Во время обеденного перерыва главная фигурантка дела "Оборонсервиса" была явно недовольна ходом допроса принципиального свидетеля, но надеялась переломить тон показаний. Однако во второй части заседания положение Васильевой заметно ухудшилось: свидетель подтвердила хамское отношение обвиняемой к действующим генералам и реальность ее прямых распоряжений продавать активы ведомства дешевле рынка.
Вчера, 4 декабря, заседание по делу "Оборонсервиса" в Пресненском райсуде Москвы началось с допроса Елены Кольной. Она работала в Департаменте имущественных отношений Минобороны с лета 2010 года. Сначала были замначальника отдела корпоративного управления, в октябре 2010-го стала его руководителем, в мае 2011 года ее перевели на пост начальника отдела реализации федерального имущества, а с июля 2011-го и по сей день она работает референтом отдела имущественных отношений.
Одним из приоритетов в работе Кольной и ее коллег было составление реестра имущества, о чем, по словам свидетельницы, распорядилась Евгения Васильева, экс-директор ДИО, главная фигурантка дела "Оборонсервиса". Ей вменяют в вину 12 эпизодов преступлений по ст. 159, 174.1, 285 и 286 УК РФ (мошенничество, легализация денежных средств, злоупотребление должностными полномочиями – до 10 лет лишения свободы). Кольная говорила, что Васильева дала указания систематизировать сведения о всех объектах недвижимости, которые находились в ведении структур Минобороны, в Москве, Санкт-Петербурге и Краснодарском крае. В дальнейшем был установлен порядок продажи этого имущества через всего двух агентов – ООО "МПС" и ООО "Центр правовой поддержки "Эксперт".
Кольной также известно, что министр обороны Анатолий Сердюков, отправленный в отставку и амнистированный по обвинению в халатности (ч. 1 ст. 293 УК – до трех месяцев ареста), одобрил размер вознаграждения агентов, который в период работы Кольной в ДИО составлял сначала 10 %, а потом 5 % от суммы сделки. А всего "Эксперт", например, получил в качестве комиссионных 107,2 млн руб. Эти деньги, по мнению следствия, надо считать похищенными, так как агент, контролировавшийся Васильевой, на самом деле никаких покупателей не искал – они были известны заранее.
Вспомнила Кольная и важные подробности по эпизоду с продажей акций ОАО "31-й Государственный проектный институт специального строительства" в 2011 году. Он тоже является частью обвинений в адрес Васильевой и ее подельников. Бумаги института были проданы за 142 млн руб., что, по мнению следствия, в 15 раз ниже рыночной цены.
Оценщики, говорила Кольная, вначале не могли определить, как оценить институт, точнее, его интеллектуальный потенциал: специалисты в институте уникальные, других таких на рынке труда нет. По ее словам, в первоначальном отчете об оценке была сумма около 300 млн руб., и она вызвала недоумение Васильевой. Ей она показалась слишком высокой. "Здания нет, за аренду платят, коллектив пожилой, контрактов нет", – приводила Кольная слова Васильевой. В итоге Екатерина Сметанова, гендиректор "Эксперта", предложила выплатить дивиденды, чтобы уменьшить стоимость продаваемых акций. Она тоже стала фигуранткой дела "Обронсервиса". признала вину в мошенничестве (ч. 4 ст. 159 УК) и коммерческом подкупе (ч. 3 ст. 204 УК – до семи лет лишения свободы). Ее дело выделено в отдельное производство.
Как писала "Новая газета", в ноябре 2011 года совет директоров 31-го ГПИСС одобрил выплату 943 млн руб. в качестве дивидендов своему основному акционеру – ОАО "Оборонстрой", закончив год с кредиторской задолженностью в 1,1 млрд руб.
– У меня есть личное мнение по этому поводу, и если мне разрешено его высказать, то я… – продолжала Кольная.
– Нет, давайте без мнений, только факты, – прервал свидетельницу адвокат Дмитрий Харитонов, а судья Татьяна Васюченко с ним согласилась.
И Кольная продолжила излагать факты. Документы на сделку по продажа акций 31-го ГПИСС готовились, по ее словам, в экстренном порядке, Васильева часто звонила свидетельнице и поторапливала ее. В итоге 70 % акций института ушли ООО "Вита Проджект", 100%-ной "дочке" "Эксперта", подконтрольной Васильевой, а 30 % перешли в собственность ОАО "Сосновоборэлектромонтаж", совладельцем которой был бизнесмен Григорий Нагинский, поработавший также на должности заместителя Сердюкова.
