Конституционный суд вчера выслушал претензии группы депутатов Госдумы и оппозиционного политика Эдуарда Лимонова к законодательству о митингах, шествиях и прочих публичных мероприятиях, ужесточенному этим летом. Председатель Валерий Зорькин просил выступавших обойтись без политики, но они не обошлись.
Оспариваемый закон был принят в июне 2012 года и вносил ряд существенных изменений в законодательство о массовых публичных мероприятиях и корреспондирующие с ним нормы КоАП. Среди них: повышение размера штрафа, введение нового административного наказания — обязательных работ, увеличение срока давности по соответствующей категории административных дел, ужесточение требований к организации и проведению митингов и шествий и другие. В своем запросе депутаты оппозиционных фракций в Госдуме ("Справедливая Россия" и КПРФ) просят проверить на соответствие Конституции как закон в целом, так и отдельные его положения. В жалобе гражданина Савенко (Лимонова), соединенной в деле с запросом депутатов, оспаривается пункт "а" части 1 статьи 2 этого закона.
Перед началом заседания председатель КС РФ Валерий Зорькин напомнил собравшимся, что "суд не политическая площадка", и попросил "воздержаться от политических заявлений". Впрочем, уже в самом начале своего выступления представитель заявителя депутат Госдумы от фракции "Справедливая Россия" Елена Мизулина заметила, что "на КС лежит громадная ответственность перед историей России, российского общества, именно здесь формируется политика права". "В зале Конституционного суда соизмеряется Конституция и законодательство, а аргументация и оценка сторон в зале Суда приобретает политико-правовой характер", — сказала она. Федеральный закон, ставший предметом рассмотрения, был принят по инициативе "Единой России" в нижней палате российского парламента в рекордно короткие сроки. "Ни разу ни один запрос не был связан с грубыми волюнтаристскими нарушениями регламента, которые были в этом случае", — подчеркнула Мизулина. По ее словам, история прохождения этого закона в Госдуме за 26 дней (при соблюдении регламента законопроект рассматривается 112–131 день) недопустима. Особое внимание депутат обратила на нарушение статей, требующих, в частности, согласительной процедуры с субъектами РФ при рассмотрении вопросов совместного ведения. "В последние годы Государственная Дума превращается в орган оперативного управления и реагирования, и мне очень грустно", — констатировала парламентарий. Она припомнила, что представлявший проект депутат ЕР Александр Сидякин говорил, что новые меры направлены на развитие демократической культуры. Но как, недоумевала Мизулина, можно развивать демократическую культуру, нарушая собственный регламент, то есть "внутреннюю конституцию" Госдумы? "От вас зависит, будет ли положен конец позорной практике чиновничьего произвола и превращения законодательного органа в орган оперативного реагирования", — обратилась она к суду в конце своей речи. "Ваше выступление по длительности беспрецедентно, в истории КС никто вас не превзошел", — не без симпатии в голосе заметил председательствующий, когда Мизулина закончила выступление, и тут же оговорился, что это просто наблюдение, а ни в коем случае не претензия к ней.
Впрочем, пытался не отставать от Мизулиной и полномочный представитель Государственной Думы в КС Дмитрий Вяткин. Более часа депутат, представляющий в нижней палате парламента фракцию "Единая Россия", пытался дезавуировать аргументацию заявителей. "Закон, который сегодня оспаривается, выполнил свою функцию — он стал превентивной мерой обеспечения безопасности", — заявил он. Свои слова Вяткин проиллюстрировал правоприменительной практикой, при которой "митингов меньше не стало, но нарушений во время проведения публичных мероприятий стало меньше".
Отдельно он остановился на обвинениях в нарушении регламента Думы по согласительной процедуре с регионами. Полпред напомнил, что ранее Конституционный суд уже высказывался по этому поводу. В Постановлении КС РФ от 23 апреля 2004 года № 8-П, в частности, утверждается, что "согласительные процедуры не являются необходимым элементом конституционного процесса принятия федеральных законов, а отступление от них само по себе не может служить основанием для признания федерального закона не соответствующим Конституции РФ по порядку принятия". К тому же Вяткин добавил, что у субъектов "была возможность ознакомиться с законопроектом и выразить свое мнение", однако регионы ей не воспользовались и не представили "ни отрицательного, ни положительного заключения". Эту мысль продолжил и полномочный представитель президента в КС Михаил Кротов – учет мнения регионов носит совещательный характер, заметил он.
