Оценщики госсобственности, которые за "откат" пытались уменьшить стоимость активов готовящегося к приватизации предприятия, были наказаны судом куда более сурово, чем того требовал прокурор. Не помогли ни раскаяние и сотрудничество со следствием, ни добрые слова коллег и отсутствие ущерба потерпевшему, ни заступничество раввина.
20 октября в Мещанском суде Москвы состоялось рассмотрение дела в отношении Михаила Зельдина, директора ООО "Центр оценки "Аверс" (занимает ведущее место в рейтинге деловой активности среди оценочных компаний), его заместителей Андрея Макарова и Александра Сивкова, директора по развитию Руслана Буценко и ведущего специалиста ООО "Центра экспертизы оценки собственности" Артура Алексеева.
Все пятеро обвинялись по ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ (покушение на мошенничество, совершенное организованной группой в особо крупном размере по предварительному сговору – до 10 лет лишения свободы). Еще летом прошлого года оценщиков заподозрили в махинациях с госимуществом, подлежащим приватизации. Компания "Аверс", которая является поставщиком оценочных услуг Росимущества, должна была определить стоимость пакета акций ООО "Московский завод киноаппаратуры "Москинап". Предприятие планировали выставить на торги в декабре 2013 года.
Оценщики вышли на представителя предприятия Максима Баутина и предложили сделку: за 23 млн руб. они готовы были занизить стоимость активов "Москинапа". После долгих телефонных переговоров и личных встреч согласие на сомнительную сделку было получено. Правда, сотрудники "Аверса" не знали, что с этого момента за всеми их действиями наблюдают сотрудники правоохранительных органов. На одной из встреч Буценко договорился с Баутиным, что стоимость в отчете будет уменьшена на 160 млн руб. и составит 625 млн руб. При этом, по версии обвинения, на самом деле повлиять на стоимость актива, указанную в отчете, мошенники не могли, и составлен он был в соответствии с требованиями законодательства.
Первую часть вознаграждения – 7 млн руб. – оценщики должны были получить, когда в официальном бюллетене Росимущества появятся сведения о цене выставляемого на торги предприятия. Это произошло 10 октября, а утром 15 октября в офисе банка "Образование", где в ячейке хранились готовые к передаче средства, был задержан пришедший за ними Алексеев. Днем позже арестовали и остальных фигурантов дела.
Первоначально им предъявили обвинение по ч. 5 ст. 33, ч. 3 ст. 30 и п. "а" ч. 4 ст. 204 УК РФ (покушение на коммерческий подкуп и пособничество в нем – до 12 лет лишения свободы), но позже оно было переквалифицировано. На предварительном слушании 13 октября подсудимые заявили, что полностью признают свою вину, раскаиваются и просят о рассмотрении дела в особом порядке. Обвинение и представитель потерпевшего не возражали.
Небольшой зал заседаний Мещанского суда едва уместил всех желающих присутствовать на рассмотрении дела, преимущественно родственников и коллег подсудимых.
Помимо адвокатов, подсудимые просили разрешить им общественного защитника – заместителя гендиректора "Аверса" Андрея Бойко.
– Чем вызвано ходатайство о привлечении Бойко? – решила уточнить судья Елена Гудошникова.
– Андрей Юрьевич давно и хорошо нас знает и может характеризовать наши личности. А также высказать отношение коллектива к нам и тому, что мы совершили, – ответил Зельдин.
– Я не против привлечения Бойко, но как мы можем использовать его показания для характеристики подсудимых, если он будет участвовать в прениях как защитник? – поинтересовался прокурор.
– Если Бойко допустим в качестве защитника, то допрашивать его о характеристиках подзащитных не сможем, всем понятно? – высказалась судья перед тем, как удовлетворить ходатайство.
В материалах дела также нашлось немало свидетельств того, какие хорошие люди сидят на скамье подсудимых: положительные характеристики с работы, справки о том, что никто из них не состоит на учете в психоневрологическом и наркологическом диспансерах, ранее не были судимы и не привлекались к уголовной ответственности, имеют несовершеннолетних детей и других членов семьи, находящихся на иждивении.
