В процессе по убийству известной журналистки все не так, считает защита. Ходатайства прокуратуры оформлены неправильно, замечания судьи не по делу, показания экспертов подозрительно отличаются от ранее данных и даже рассказ потерпевшей – дочери погибшей — и тот слишком неконкретен. Потерпевшая в долгу не осталась и сыронизировала насчет избирательности памяти подсудимых. Обвиняемые тоже не сидят тихо. Смысл их выкриков в нескольких словах: свидетели куплены, доказательств нет, суд — не суд, и именно по вине председательствующего один из подсудимых "остался инвалидом".
Нынешний процесс по делу об убийстве обозревателя "Новой газеты" Анны Политковской уже третий. Первый, прошедший в Московском окружном военном суде, закончился оправданием подсудимых. Тогда их было еще трое — братья Ибрагим и Джабраил Махмудовы, а также бывший сотрудник полиции Сергей Хаджикурбанов. Однако Верховный суд из-за процессуальных нарушений отменил приговор, и дело пошло в Мосгорсуд, обретя еще двоих фигурантов: чеченского криминального авторитета Лом-Али Гайтукаева и третьего брата — Рустама Махмудова. Дело снова идет по ходатайству подсудимых с коллегией присяжных. Первая коллегия в Мосгорсуде развалилась, присяжные разбежались в середине ноября, процесс шел с августа. Новой же коллегии, отобранной 14 января, обвинение уже рассказало версию следствия. Гайтукаев принял заказ на убийство от неустановленного лица, недовольного публикациями журналистки в июне-июле 2006 года. И привлек к делу своего знакомого Дмитрия Павлюченкова — начальника отдела ОПУ ГУВД Москвы ("наружки"). Павлюченков и его сотрудники выследили маршруты журналистки (Павлюченков уже признался в организации убийства, и уже осужден в особом порядке на 11 лет колонии). Братья Махмудовы — племянники Гайтукаева — "работали" непосредственно перед и в день убийства. Джабраил, как считают следователи, привез к подъезду Политковской предполагаемого киллера — Рустама. Ибрагим же отзвонился братьям, заметив машину журналистки, едущую к дому. Сергей Хаджикурбанов с осени, после того как Гайтукаев был осужден за другое преступление, был, как считают следователи, "координатором" группировки.
"А у меня, ваша честь, благодаря вам — нога!"
Целый вторник на этой неделе был посвящен обсуждению заявленного ходатайства прокуратуры об оглашении письменных доказательств — оно прошло без коллегии заседателей. Прокуроры накануне передали суду список, и председательствующий Павел Мелехин позволил всем адвокатам снять с него копии на судебной аппаратуре, что надо сказать, происходит довольно редко. На следующий день на заседание не пришел один из адвокатов Джабраила Мурад Мусаев и несколько его коллег.
- А я вообще-то, не в курсе, почему Мурада нет, — стал возражать с места сам подсудимый. Судья попросил его вставать, когда делаются подобные заявления. И получил в ответ гневные тирады.
- А у меня, ваша, честь, благодаря вам — нога! Я инвалидом остался! Долечится даже не дали! Нога болит до сих пор! — зло заявил Джабраил. Он был госпитализирован с пулевым ранением в ногу 15 августа, в то время он вместе с братом Ибрагимом еще не был заключен под стражу. О судьбе уголовного дела по данному эпизоду пока неизвестно.
Судья скептически поинтересовался, где Джабраила обучали подобной манере общения (во время предыдущего процесса Мелехин вызывал в заседание для Джабраила "скорую помощь" и периодически требовал из больницы СИЗО справки о его состоянии здоровья), и, получив ответ "в Мосгорсуде", продолжил заседание: у каждого из подсудимых было по защитнику.
- В настоящий момент у меня возражений по ходатайству прокуратуры нет, но, может, завтра возникнут, — обсуждение заявленных письменных доказательств начала адвокат Лом-Али Гайтукаева Татьяна Окушко.
- Я понимаю, вы хотите затянуть процесс. Вам было предоставлено достаточно времени для того, чтобы ознакомиться с документами. Вы не хотите работать, понятно, — заметил судья.
Адвокат Ибрагима Махмудова Сергей Бадамшин заявил, что предоставленный документ не является по форме и содержанию ходатайством. По просьбе судьи прокурор Мария Семененко стала зачитывать перечень вслух.
- Что она читает за бумаги? Где начало ходатайства? — стал возражать Бадамшин.
