В понедельник, 8 декабря, в Пресненском суде Москвы продолжили допрашивать свидетелей по делу "Оборонсервиса". В этот раз за трибуной оказались генеральный директор компании "Некса" и его экс-заместитель – оценщики, изготовившие в 2011 году отчеты по стоимости акций 31-го Государственного проектного института специального строительства, а также зданий на Новом Арбате и Большой Серпуховской улице, ранее принадлежавших ДЗО Военторга. По версии следователей, только продажа акций 31-го ГПИСС, стоимость которых была существенно занижена, нанесла государству ущерб в 2,1 млрд руб. Стоимость же обоих зданий признана заниженной более чем на 30 млн руб.
Разница в цифрах не удивляет
Виктор Самсонов в "Нексе" отвечал за научную работу и методическое обеспечение деятельности оценщиков. В число свидетелей он попал потому, что на всех трех указанных выше отчетах была его подпись. Самсонов пояснил, что "Некса" сотрудничала с компанией "Оценка бизнеса", которая получила подряд на выполнение работ по оценке имущества ДЗО "Оборонсервиса", но все взаимодействие осуществлял гендиректор компании Вадим Перушин, который был допрошен позже.
Свидетелю предъявили отчеты по зданиям на Арбате и Серпуховской. По Арбату в одном из них, подписанном и оформленном должным образом, значилась сумма в 115 млн руб., во втором, представлявшем собой распечатку без подписей – 133,13 млн. Дата на обоих значилась одна и та же – 16 сентября 2011 года. По второму объекту ситуация была примерно та же: дата оценки 19 сентября 2011 года, сумма в подписанном отчете – 75 млн руб., в распечатке – почти 86 млн.
Перелистав документы, Самсонов заявил, что распечатки и отчеты идентичны. "Но суммы-то в них разные", – возразила судья Татьяна Васюченко. "Это меня как раз нисколько не удивляет", – ответил свидетель и пояснил, что в процессе работы над отчетом, стоимость может меняться, в зависимости от полноты исходных данных, выбранных методов оценки и других факторов. При этом сам свидетель не раз подчеркнул, что непосредственно в оценке и сборе тех самых исходных данных участия не принимал (этим, по его словам, занимался Перушин), отвечая только за методическую часть отчетов.
Смог он вспомнить также, что участвовал в оценке доли в уставном капитале 100 % минус одна акция 31-го ГПИСС, причем отчетов составлялось два – по состоянию на 30 июня и на 30 ноября 2011 года, и также с разной стоимостью – 375 млн руб. и 190 млн соответственно.
– Вам поясняли, для чего нужны два отчета? – спросил прокурор Андрей Обухов.
– Нет, возможно ситуация на предприятии изменилась, и нужно было провести или актуализацию, или новую оценку, – объяснил Самсонов. – Я спрашивал у Перушина, почему с июня по ноябрь поменялись цифры, он пояснил, что хозяйственная деятельность ухудшилась, – дополнил он, отвечая на вопрос защитника основной фигурантки дела Евгении Васильевой – адвоката Дмитрия Харитонова.
Все с нетерпением ждали, когда в зале появится сам Перушин, который наверняка объяснит ситуацию лучше, чем его бывший заместитель.
Гендиректор "Нексы" рассказал, что в 2010 году выполнял субподрядные работы по оценке для Ростехинвентаризации. Сотрудничество оказалось успешным, и коллеги порекомендовали Перушина и его компанию Екатерине Сметановой, учредителю и гендиректору ЦПП "Эксперт", признавшей вину в мошенничестве в особо крупном размере (ч. 4 ст. 159 УК) и коммерческом подкупе (ч. 3 ст. 204 УК – до семи лет лишения свободы). В сентябре 2011 года Перушин встретился со Сметановой, которая предложила работать на субподряде у ее компании по оценке объектов Минобороны. При этом представляла она интересы не "Эксперта", а "Оценки бизнеса". "Я уже позже выяснил, что "Эксперт" и "Оценка бизнеса" – это одни люди, но разные юрлица", – рассказал Перушин.
