открытости.