- Во-первых не "она", а гособвинитель, а во вторых — я в данный момент заявляю о том, что мы будем изучать в ходе судебного следствия. Это письменные материалы, — парировала прокурор.
- Не могу сказать, что это прозвучало ходатайство, это лишь перечисление документов. Возражаю. Кроме того, я вступил в дело вчера, здесь перечислены все тома уголовного дела. Мне нужно время. Пусть гособвинение представляет ходатайство по каждому отдельному документу, — адвокат Бадамшин все же был недоволен. Также он сказал, что некоторые из перечисленных документов — например, статьи Политковской, ответы на запросы, водительское удостоверение на Рустама Махмудова, доказательствами не являются. Адвокат Ибрагима Махмудова Гаджи Алиев согласился с коллегой.
Адвокат Сергей Хаджикурбанова Алексей Михальчик заметил, что ни одно из доказательств не говорит о причастности к убийству его подзащитного, но он оставляет судьбу ходатайства на усмотрение суда. Остальные возражали.
- Сегодняшний день мы потеряли ни на что. Сутки давали защите, чтобы изучить заявленные материалы. А возражения без аргументации, — сердился судья. И поскольку конкретных ходатайств от защиты об исключении письменных материалов не поступило, огласил список допущенных доказательств.
Затем были допрошены, по ходатайству прокуратуры и несмотря на возражения защиты, два эксперта. Сотрудник исследовательского центра имени Келдыша Сергей Соколов подтвердил, что его коллеги из центра, проводившие криминалистическую экспертизу предупреждались об уголовной ответственности, несмотря на отсутствие подписей в копии из дела.
- Подпись есть в оригинале, уже представленном суду, — пояснил он. Подсудимые около часа его не отпускали, скептично напоминая, что в прошлом процессе он принес в суд "какую-то вчетверо сложенную бумажку" — незаверенную копию с оригинала с нужными подписями. Впрочем, оказалось, что за это время в суд из института уже поступил оргинал.
Марк Сонис, главный эксперт Федерального центра при Минюсте России, был вынужден также отвечать за отсутствие подписи — в одной из трех копий на баллистической экспертизе он не расписался из-за технической ошибки. И предъявил необходимые документы. Подсудимые и в отношении Сониса были не менее язвительны и все спрашивали, кто ему звонил, чтобы пригласить в суд, и откуда он знает, о чем идет речь — фактически повторяли свои вопросы с предыдущего процесса. Судья вопросы снимал.
"У ваших подзащитных память тоже очень избирательная!"
В среду на заседание пришла дочь журналистки Вера Политковская. Она рассказала, что последнюю неделю перед убийством жила как раз у мамы, в квартире на Лесной улице. Этот период — осень 2006 года — был очень сложным. Умер отец Анны, ее мать была в больнице, журналистка постоянно ее навещала.
Вера вспомнила, что в то время в подъезде все время были проблемы с домофоном, он то не открывался, то дверь открывалась сама по себе. Потом следователи нашли примотанный к магнитному замку домофона скотч и и прилепленный пластилин. Магнитную пластину прокуроры показали присяжным. Как показал следственный эксперимент, такую дверь с перемотанным замком можно было открыть без ключа за 40 секунд. Квартира Политковской была на седьмом этаже. Сама Анна Степановна на Лесной улице поселилась где-то за год до трагедии. У Анны Политковской была серебристая "десятка", на которой она ездила в последние годы. Именно на ней она подъехала к дому в день убийства.
- В мамин адрес поступали в разное время угрозы, но подробностей я не знала. Она иногда говорила: – Вера, будь осторожна, у меня проблемы, связанные с работой. Это сопровождало практически всю нашу жизнь, я помню еще со школы. В последнее время она говорила, что встречала в подъезде незнакомых посторонних людей, и просила быть аккуратнее, — рассказывала Вера. Эти подозрительные лица не были бомжами, как сказала Вера, или алкоголиками, от них не пахло, и не были похожи на наркоманов, которые бывают иногда в подъездах, говорила Вере Анна. Но не уточняла, была ли внешность кавказской — да и вряд ли, как считает Вера, мама могла хорошо их разглядеть в полутемном подъезде со зрением минус десять. Также она не говорила, была ли среди этих людей женщина.