Между тем представитель Совета федерации Александр Саломаткин заявил, что этот вопрос до сих пор "остается остро дискуссионным". Он заметил, что с пониманием относится к критическому настрою заявителей, но считает, что "не нужно уподобляться унтер-офицерской вдове, которая сама себя высекла", ведь "депутаты до сих пор не приняли законопроект о процедуре принятия федеральных конституционных законов и федеральных законов, а остановились в рамках регламента". "Это проблема самого парламента и технологии его работы", — уверен представитель СовФеда. Причем верхняя палата направляла соответствующие предложения, напомнил он, но они "остались без должного реагирования". "Мы постараемся отнестись с пониманием, если КС даст современную трактовку этой проблемы", — добавил он.
Среди отдельных положений закона, нарушающих, по мнению заявителей, конституционные принципы соизмеримости и определенности, особое негодование вызвало увеличение штрафов за нарушения при организации публичных мероприятий (до 300 000 руб. для физических лиц и до 600 000 руб. для должностных) и введение обязательных работ до 200 часов. "Эти санкции соизмеримы с санкциями уголовного законодательства. Фактически мы вводим уголовную ответственность за административные правонарушения", — заявил депутат Госдумы от КПРФ Вадим Соловьев. "Это вполне сопоставимо с затратами организаторов митингов, собирающих десятки и сотни тысяч участников", — парировал Вяткин.
Представитель уполномоченного по правам человека Виктор Михайлов встал на сторону заявителей. В своем выступлении он заметил, что оспариваемый закон в целом и его отдельные части "противоречат также европейским руководящим принципам по свободе мирных собраний — как минимум четырем из шести, с чем нельзя не считаться". Он также утверждал, что, руководствуясь этим документом, региональные власти могут в сидении граждан на газоне или наклеивании объявления на дерево усмотреть состав административного правонарушения.
Еще один заявитель по этому делу, автор протестного формата "Стратегия 31" (собрания по 31-м числам в защиту ст. 31 Конституции) Эдуард Лимонов на фоне ярких выступлений Мизулиной и Соловьева несколько потерялся. Он был немногословен и выглядел немного смущенным. Лимонов признался, что "испытывает большое почтение к суду". "Он впечатлил меня, вы, уважаемые судьи, тоже впечатлили меня", — сказал оппозиционер. Вслед за этим он объяснил суду, что ему как лидеру политической организации право подавать заявки на митинги и проводить их необходимо как инструмент, а сейчас он его лишен. С журналистами Лимонов говорил, скорее, о личных переживаниях: "То, что я нахожусь в этом зале, как-то диковато смотрится. Я здесь неуместен, как рояль в однушке на окраине Москвы", — сказал писатель. Лимонов надеется на то, что оспариваемое им законоположение уберут и "это будет уже победа". Правда, по его словам, надежда эта "в виде булавочного тонкого лучика света".
Как пояснил суду адвокат заявителя Глеб Лавренко, оспариваемая Лимоновым норма, в частности, запрещает организовывать митинги, шествия и пикетирования лицам с непогашенной судимостью за преступления против основ конституционного строя и безопасности государства или преступления против общественной безопасности, а также более двух раз привлекавшихся к административной ответственности за нарушения на массовых мероприятиях. "Запрет в течение одного года организовывать публичные мероприятия является повторным наказанием за одно и то же нарушение", — считает он. Также Лавренко озвучил мнение Генпрокуратуры, содержащееся в письменном отзыве, что оспариваемая норма базируется на зарубежном опыте (по аналогии с "черным списком" организаторов ранее запрещенных или разогнанных демонстраций в Швеции), который отличается "более конкретным и жестким (по сравнению с российским) набором требований к порядку и проведению шествий". "Абсолютно непонятно, зачем законодателю выбирать наиболее одиозные и суровые законодательные нормы из европейского опыта", — считает он.
Отвечая на жалобу Лимонова, Дмитрий Вяткин заметил, что данные ограничения являются временными и вполне традиционны для российского законодательства. Он сравнил оспариваемый запрет с аналогичными ограничениями в избирательном праве. "Это не пожизненное ограничение в правах", — сказал представитель Госдумы в КС.
Сергей Изотов