Спешкой и требованиями ускориться от главной фигурантки "дела "Оборонсервиса" сопровождалась, по воспоминаниям Кольной, и сделка по недвижимости в местечке Пересыпь Краснодарского края. Продажа находящегося там земельного участка пансионата "Эллада" площадью 3,12 га с 15 объектами недвижимости на нем – еще одно предполагаемое преступление Васильевой. Земля и недвижимость ушли с баланса ОМС подконтрольному Васильевой ООО "СитиИнжиниринг" за 92,1 млн руб., что, по версии следствия, на 4,6 млн руб. ниже рыночной цены.
Причину спешки свидетельница не знала, потому что Васильева не имела привычки объяснять свои указания. Сама сделка запомнилась ей еще и тем, что в комплекте документов по Пересыпи отсутствовала бумага с обоснованием необходимости продажи объектов.
Вспомнила Кольная и подписание протокола совета директоров "Мосвоенторга" о продаже здания на Арбате "Вита Проджект". Как предполагает следствие, Васильева организовала сделку, в результате которой здание ушло за 115 млн руб., в то время как рыночная цена была 142 млн. Подписывая протокол об одобрении этой сделки в соответствии с директивой Сердюкова, Кольная ничего не знала о "Вита Проджект", считая ее обычным покупателем, но позже ей на глаза случайно попала выписка из ЕГРЮЛ на "Виту". Из этого документа Кольная узнала, что гендиректор "Виты" – Алексей Наумкин, который был ей ранее известен как гендиректор "Эксперта" (Наумкина в суде уже допрашивали). "Я не была в курсе, что они связаны. Мне было неприятно это узнать", – прокомментировала Кольная свое открытие.
Тут был объявлен перерыв на обед. В столовой Васильева сокрушалась:
– Не успели отыграться!
После перерыва защитники перешли в контрнаступление. Допрос начал адвокат Харитонов. Отвечая на его вопросы, свидетельница рассказала, что учет и регистрация имущества, которые организовала Васильева, был благом для Минобороны: ранее в этой сфере был хаос и нередко случались посягательства третьих лиц на неучтенные объекты. Продажа имущества только через утвержденных агентов тоже должна была служить цели контроля и прозрачности операций. Ранее в Минобороны было несколько скандалов, связанных с продажей объектов напрямую.
Затем Харитонов перешел к протоколам заседаний советов директоров о продаже активов, фигурировавшим в тексте обвинения. По каждому из них, где была подпись Кольной, он задавал одни и те же вопросы.
– Обсуждала ли с вами Васильева тему голосования по этому протоколу?
Свидетельница отвечала отрицательно, затем Харитонов спрашивал:
– Вводила ли она вас в заблуждение по теме голосования?
Этот вопрос свидетельницу смущал: она пыталась получить внятное объяснение, что именно адвокат имел в виду. А Харитонов отвечал только, что он дословно цитирует фразу, которая постоянно мелькает в тексте обвинения: "Будучи введенными в заблуждение, они голосовали…" Кольная несколько раз объявила, что отвечать не будет, потому что смысл вопроса ей непонятен, но Харитонов упорствовал:
– Вы же говорите, что Васильева с вами вообще не обсуждала вопросы голосования. Так как она могла вас вводить в заблуждение?
Тут заволновались прокуроры. Юрий Хализов потребовал сделать Харитонову замечание за повторение некорректных вопросов, а Вера Пашковская заявила, что адвокат не дает свидетельнице отвечать так, как она хочет. Их претензии Васильева иронично прокомментировала: "Какой Хализов кровожадный!" И тогда Хализов возмутился и очень строгим и серьезным тоном попросил сделать замечание уже главной фигурантке дела "Оборонсервиса".
Но обошлось без этого. А когда стороны успокоились, допрос продолжила сама Васильева. Она приступила к дежурным вопросам, которые задает всем, кто с ней работал. Обычно подсудимая получает отрицательные ответы. Но с Кольной вышло по-другому.
– Давала ли я указания уменьшить стоимость имущества? – спросила Васильева.
– Да. Как я уже рассказывала, вы были недовольны высокой стоимостью акций 31-го ГПИСС. По крайней мере, я восприняла это как указание всем принять меры по снижению стоимости акций.
– Ругалась ли я при вас матом?
– Да. Вы вообще жесткая, авторитарная руководительница, могли накричать. Один раз было и матом. Мы с вами разговаривали по телефону. Я сообщила, что министру не успели передать важные документы, он уже уехал. Ну вы на эмоциях и выругались… – замялась Кольная.
