АС МО оставил в силе определения нижестоящих судов, которые отказали миноритариям завода в пересмотре по новым обстоятельствам дел о взыскании убытков. Эта история берет начало с 2005 года, когда в течение месяца после назначения новый директор завода одобрил ряд сделок с акциями головного предприятия и дочек, в результате чего холдинг лишился 35 % уставного капитала. Миноритарии завода узнали об этом лишь через несколько лет и затеяли борьбу, которую с переменным успехом ведут до сих пор. В 2013 году суд объявил решения об одобрении сделок недействительными и признал злоупотребление правом со стороны гендиректора. На основе этих выводов миноритарии и попытались "реанимировать" производства по делам об убытках, решения по которым датировались 2010 годом.
Кировский завод (КЗ), один из крупнейших и старейших в Санкт-Петербурге, был акционирован в 1992 году. Теперь производством в области машиностроения и металлургии занимаются несколько десятков его дочерних предприятий, а основной вид деятельности головного АО – это сдача в аренду производственных ангаров, офисов и складов в центре города. Всего имущественный комплекс завода включает 400 га земельных участков и около 1,5 млн кв. м помещений.
В августе 2005 года после смерти Петра Семененко, руководителя завода с 1985 года, владельца 14,57 % акций и участника списка Forbes, акционерное общество возглавил его сын Георгий Семененко. В течение 35 дней после назначения он одобрил ряд сделок 100%-ных "дочек" головного предприятия по отчуждению ценных бумаг на общую сумму 413 млн. руб. В результате этих продаж из владения холдинга выбыли все 35 % акций Кировского завода, которыми он раньше владел.
Миноритарии КЗ, как они утверждают, узнали об этом только в 2008 году, после чего подали ряд разрозненных исков о признании недействительными решений об одобрении и самих договоров. В обоснование требований они указали, что конечными выгодоприобретателями сделок через офшоры являлись родная сестра Георгия Семененко Наталья, ее муж Николай Левицкий, подконтрольный им управленец Денис Чередниченко и иные лица. В результате таких изменений в руках Семененко и его структур оказалось около 60 % акций КЗ. Миноритарии пожаловались и на то, что сделки нанесли ущерб как Кировскому заводу, из которого вывели активы, так и им самим, потому что их доли "размылись". Они доказывали еще и то, что цена акций была значительно ниже рыночной. Одним из доказательств миноритариев здесь было заключение эксперта от 2008 года, согласно которому, реальная стоимость акций была в 13–15 раз больше, чем по спорным сделкам. Как рассказал представитель истцов Петр Фролов, экспертиза была проведена в условиях недостаточности информации по данным из открытых источников.
Помимо этого, акционеры Ольга Родина, Игорь Устинов, ЗАО "Дорога", ЗАО "Регистроникс" и ЗАО "Атомстройинвест" инициировали два процесса в московских арбитражах: в деле А40-45794/08-134-366 они требовали предоставить им договоры купли-продажи акций, а также возместить убытки в общем размере от 5,9 до 8,2 млрд руб. Дело А40-8545/08-134-670 содержало несколько идентичных требований, но вместе с ними и новые – выплатить убытки 21,8 млрд руб. всем добросовестным акционерам либо возместить истцам все выбывшие акции. Ответчиками по этим искам были заявлены Кировский завод, члены совета его директоров, Семененко, фирмы-покупатели ценных бумаг и другие физические и юридические лица, которые, по мнению истцов, могли быть причастны к отчуждению акций. Как пояснили суду истцы, они готовы были в дальнейшем уточнить этот список, если получат более точную информацию.
Все эти споры практически всегда решались не в пользу миноритариев: суды указывали им, что они в принципе не имеют права на иск, поскольку протоколы и договоры не нарушают их права. Однако судьба дела А56-38334/2011 о признании недействительными протоколов Семененко сложилась по-другому. Арбитражный суд Северо-Западного округа в феврале 2013 года признал за миноритариями право на иск, а в декабре 13-й ААС нашел основания для удовлетворения их требований.