Адвокаты подсудимых также ходатайствовали о приобщении к делу разнообразных характеристик подзащитных. Так, о Буценко положительно отзывались участковый и соседи по дому, а также две бывших жены – матери его детей. Хорошо характеризовали своих экс-супругов и бывшие жены Зельдина и Сивкова. О снисхождении суда к Зельдину просил и главный раввин Санкт-Петербурга, уверявший, что единоверцы помогут ему встать на путь исправления. Коллеги всех подсудимых направили в суд задокументированные просьбы не назначать им суровое наказание с отбыванием реального срока. Причем, как утверждают адвокаты, сделали это по собственной инициативе. Были приобщены к делу и многочисленные отзывы и благодарности от партнеров, клиентов обвиняемых, членов объединений и организаций, где те состоят.
В процессе рассмотрения и оглашения документов у кого-то из родственников обвиняемых зазвонил телефон, остальные зашикали на женщину, судорожно пытающуюся найти мобильный в сумочке, мол, выключайте скорее. Но судья к нарушению порядка отнеслась спокойно и даже не сделала замечание.
Помимо прочих документов, подсудимые просили приобщить к делу свои официальные заявления потерпевшей стороне, в которых сообщили, что искренне раскаиваются в том, что совершили, и что почти годовое заключение под стражей стало наказанием и тягчайшим испытанием для них и их семей.
– Это все документы? – поинтересовалась судья у защитников, но ответил ей подсудимый Алексеев:
– Моя мама и мама моей жены – инвалиды 2-й группы, но документы, подтверждающие это, почему-то не предоставлены.
Выяснилось, что на руках у защитника и родственников есть только копии нужных справок, а оригиналы забыты дома, что вызвало возражения обвинителя. В итоге судья приобщать справки к делу не стала, но оставила их для ознакомления, что вызвало вздох облегчения у родных Алексеева.
Обвинитель, учитывая все обстоятельства, потребовал признать пятерых подсудимых виновными и назначить им реальные сроки наказания, с отбыванием в колонии общего режима. Алексееву и Буценко – по два года лишения свободы, со штрафом в 200 000 руб., Зельдину, Макарову и Сивкову – по три года лишения свободы со штрафом в 300 000 руб. каждому. Также троим последним, которые, по мнению обвинителя, использовали для совершения преступления свое служебное положение, он попросил назначить дополнительное наказание – запрет в течение трех лет занимать руководящие должности.
Защита же, упирая на то, что все подсудимые признали свою вину, раскаялись, активно сотрудничали со следствием, давали правдивые и последовательные показания, не представляют общественной опасности, а, наоборот, являются добропорядочными членами общества, просили применить при назначении наказания нормы статьи 73 УК РФ (условное осуждение). Адвокаты аргументировали свою позицию еще и тем, что фактического ущерба потерпевшей стороне нанесено не было, что подтвердил ее представитель. Кроме того, составленный отчет о стоимости акций "Москинапа" был признан достоверным, пакет был выставлен на торги и продан с большим превышением начальной стоимости (за 935 млн руб.)
У всех подсудимых есть нуждающиеся в них родственники – супруги, дети, родители. Помимо этого, Буценко страдает тяжелым неврологическим заболеванием, лечение которого не могут обеспечить в местах лишения свободы. А Зельдин в прошлом состоял на учете в психоневрологическом диспансере с диагнозом "шизофрения", нынче же психиатры диагностируют у него биполярное аффективное расстройство, то есть депрессивное состояние, которое также необходимо корректировать при помощи специалистов.
В связи со всеми перечисленными обстоятельствами, при невозможности назначения условного наказания, защитники просили ограничить срок уже отбытым (чуть больше года), а также по возможности переквалифицировать преступление в менее тяжкое.
– Я категорически не согласен с тем, чтобы вынести преступление из категории тяжких, – заявил в своей реплике прокурор. – Давайте не забывать, что оно совершено группой лиц и по предварительному сговору. Не довели они свой преступный умысел до конца не потому, что совесть у них проснулась или кто-то сказал: "Ребята, что же мы делаем?", а только потому, что правоохранительные органы их остановили! Поэтому я полагаю, что оснований для изменения категории не имеется.