– Может, вы меня просто тогда не поняли? – уточнила Васильева. – Что такое для вас мат?
– Назовите слова, которые услышали от Васильевой, – сказал кто-то, все засмеялись, а подсудимая перешла к другому дежурному вопросу:
– Я матом ругалась при военнослужащих?
– Припоминаю совещание с генералом, директором военного института, – ответила Кольная. – Речь шла о том, что нужно проводить капитальный ремонт здания, а он возражал, что не может выселить людей. Обстановка накалялась, ваш тон повышался, и в итоге вы на него наорали: "Поди вон!" Генералу в коридоре плохо стало. Он не ожидал, что человек в два раза младше может с ним так разговаривать.
– У нас другой свидетель ждет, у нее поезд в Санкт-Петербург сегодня, – вмешалась прокурор Пашковская. – Давайте к делу.
– Как это не относится к делу, если вы первые в процессе начали задавать такие вопросы! – возразила Васильева, а эстафету у нее перехватил адвокат Тимофей Гриднев. Он поинтересовался у Кольной, какие она получала премии в период работы в ДИО. Та сказала, что не помнит, после чего адвокат ходатайствовал, чтобы ей показали ведомости. "В обвинении написано, что члены преступной группировки получали большие вознаграждения. Давайте посмотрим, отличались ли размеры премий остальных", – предложил Гриднев, после чего огласил цифры в ведомостях. Согласно им, Кольная получала солидные вознаграждения по итогам года. Например, за 2012 год премия составила 2,5 млн руб.
– Таких денег я не получала, – с улыбкой сказала свидетельница. – Можете посмотреть бухгалтерские документы, в которых отражено, что мой оклад был 150 000 руб. Да, были квартальные и ежегодные премии, но не таких размеров. Самая большая – полмиллиона рублей – была выплачена один раз. Про премию за 2010 год могу пояснить отдельно.
Все возбужденно зашушукались. Судья дала знак свидетельнице продолжать.
– В конце 2010 года Дынькова мне объявила, что мне полагается премия в размере 2 млн руб. Эти деньги я должна была сразу вернуть Васильевой, "если хочу дальше здесь работать". Дынькова сказала, что это нормальная практика.
Наталья Дынькова (одна из директоров 31-го ГПИСС) в июне 2014 года была объявлена виновной в причинении имущественного ущерба в особо крупном размере (ч. 2 ст. 165 УК РФ) и приговорена к трем годам колонии-поселения. Ущерб был причинен входящей в "Оборонсервис" картографической фабрике, директором которой была Дынькова. Вину она не признала.
Далее допросили гостью из Санкт-Петербурга, начальника юридического отдела "Стройимпульс-СМУ 1" Галину Уверову. Ее начальником был Сергей Амелин, знакомый Сердюкова. Уверова рассказала, что в 2011 году Амелин попросил ее зарегистрировать ООО "Теорема". Штат был минимальный, уставной капитал – 10 000 руб. Амелин объяснил, что фирма нужна будет для покупки и эксплуатации недвижимости. И действительно, в августе – октябре у структур Минобороны было приобретено четыре объекта, включая комплекс зданий "31-го ГПИСС" на Смоленском бульваре.
Эта сделка – один из эпизодов дела "Оборонсервиса". Продажу зданий на Смоленском бульваре по заниженной цене (1,6 млрд вместо 2,3 млрд руб.), по мнению следствия, организовала Васильева, после чего вступила в фактическое пользование зданиями. Амелина не допрашивали, обвинений ему не предъявляли. В начале 2013 года бизнесмен скончался.
Деньги, необходимые для покупки зданий у Минобороны в размере около 2,7 млрд руб., "Теорема" заняла у "Стройимпульса". Прокурор Андрей Обухов поинтересовался, могла ли "Теорема" вернуть эти займы. Уверова ответила, что только в очень отдаленной перспективе, потому что фирма занималась лишь сдачей недвижимости в аренду, и размеры поступлений не позволяли говорить о быстрой окупаемости. Адвокат Харитонов спросил, оценивала ли "Теорема" здания на Смоленском перед покупкой. Уверова ответила утвердительно: они привлекали по своей инициативе независимого оценщика, который пришел к выводу, что здание стоит 1,4 млрд руб. – "даже немного дешевле, чем мы его купили".
Судья Татьяна Васюченко поинтересовалась у Уверовой, были ли Амелин и Сердюков близкими друзьями. Уверова ответила: она и ее коллеги предполагали, что так и есть, хотя спросить у Амелина напрямую они, конечно, не могли.
