Следователю полиции Нелли Дмитриевой грозили подкинуть ее сыну наркотики, если она не оговорит своего начальника. А ее нынешний коллега по обвинению в мошенничестве "решальщик МВД" Максим Каганский оказался за решеткой из-за конфликта с партнером по бизнесу, тоже бывшим следователем. Таковы первые показания свидетелей защиты в Хорошевском суде.
Вчера на процессе Максима Каганского, который якобы имел выход на начальника Главного следственного управления ГУ МВД по Москве Ивана Глухова, а потому звался "решальщиком" по этому ведомству, и следователя ГСУ Нелли Дмитриевой был день свидетельств об их невиновности. Следствие и прокуратура считают, что Каганский в 2011 году должен был передать Дмитриевой $3 млн, чтобы бизнесмены Борис Юдин и Алексей Царьков избавились от уголовного преследования по делу о контрабанде томографов (ст. 188 УК, позднее была декриминализирована). Но его расследованием к тому времени занималась уже не Дмитриева, а Следственный департамент МВД, и выручить Юдина и Царькова она не могла, поэтому фигурантам предъявлено обвинение в покушении (ч. 3 ст. 30 УК) на мошенничество в особо крупном размере по предварительному сговору (ч. 4 ст. 159 УК). Все не так, протестовали свидетели.
Алексей Матюнин, бывший партнер Каганского по топливному бизнесу в Волгограде, говорил, что Каганского подставил их коллега по бизнесу, бывший следователь Следственного комитета Андрей Козбанов, который и свел "решальщика по МВД" с Юдиным. "[Каганский] — хороший человек, мой товарищ. Успешный бизнесмен. Хороший семьянин, любит свою жену, — говорил свидетель о подсудимом и противопоставлял ему Козбанова. — Каганский с ним дружил. Но Козбанова нельзя назвать человеком слова. Он корыстный, во главу угла ставит деньги". По словам Матюнина, Козбанов бравировал связями в правоохранительных органах, а про увольнение из СК говорил, что это случилось из-за нарушений по службе. "Вроде бы сфальсифицировал доказательства по уголовному делу", — сказал Матюнин.
По словам свидетеля, у Козбанова и Каганского возникли противоречия из-за сети волгоградских АЗС. "Я не раз говорил Козбанову и Панину (еще один партнер — "Право.Ru"), что [бизнес] построен непонятным образом и оформлен неизвестно на кого. Но мне говорили, что лично договорились обо всем с Максимом. Тем не менее сам Каганский [в начале 2011 года] в жесткой ультимативной форме требовал все оформить как положено. Козбанов пообещал все уладить. Но в августе 2011 года выяснилось, что все в том же состоянии", — говорил свидетель. А затем в ответ на вопрос адвоката Каганского Баси Жучковой добавил, что Козбанов потратил $500 000 из бизнеса на личные нужды: "Ему надо было снимать дом, няню ребенку оплачивать".
— Ничего себе няня за полмиллиона долларов, — послышалось из зала.
— Козбанов был заинтересован в устранении Каганского. Сейчас Козбанов и Панин сами контролируют все объекты, не пускают в бизнес жену Каганского, — сказал Матюнин.
Адвокат Каганского попросила было рассказать поподробнее о бухгалтерии в волгоградских АЗК, но судья Виктория Котенева сняла вопрос.
— Какое это имеет отношение к делу? Суд уже понял: Козбанов имел связи, хотел денег, — с иронией сказала она. Сам Козбанов на одном из предыдущих заседаний рассказывал, что участвовал в спецоперации против Каганского (с 23 на 24 сентября 2011 года тому были переданы $3 млн), поскольку узнал, что тот собирается присвоить деньги Юдина и Царькова.
Второй свидетель Олег Дмитриев, муж Нелли Дмитриевой, вчера в суде говорил как раз о событиях той ночи. Он скромно представился "служащим", но судья настояла на уточнении места работы. Таковым оказалось ФСБ.
— Ночью раздался телефонный звонок, и Нелли сказала, что надо срочно поехать встретиться с ее опером. Мы подъехали на пересечение Алтуфьевского шоссе и МКАД. Там стоял светлый Land Cruiser. Я пошел в машину вместе с женой, одну не отпустил, — объяснил Дмитриев свою информированность, а потом изложил разговор супруги с этим оперативным сотрудником — Дмитрием Александровым. По его словам, тот сказал, что "все плохо, сейчас будут брать какого-то Каганского на взятке", и предложил Дмитриевой срочно уехать, "лучше за границу", или взять бюллетень. Та в ответ возмутилась, сказала, что с Каганским никаких дел не имела и бояться ей нечего. "Сейчас опера обработают Каганского, дадут деньги, и с этими деньгами он пойдет в ГСУ. Занесут в первый попавшийся кабинет, он может оказаться твоим, — продолжал, по словам Дмитриева, пугать его супругу Александров. — Каганского все равно вынудят. А ты должна будешь потом дать показания на человека, которому занесут деньги". На Дмитриеву, по словам свидетеля, это не произвело впечатления. "Просто так предлагаете взять и оговорить человека?" — отреагировала она (потом, во время предварительного следствия, она говорила, что от нее требовали лжесвидетельствовать против ее начальника Ивана Глухова). "Лучше дружить с новой командой, иначе пойдут санкции, тебя могут посадить", — закончил супруг-фээсбешник изложение разговора Дмитриевой и Александрова. — В итоге так и получилось".
— Александров затем звонил 29 сентября, жена поставила телефон на громкую связь. Он говорил плаксивым голосом, что его заставили подписать показания против нее.
Дмитриев рассказал также, что позже следователь Сергей Андрющенко (он вел дело, — "Право.Ru") говорил ему убедить супругу признаться.
— "Вы все знаете, она все знает. И все будет хорошо и окей", — говорил Андрющенко. "Угрозы поступали и супруге, — продолжал Дмитриев. — Она волновалась за сына. Опера говорили, что могут найти наркотики у него в кармане.
— А что обещал Андрющенко? — спросил адвокат Дмитриевой Алексей Акимов.
— Что выпустят, обещал сначала, — ответил свидетель. Дмитриева сейчас под подпиской о невыезде — якобы она признала перед следователями свою вину, однако на первом же заседании, которое состоялось в Хорошевском районном суде, она отрицала свою причастность к делу. Остальные фигуранты в СИЗО.
