На процессе по делу бывшей руководительницы Департамента имущественных отношений Минобороны Евгении Васильевой и ее соратников прозвучал телефонный разговор, из содержания которого обвинение делает вывод, что оценщиков просили занизить стоимость активов, предназначенных на продажу. Показания об этом дала также свидетельница, которая выступала в роли "буфера" между Минобороны и оценщиками, и глава известной российской юрфирмы, "дочка" которой считала, сколько может стоить распродававшееся имущество. Сами по себе такие просьбы ничего не значат – примерно такой была позиция защиты.
Вчера, 11 декабря, почти на три часа задержалось начало очередного заседания по делу "Оборонсервиса" в Пресненском райсуде столицы. Причиной было то, что на процессе в Мосгорсуде задержался адвокат Юрий Гервис, который защищает одну из подсудимых, Ирину Егорову. Следствие считает, что она была казначеем в преступной группе, из-за действий которой Минобороны понесло ущерб на сумму 3 млрд руб. Егорову обвиняют по п. "а" ч. 3 ст. 174.1 УК (легализация денежных средств – до пяти лет лишения свободы) и ч. 4 ст. 159 (мошенничество – до 10 лет).
Начинать заседание без полного "комплекта" защитников не посчитали возможным, а когда Гервис наконец прибыл, в зал была приглашена Наталья Попова – кассир "Независимого строительного банка". Ее допрос занял не более трех минут. Она подтвердила, что знает Егорову и летом 2012 года выдавала ей по ордеру сумму в размере около 3 млн руб. Ранее суду о происхождении этих средств рассказывала свидетель Анна Казина. Некоторое время она была учредителем ООО "Оценка бизнеса", компании, которая готовила отчеты по оценке объектов "дочек" и субхолдингов "Оборонсервиса", и открывала счет, куда 30 млн руб. дивидендов должен был перевести ее предшественник.
От Васильевой Сметанова приходила встрепанная
После Поповой в зал вызвали Ларису Фомичеву – начальника одного из отделов "Оценки бизнеса".
Допрошенные ранее свидетели, например гендиректор этой компании Александр Семеренко, утверждали, что фактически "Оценкой бизнеса" руководила Екатерина Сметанова – директор и учредитель ООО "Центр правовой поддержки "Эксперт", которое, по версии следствия, нанесла государству ущерб 107,2 млн руб., получая деньги по фиктивным договорам на оказание агентских услуг по продаже активов Минобороны. Сметанова, чье дело выделено в отдельное производство, признала вину в мошенничестве в особо крупном размере (ч. 4 ст. 159 УК) и коммерческом подкупе (ч. 3 ст. 204 УК – до семи лет лишения свободы). Фомичева также подтвердила, что подчинялась Сметановой, и именно та в июле 2011 года взяла ее на работу в только открывающуюся оценочную компанию. "Когда я пришла, "Оценки бизнеса" еще не было, так что на работу нас оформили через неделю-две после того, как мы фактически к ней приступили", – вспоминала Фомичева.
По ее словам, "Оценка бизнеса" с "Экспертом" напрямую не взаимодействовала, однако изначально бухгалтерией и обеих компаний занимался один человек, примерно так же дела обстояли и с договорной работой". Сметанова давала задания, рассказывала, какие объекты надо оценивать и в какое время. Если были проблемы с получением информации, звонила и договаривалась. "Она делала все вещи, которыми обычно занимается руководитель", – говорила Фомичева.
В конце 2011 года стало ясно, что "Оценка бизнеса" самостоятельно с потоком заказов не справляется, и к работе были привлечены субподрядчики, среди которых оказались компании "Нэксо", "Перспектива", "Национальное агентство оценки" и другие. По словам Фомичевой, их выбирали по принципу: чем меньше запросили за работу, тем лучше. Фомичева особо отметила, что в составлении отчетов субподрядчиков она участия не принимала, а свою подпись на них ставила "для легитимности отчетов", поскольку именно "Оценка бизнеса" являлась аккредитованным оценщиком Минобороны.
Свою роль свидетель назвала "буфером" между субподрядными организациями и Департаментом имущественных отношений Минобороны, который возглавляла Евгения Васильева, теперь главная фигурантка дела "Оборонсервиса". Она обвиняется по ст. 159, 174.1, 285, 286 УК (мошенничество; легализация денежных средств или иного имущества; превышение и злоупотребление должностными полномочиями).