Дали слово и назначенному в начале заседания общественному защитнику Бойко.
– Я бы очень просил вас от себя и коллектива видеть в подсудимых не просто номера статей, а людей, – трогательно заметил Бойко и вспомнил о каждом из них что-то хорошее.
Зельдин, по его мнению, "уникальный человек, достоинства которого отмечают и наши друзья, и недруги", ведь даже после его задержания коллектив "Аверса" не развалился, а сотрудники не ушли к конкурентам. Макарова он назвал "душой коллектива", без которого коллегам очень тяжело обходиться. Алексеева поблагодарил за помощь, даже в тех делах, которые не совсем подходят ему по профилю. Вспомнил, как Буценко заботился о нем, когда Бойко повредил плечо в экстремальном водном походе. Описал благородство Сивкова, который, оставив дела, вылетел за границу, едва узнав о коллеге, попавшем там в серьезную аварию.
Усомнился Бойко и в том, что подсудимые могли как-то повлиять на подчиненных, чтобы те внесли в отчет заведомо неверные сведения.
– Оценщик несет уголовную ответственность за внесение заведомо ложных сведений в отчет, а также отвечает за это своим имуществом. Я надеюсь, в нашей компании сумасшедших людей нет! – отметил он.
Подсудимые в прениях участвовать не стали, дружно заявив, что выступят с последним словом, чтобы не занимать время присутствующих.
Алексеев был краток: "Я совершил самую большую ошибку в своей жизни, от которой больше всего пострадала моя семья – моя жена, мама и мама жены – пожилые женщины, которые остались без моей помощи. Год, который я провел в окружении преступников, стал для меня достаточным наказанием… Прошу им и ограничиться".
"Очень стыдно перед коллегами и семьей, – признался Буценко. – Для меня это первое и последнее преступление закона. Очень хочу вернуться домой, чтобы посодействовать в том числе и тому, чтобы никто из них никогда не преступил закон".
"Главное, чего мне удалось достичь за 20 лет в оценочной деятельности, – это безупречная репутация, доверие коллег, конкурентов, клиентов. Я говорю это не для того, чтобы похвастаться, а чтобы подчеркнуть, что я потерял, совершив покушение на мошенничество, которое считаю своей величайшей ошибкой, – покаялся Зельдин. – Нам шли в руки большие легкие деньги, и мы не устояли перед искушением. Очень стыдно перед семьей… Две мои старшие дочери отмалчиваются, когда их спрашивают о папе, а младшая думает, что я в командировке. Семьи стали главными потерпевшими в результате нашего поступка, и хотелось бы как можно скорее начать компенсировать нанесенный вред".
Макаров сказал, что завтра у его маленькой дочери день рождения, ей исполняется пять лет, и это уже второй ее праздник, который отец может пропустить, но не хочет. "Я много думал о том, что совершил, я раскаялся, прошу назначить наказание, не связанное с лишением свободы", – лаконично попросил он.
Сивков произнес, пожалуй, самую трогательную речь, после которой женщины в зале начали всхлипывать. Опустив глаза, он рассказывал, как любит свою 12-летнюю дочь, которой сейчас так нужен отец, гражданскую жену и их двухлетнего сынишку. "Когда меня арестовали, он еще ползал, а сейчас уже бегает вовсю и начинает разговаривать, а я всего этого не вижу", – сожалел подсудимый. Каялся, что слишком много времени уделял работе, порой забывая о семье, и просил разрешить исправить все, что натворил.
Судья, выслушав всех, объявила, что удаляется в совещательную комнату для принятия решения, которое будет оглашено 21 октября в 12:00. Адвокаты как могли подбадривали приунывших родных: "никто и не обещал, что все кончится сегодня, заседание и так продлилось почти до восьми часов".
Приговор оказался более суровым, чем даже прокурорский запрос. Зельдин, Макаров и Сивков получили по четыре года в колонии общего режима и штраф в размере миллиона рублей каждый. Алексеев приговорен к аналогичному штрафу и трем года заключения, а Буценко – к такому же сроку, но без штрафа.
