Григорий Иванов* был поручителем общества. Он исполнил обязательства, а когда общество вступило в процедуру банкротства, решил через суд включить свое требование в реестр.
Конкурсный кредитор возражал, поскольку Иванов одновременно участвовал в капиталах общества-должника и общества-кредитора. Являясь бенефициаром обоих юрлиц, Иванов свободно перемещал активы от должника к кредитору в собственных целях без учета интересов подконтрольных организаций и их кредиторов. По мнению конкурсного кредитора, Иванов путем взаимокредитования подконтрольных ему юрлиц искусственно наращивал задолженность общества в ущерб независимым кредиторам. Поручительство он использовал в качестве инструмента, позволяющего при банкротстве занять место залогового кредитора, отметил конкурсный кредитор.
Иванов обратился в суд, который встал на его сторону. Апелляция подтвердила законность решения суда первой инстанции. Однако судебная коллегия Верховного суда с ними не согласилась. ВС считает, что суды должны были оказать содействие в реализации прав конкурсного кредитора, тем более что последний объективно лишен возможности владеть исчерпывающей информацией по сделкам (ст. 9, 66 АПК). По мнению ВС, проверка обоснованности и размера требований кредиторов предполагает большую активность самого суда (п. 3–5 ст. 100 закона о банкротстве). Бремя опровержения доводов конкурсного кредитора лежит на Иванове, должнике и кредиторе по основному обязательству, так как они объективно обладают большим объемом информации и доказательств. Поэтому ВС отменил акты нижестоящих судов и направил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции (№ 310-ЭС17-20671).
* – имя и фамилия изменены редакцией.