Фомичева занималась и тем, что передавала замечания ДИО по отчетам оценщикам. Этой темой обвинение очень заинтересовалось, и свидетель пояснила, что подобные замечания могли касаться чего угодно, в том числе и стоимости. "Говорили, например, "это должно стоить дороже или дешевле", основываясь на исходной информации, которая у них была, а у нас не было", – вспоминала она. Чаще просили увеличить цену, но иногда и уменьшить.
Иногда указания по отчетам поступали непосредственно от Сметановой. Она могла потребовать снижения или увеличения стоимости активов, говорила, что "в департаменте есть мнение, что это должно стоить столько-то". Именно такая ситуация возникла с госпакетом акций ОАО "31-й Государственный проектный институт специального строительства". Следствие считает, что он был продан по заниженной цене в 142 млн руб., тогда как стоил 2,25 млрд руб.
Тут прокурор Андрей Обухов попросил озвучить аудиозапись телефонного разговора Фомичевой с "другим лицом" от 25 октября 2011 года. Никто не возражал. После веселенькой мелодии Don't worry, be happy раздался женский голос, который произнес: "Лариса Николаевна, доброе утро". Позже свидетель пояснила, что это говорила Сметанова.
"Надо будет созвониться по 31-му институту с [генеральным директором ООО "Нэксо" Вадимом] Перушиным, – продолжала звучать запись. – Первое лицо вчера посмотрело наш отчет, говорит, что дорого, с учетом того, что там ничего не будет на этом предприятии. И они все-таки решили, что довыведут какие-то остаточные деньги, которые на счетах, прибыль как-то распределят… Надо у него узнать, насколько он максимально может уменьшить, и надо сделать описаловку, почему цена такова, как мы обычно делаем. Департамент говорит, что 180–160 [млн руб.], в таком диапазоне надо оставаться".
Выполняя распоряжение руководства, Фомичева связалась с Перушиным по телефону, но он ответил, что снизить цену не может, "слишком велики активы", а после сам объяснял то же самое Сметановой (с его показаниями на суде можно ознакомиться здесь). А Фомичеву, по ее словам, пригласили в "Оборонстрой", где с ней говорил заместитель гендиректора Андрей Пряхин. Он стал интересоваться, как можно уменьшить стоимость пакета акций института. "Я ответила, что отчет базируется на балансах и отчетах о прибылях и убытках, если в этих бумагах будут другие цифры, то и стоимость будет другая", – призналась свидетель. И как известно из предыдущих допросов свидетелей, оценщикам действительно была предоставлена бухгалтерская отчетность на более позднюю дату и цифры в ней были существенно ниже.
– Перушин, помню, очень нервничал от того, что ему пришлось несколько раз все пересчитывать, чтобы подогнать все под нужную цену, – рассказала Фомичева.
– Сколько раз он делал оценку акций? – решил уточнить Обухов.
– Отчет, который был составлен к концу года, он составил единожды, но расчеты переделывал несколько раз. Как я поняла с его слов, итоговые цифры он сообщал Сметановой, – объяснила свидетель.
– Вот в телефонном разговоре Сметанова говорит, что институт "довыведет средства". О чем шла речь? – задал свой вопрос защитник Васильевой Дмитрий Харитонов.
– Я так поняла, что имелись в виду деньги предприятия, – немного подумав, ответила свидетель.
– Это привело к снижению оценки? – отреагировал адвокат.
Фомичева подтвердила, что уменьшение стоимости действительно было связано с выводом денег. Ранее Ольга Польских, главбух института, говорила, что 942 млн руб. были выплачены в качестве дивидендов, а еще более 700 млн руб. пошли на погашение обязательств по налогам.
– Говоря, "вчера первое лицо посмотрело наш отчет", Сметанова кого имела в виду? – решил уточнить прокурор Обухов.
"Не знаю, могу только предполагать, – развела руками Фомичева, – тем более тогда я еще не очень знала эту подноготную, для меня это было просто указание ДИО". Но позже она поняла, что к чему. По словам Фомичевой, Сметанова не раз называла ей фамилию Васильевой и не скрывала, что бывает "на ковре" в департаменте. "Она иногда приходила такая… встрепанная оттуда. И говорила, что вот, мол, я с вами [своими сотрудниками] еще очень лояльно обращаюсь, а мне там бумажки в лицо кидают", – вспоминает свидетель.