В сентябре же состоялось установочное совещание, куда были приглашены пять-шесть компаний, которым, как и "Нексе", предстояло работать на субподряде. "Как я понял, у них было много заказов, а из людей в фирме на тот момент работала только Лариса Фомичева", – поделился свидетель. А на вполне закономерный вопрос прокурора о том, интересовался ли он, каким образом "Оценка бизнеса", не имея в штате сотрудников, получила крупный заказ от Минобороны, ответил, что спрашивал об этом, но внятного объяснения так и не получил.
На совещании был оговорен алгоритм работы: сначала оценщики формировали по объекту заключение с диапазоном стоимости (экспресс-отчет), потом отправляли его на проверку и, если была необходимость, изготавливали уже полноценный отчет. Всего за время сотрудничества, по словам Перушина, "Некса" оценила больше пятидесяти объектов "от Ленинграда до Владивостока".
"Листы бумаги" или отчет?
Перушин постарался объяснить, отчего так разнится стоимость пакета акций 31-го института в двух отчетах, которые разделяет всего пять месяцев. По его словам, при оценке нематериальных активов, учитывалось три фактора: система контрактов, архивы (наработки) и персонал, который может выполнять сложные работы. Покупая актив, покупатель платит за будущие доходы. "Если одна из этих составляющих отсутствует, стоимость начинает "проваливаться", – рассказал оценщик.
За 2010 год оборот 31-го ГПИСС составил 589 млн руб., а чистая прибыль – 34,5 млн. За первое полугодие 2011 года, по словам Перушина, ситуация изменилась в худшую сторону, оборот предприятия составил всего 126 млн руб. "В отчете на июнь мы проигнорировали отрицательную динамику, решив, по своему опыту, что это временное явление", – уточнил свидетель. Кроме того, по распоряжению Сметановой в стоимость активов не было включено здание института на Смоленском бульваре, которое к тому времени уже продавалось.
Что интересно, в деле отчета за июнь не оказалось. Его копию исследовало обвинение, а потом документ куда-то пропал. Перушин крайне удачно захватил с собой распечатку, которую прокурор Обухов тут же ходатайствовал приобщить к делу.
– А вы его откуда взяли? – удивилась судья.
– Из пакета! – захихикали обвиняемые, а свидетель ответил, что на судебные заседания предпочитает приходить подготовленным.
Оппоненты стороны обвинения активно возражали против ходатайства, мотивируя это тем, что никем не заверенный документ – это просто "набор листов", к тому же, по словам адвоката Харитонова, никто из защитников и подсудимых с отчетом не знакомился, поэтому "приобщать его к делу нецелесообразно". Свидетель уточнил, что именно этот отчет он передавал в "Оценку бизнеса", и Васюченко ходатайство удовлетворила, пообещав привести бумаги в надлежащий вид – прошить и заверить собственной печатью. А также дать стороне защиты время на их изучение и, при необходимости, вызвать Перушина повторно. Он же тем временем продолжил рассказ.
К ноябрю финансовое положение института значительно ухудшилось: за квартал предприятие заработало всего 20 млн руб., и за девять месяцев оборот составил 146 млн. Однако на балансе появилась сумма свыше 1,3 млрд руб. "Я спросил, откуда средства, – вспоминает Перушин, – Сметанова ответила, что деньги получены с продажи здания и пойдут на выплату дивидендов". Позже эта же позиция была отражена в промежуточном бухгалтерском балансе по состоянию на 30 ноября 2011 года.
Разумеется, оценщик не мог не поинтересоваться, что происходит с предприятием. Сметанова пояснила, что старые контракты не закрываются, новые не подписываются и, скорее всего, не будут. "В ее понимании, стоимость активов составляла 100–140 млн руб.", – озвучил цифры Перушин.
– Сметанова ссылалась, кого не устраивает названная вами в первом отчете стоимость акций? – решил уточнить Обухов.