В день убийства, как Вера потом узнала, мама ездила в квартиру дедушки и бабушки на Фрунзенскую набережную, забирать вещи для бабушки в больницу. И заезжала в супермаркет "Рамстор", он находился там же, на набережной. Потом пакеты из "Рамстора" с покупками от 7 октября были найдены в машине следователями.
- Мама любила покупать продукты именно в том магазине, ездила туда постоянно. Водительский стаж у мамы был небольшой, она села за руль лет за пять до произошедшего. У нее было очень плохое зрение, и поэтому она сформировала несколько маршрутов по городу, с легкими вариациями, в зависимости от пробок. Ездила к магазину также по определенному маршруту. Оттуда выезжала по Комсомольскому проспекту, дальше по Садовому кольцу до разворота на Самотечной площади. На развороте съезжала в районе улицы Фадеева, через Миусскую площадь и, огибая улицу Александра Невского, на Лесную. Дом стоит на углу. От начала улицы Фадеева до угла Александра Невского (там, по версии следствия, поджидал машину Анны Ибрагим, чтобы позвонить братьям) и Лесной – километра два. Меньше, чем за три минуты можно проехать расстояние. Но она ездила медленно, боялась кого-нибудь сбить. От "Рамстора" могла ехать минут 40, — отвечала Вера на вопросы обвинения.
Адвокат Ибрагима Махмудова Саидахмед Арсамерзаев стал атаковать вопросами про последнюю поездку в "Рамстор".
- Она не говорила, что туда поедет?
Вера сказала, что нет.
- А когда в последний раз она туда ездила до этого?
- Я точно не знаю, могу только предполагать. Может, за неделю до этого, может, раньше, — отвечала Вера.
- Мне не нужны ваши предположения! Это не ответ! Скажите точно! Ваша честь, что это за "предполагаю"? — гневно воскликнул Арсамерзаев.
- Я не помню точно, не могу сказать! У ваших подзащитных тоже, надо сказать, память очень избирательная! — отрезала Вера.
- Это у кого это, что вы имеете в виду? — приподнялся с места Арсамерзаев, но, впрочем, сел обратно.
Каждый адвокат считал свои долгом переспросить про угрозы, но поскольку Вера сказала все, что знала, судья вопросы снимал.
- А писала ли мама статьи, изобличающие прокуроров, следователей? — усмехнувшись, спросил Гайтукаев.
- Следователей — да, — ответила Вера.
Представляющая интересы Веры и Ильи — потерпевших адвокат Анна Ставицкая решила раз и навсегда закрыть вопрос про поездку Анны в "Рамстор": поскольку чеки из "Рамстора", присутствующие в деле, были отмечены другой датой — 6 октября, защита пыталась оспорить, что Анна была в супермаркете именно в день убийства. Пока чеки присяжным не демонстрировались. Однако в это же день заседателям была показана фототаблица, распечатанная с камер наблюдения этого магазина с записи от 7 октября. Как журналистка туда заходит и выходит спустя около 40 минут.
- Защита все пытается выяснить, что не так с этой поездкой. Могла ли Анна, например, совершив покупки накануне, оставить пакеты у родителей? — спросила Ставицкая, но только Вера успела ответить, что нет, это не в правилах мамы, как начал возмущаться Мусаев.
- Что это за формулировка? Мы защищаемся, как можем! Анна, ты же понимаешь! — сердился адвокат на Ставицкую. Судья удалил присяжных.
- Если ты знаешь, как должен себя вести адвокат, то что ж ты наезжаешь? — продолжал Мусаев.
- Общайтесь в подобном тоне за стенами этого зала, — сказал Мелехин.
Обвинение показало заседателям протокол осмотра места происшествия от 7 октября.
- Осмотр начат в 17.00. Тело было обнаружено в лифте на первом этаже. Рядом – полиэтиленовый пакет "Рамстор" с продуктами. На пакете – адрес "Рамстора". Параллельно левой стенке лифта был найден пистолет с глушителем, — рассказывала Семененко. Присяжным было подробно объяснено про роковые ранения и обнаруженные гильзы, пули и патрон. И показан пистолет — переделанный из газового, с расточенным стволом. Последнее же заседание на неделе, состоявшееся сегодня, было посвящено целиком вещественным доказательствам. Прокурор Борис Локтионов показал черное пальто Политковской со следами от пуль на спине ближе к левому плечу, водолазку и брюки с дырой от пули в области бедра. На найденной кожаной сумке журналистки также были следы от пуль. Все вещи прокурор продемонстрировал и обитателям "аквариума". Те молчали.