Тройка апелляции под председательством Ларисы Копыловой констатировала, что имелся конфликт интересов между ОАО "Кировский завод" и его гендиректором, который превысил полномочия и злоупотребил своими правами. "На всех оспариваемых корпоративных актах есть подпись Семененко, что создает видимость соблюдения корпоративных правил, – написано в постановлении 13-го ААС, – но директора дочерних обществ "Кировского завода" не могли самостоятельно принимать решения о заключении сделок". Также суд отметил, что было нарушено право истцов на информацию.
В том же 2013 году миноритарии в параллельном деле А56-19322/2011 добились проведения другой экспертизы, основанной уже непосредственно на документах по сделкам. Из ее выводов следует, что в результате принятия решений Семененко акционеры КЗ потерпели убытки в размере 2,45 млрд руб.
Миноритарии решили, что факты о причинении убытков, изложенные в последнем заключении эксперта и подтвержденные судом, являются в процессуальном смысле вновь открывшимися обстоятельствами. Поэтому истцы "реанимировали" несколько старых производств, в которых уже получили отказ. В их числе были два частично совпадающих иска о взыскании убытков, в которых АСГМ уже отказывал в 2010 году. Оба заявления о пересмотре по новым обстоятельствам рассмотрела судья Ольга Головкина. В декабре 2013 года она отказала в требованиях, потому что указанные истцами обстоятельства не являются вновь открывшимися, а подталкивают к переоценке дела. Одно из двух решений Головкиной истцы безуспешно пытались отменить в 9-м Арбитражном апелляционном суде. А 22 апреля 2015 года доводы жалоб Родиной, "Дороги" и "Регистроникса" выслушали судьи Арбитражного суда Московского округа. Заседаний состоялось два (по количеству дел), но поскольку аргументы истцов были идентичны, то описание второго процесса можно опустить – ничего нового там не прозвучало.
А в первом представитель ЗАО "Дорога" (не назвала своего имени) попросила нижестоящий акт отменить, дело направить на новое рассмотрение. Она пояснила судьям Елене Петровой, Наталье Денисовой и Анатолию Стрельникову, что миноритарий только в 2011 году узнал о факте заинтересованности, а также о том, что сделка "не просто подозрительная и по заниженной цене, а совершена с нарушением ГК, норм об АО и ценных бумагах, то есть недействительна".
– С какого момента сделка признается недействительной? – поинтересовалась у нее председательствующая Петрова, но юрист промолчала.
Затем хотел взять слово Игорь Устинов, который попросил на выступление 25 минут.
– Истец, вы даже не подавали кассационную жалобу, – последовала реплика со стороны судейского места.
Оказалось, что Устинов готовился прочитать основную речь от лица подателей жалоб, но забыл от них доверенности. Однако он продолжал стоять на своем.
– Мне нужно 25 минут, потому что пересмотр по вновь открывшимся обстоятельствам – это нестандартное дело…
– Мы к каждому делу относимся как к нестандартному, – одернула его судья Петрова. – Делаю вам замечание. Оставьте пафос за пределами этих стен.
Устинов попытался умерить свой пыл и уже спокойнее начал излагать, что в основании требования о пересмотре лежит тот факт, что от миноритариев много лет скрывали информацию о сделках, которая должна была быть им известна. Делалось это для того, чтобы лишить их права на судебную защиту.
– Суд первой инстанции в ходе заседания сказал, что наши новые обстоятельства повлияют на отмену решения, это отражено в аудиозаписи, – говорил Устинов. – А после заседания суд признал, что мы все правильно доказали, но нужно обращаться в вышестоящие инстанции, потому что принять такое решение могут они. (Ни во время, ни после процесса Устинов не назвал фамилии судьи. – Право.Ru.)
– Это что за форма общения с судьей? – сердито спросила Денисова.
– После заседания… – развел руками Устинов.
Представитель Кировского завода (не представился) возражал против удовлетворения жалоб. Он уличил Устинова в том, что тот преподносил цитаты из описательной части актов как оценочную позицию суда. Жалобы истцов юрист назвал попыткой обойти закон, а именно – нормы об исковой давности.
– Это повторная попытка переоценить обстоятельства. На первом круге рассмотрения… – начал он.
– Круги – это в аду! – прервала его судья Денисова, и выступающему пришлось подыскивать более корректное выражение.
Рассмотрение спора потребовало куда больше времени, чем полагающиеся по регламенту полчаса. В итоге судьи отказали в удовлетворении всех жалоб по этому и следующему делу.