– Она говорила обезличенно: "в ДИО мнение другое". Но я так понял, что она общалась с Васильевой, – уверенно сказал свидетель, объяснив, что Сметанова несколько раз звонила ему из приемной руководителя ДИО Минобороны.
Не стал он скрывать и того, что Сметанова интересовалась возможностью снизить цену пакета акций института, преимущественно за счет уменьшения стоимости нематериальных активов и невключения в них интеллектуальной собственности (в чем оценщик ей отказал).
Специально для Ирины Егоровой свидетель объяснил, что, так как при оценке использовался не доходный, а затратный подход, не было необходимости учитывать то, что 31-му ГПИСС, здание которого на тот момент уже было продано, придется платить арендную плату за занимаемые им площади.
Странным Перушину показалось еще и то, что ему несколько раз звонили и просили изменить цифры в данных по бухучету. Однако специально для Васильевой Перушин пояснил, что, несмотря на меняющиеся цифры, отчет по оценке акций 31-го ГПИСС на 30 ноября он делал все же на основании промежуточного бухгалтерского баланса, подписанного главным бухгалтером института Ольгой Польских и директором Юрием Грехневым. В итоге он все же выпустил отчет, достоверность данных в котором подтвердил на суде.
– Достоверны ли ваши выводы об оценке нематериальных активов? – поинтересовался Харитонов.
– При достоверности предоставленных мне данных, – парировал Перушин, уточнив, что проверять достоверность оценщики не обязаны, потому что "мы не аудиторы".
Кафе пришло "самозахватом"
Прокурора Антуана Богданова интересовал другой отчет – по зданию на Новом Арбате. Перушин объяснил, что лично выезжал на осмотр объекта, и после этого запросил у Сметановой два документа, важных для проведения оценки, – договор аренды, поскольку часть здания занимал арендатор, и бумаги, регламентирующие отношения с предпринимателем, открывшим на прилегающем участке летнее кафе. Однако ни того ни другого оценщик не увидел, Сметанова лишь пояснила, что договор заключен на длительный срок и по низкой ставке, а кафе заняло землю самозахватом. Именно поэтому первоначальная стоимость здания, которая составила 133,13 млн. руб., была скорректирована и составила 115 млн.
Защита уточнила, что арендный договор, который приобщен к делу, был заключен на 10 лет, а арендная ставка по нему – приблизительно $10 в месяц за квадратный метр, при этом договор в одностороннем порядке расторгнут быть не может. Свидетель пояснил, что это является серьезным обременением, но для того, чтобы дать более детальные пояснения, ему нужно внимательно изучить договор.
– Цена Сметанову устроила? – спросил прокурор.
– Дискуссия была, но я обозначил, что ниже объект стоить не может.
Примерно такая же ситуация сложилась и со зданием по Большой Серпуховской. Изначально оценщики определили цену в 85 млн руб., но заказчики начали спорить. Во-первых, они указали, что прилегающий земельный участок, хоть и сформирован, не оформлен должным образом. Во-вторых, в отчете объект предполагалось использовать под сферу услуг, но, по мнению Сметановой, он мог быть предложен максимум под офис. Перушин эти замечания учел и в итоговом документе снизил цену.
– Оценщики часто идут навстречу пожеланиям заказчиков? – решил выяснить Обухов.
– Собственник об объекте может знать гораздо больше, чем мы, иметь свое мнение, оценщик или соглашается с его доводами, или нет, – объяснил свидетель, добавив что обычно заказчики просят увеличить цену актива, а не уменьшить.
Защита и прокуроры продолжали задавать мелкие уточняющие вопросы, а Перушин, будто не его допрашивали уже пятый час, на них отвечал. Например, он очень удивил и прокуроров, и адвокатов тем, что добровольно предоставил следствию флешку с перепиской и документами по оцениваемым в сотрудничестве с "Оценкой бизнеса" активам.
"Домой хочется"… – вздохнула Васильева, и поток уточнений наконец-то иссяк.