Прокурор Антуан Богданов уже привычно задавал вопросы по "своим" объектам – зданиям по Новому Арбату, 21, и Большой Серпуховской, 35, проданным, как считают следователи, на 30 млн руб. дешевле реальной рыночной цены (первое за 115 млн руб., второе – за 75 млн руб.).
"[Сначала] замечаний по ним не получили, – ответила Фомичева, – но через какое-то время, кажется, от департамента пришло распоряжение, что Арбат надо понизить. Лично мне об этом сказала Сметанова". Относительно отчета по Большой Серпуховской каких-то подробностей свидетельница вспомнить не смогла.
На вопрос, знакома ли она лично с Васильевой, Фомичева ответила, что та "приезжала один раз на Предтеченский, когда Сметанову забрали". Насколько помнила свидетельница, директор ДИО проводила экзамен у юристов, чтобы проверить кадры. "Я знаю, что после этого многих уволили", – добавила Фомичева.
– Скажите, я или Сметанова могли высказывать свои пожелания по цене тех или иных объектов? – напоследок поинтересовалась Васильева.
– Почему нет?
– А оценщики обязаны были следовать этим указаниям?
– Ни в коей мере, – ответила свидетель.
Старый знакомый
Следующим допрашивали Владислава Забродина, управляющего партнера юридической компании Capital Legal Services. Это известная фирма, представленная в рейтингах Legal 500 и Chambers. А до 2011 года Забродин работал генеральным директором "сопутствующей" компании "Кэпитал Консалтинг". Именно ее сотрудники проводили оценку комплекса зданий 31-го ГПИСС на Смоленском бульваре и земельного участка пансионата "Эллада" с 15 объектами недвижимости в поселке Пересыпь Краснодарского края, также, согласно версии обвинения, проданных по заниженной цене. Первый объект был продан за 1,68 млрд руб., на 620 млн руб. дешевле, а второй за 92,1 млн руб., что, по версии следствия, на 4,6 млн руб. ниже рыночной цены.
С Васильевой свидетель оказался знаком давно – в 2004 году она некоторое время работала в Capital Legal Services младшим сотрудником. Позже, когда Васильева возглавила питерский филиал компании СУ-155, она обращалась к бывшим коллегам по юридическим вопросам. "Но с ней работал не я", – уточнил Забродин.
А во второй половине 2010 года ему позвонили от Васильевой, которая к тому моменту уже работала в ДИО, и предложили появиться в Минобороны, чтобы обсудить возможное сотрудничество по программе реализации непрофильных активов министерства. "Я не был против, и более конкретные вопросы обсуждал уже на встрече с директором "Оборонстроя" Сергеем Макаровым", – рассказывал свидетель. В итоге "Кэпитал Консалтиг" выиграла конкурс на проведение оценки объектов, а еще одна "дочка" Capital Legal Services – ООО "МПС" – на их реализацию вместе с ЦПП "Эксперт".
Забродин сразу уточнил, что в оценочной деятельности он не участвовал, поскольку не имеет соответствующего образования и компетенции. "Я выполнял координационные функции. Нужно было собрать команду под выполнение конкретной задачи – я это делал", – заявил он. Потом он еще припомнил, что с отчетами были какие-то проблемы, но требований о занижении цены в них ему "кажется, не озвучивали".
– Ваша честь, это противоречит показаниям свидетеля, данным на следствии, – возразил Богданов и заявил ходатайство об их оглашении. И судья Татьяна Васюченко зачитала протокол допроса свидетеля от 30 сентября 2013 года.
Тогда Забродин говорил, что было указание от Сметановой (а ей из ДИО, Васильевой – так значилось в документе) провести вторичную оценку здания 31-го ГПИСС на Смоленском бульваре, оставшись в рамках суммы в 1,2 млрд руб. А когда у оценщиков получилась сумма 1,6 млрд руб., Сметанова просила ее снизить. После этого Забродин спросил у сотрудницы "Кэпитал Консалтиг" Татьяны Козловой, которая занималась оценкой, возможно ли это сделать, та сказала, что нет. Давить на Козлову Забродин не стал, а противоречия объяснил, что вполне мог такое говорить, но просто сейчас этого не помнит.
– Называла ли вам Сметанова мою фамилию, говоря о департаменте? – требовательно поинтересовалась Васильева.
Свидетель объяснил, что конкретно фамилии Сметанова не озвучивала, говоря только "департамент" и "первое лицо". А то, что речь шла о Васильевой, он домыслил сам.
