Наследники клиента банка ВТБ потребовали возместить убытки, которые возникли из-за падения цены фьючерсных контрактов после смерти их родственника. Истцы утверждали, что брокер должен был сообщить им о рисковых активах и дать возможность закрыть позиции. Первая инстанция согласилась, но после кассации дело пересмотрели. Суды признали: наследники автоматически приняли на себя все обязательства умершего инвестора, включая риски. Теперь спор рассмотрит ВС.
История спора
В 2020 году клиент заключил с банком ВТБ договор брокерского обслуживания. Он приобрел статус квалифицированного инвестора и регулярно совершал операции с производными финансовыми инструментами. На момент смерти в декабре 2020 года у него оставались открытые позиции по трем фьючерсным контрактам: Еu-12.20, GAZR-12.20, RTS-12.20.
Наследники получили свидетельства о праве на наследство и представили их в банк. Сообщения о фьючерсах они не получили. О существовании контрактов наследники узнали только через год, когда самостоятельно запросили выписку. К этому моменту стоимость активов упала, и на счетах образовалась задолженность.
Вскоре после наследники обратились в Центральный районный суд Воронежа с иском о взыскании более 1 млн руб. убытков.
Что решили суды
Центральный райсуд Воронежа встал на сторону истцов. Суд применил по аналогии положения о депозитарных счетах: когда депозитарию представляют свидетельство о смерти клиента, операции по счету приостанавливаются до перехода прав к наследникам. Первая инстанция указала, что банк должен был действовать добросовестно и закрыть рисковые позиции после получения информации о смерти клиента.
Воронежский областной суд поддержал это решение. Апелляция отметила, что в банковской практике сложился обычай: при смерти клиента с открытыми позициями по срочным сделкам банки закрывают контракты по рыночной цене в интересах наследников. Такой порядок закреплен в регламентах МКБ, «Т-банка», «Газпромбанка» и Сбера. ВТБ этому негласному регламенту не последовал.
Банк подал кассацию, и в марте Первый кассационный суд общей юрисдикции отменил апелляционное определение и направил дело на новое рассмотрение. После этого областной суд пересмотрел позицию и отказал истцам полностью. Первая кассация на этот раз не стала отменять решение в пользу банка (дело № 88-23251/2025).
Вскоре одна из наследниц обратилась с жалобой в Верховный суд.
О чем жалоба в Верховный суд
Заявительница в жалобе (есть в распоряжении Право.ru) указывает на несколько нарушений.
Во-первых, суды проигнорировали уточнение исковых требований. Истцы еще в первой инстанции добавили основание иска: убытки возникли не просто из-за падения цены контрактов, а из-за того, что банк не сообщил наследникам о существовании фьючерсов. Если бы наследники знали о позициях, они могли организовать доверительное управление или закрыть контракты. Кассация заявила, что дело рассматривалось строго в пределах первоначальных требований и новые доводы учитывать нельзя. Заявитель считает это нарушением норм ГПК, потому что истец вправе изменять основания требований.
Во-вторых, суды не применили нормы о наследовании. Ст. 1171 ГК обязывает нотариуса принимать меры по охране наследства, а ст. 1173 допускает доверительное управление наследственным имуществом. Банк, получив свидетельство о смерти, должен был предоставить информацию нотариусу и наследникам. Без этой информации наследники не могли ни управлять активами, ни исполнять обязательства по брокерскому договору. Универсальное правопреемство предполагает переход имущества как единого целого в неизменном виде, но банк своим бездействием нарушил этот принцип.
В-третьих, суды неправильно квалифицировали фьючерсы, утверждает заявительница. Апелляция назвала их договорами купли-продажи, но наследница возражает: контракты были расчетными, а не поставочными. В расчетных фьючерсах не происходит передача активов — стороны выплачивают вариационную маржу, которая отражает разницу цен между торговыми днями. Это не купля-продажа, и 30-я глава ГК здесь не подходит.
А еще кассация решила, что наследники унаследовали статус квалифицированного инвестора. Заявитель настаивает, что этот статус неразрывно связан с личностью и не входит в наследственную массу. А раз наследники не были квалифицированными инвесторами, к ним применяются защитные нормы закона «О рынке ценных бумаг». Этот закон обязывает брокера предоставлять «неквалам» информацию о ценах и рисках до принятия поручений.
Наконец, суды отказались применять обычай делового оборота и аналогию права. Истцы представили регламенты четырех крупных банков, где прописан порядок закрытия позиций при смерти клиента. Первая инстанция и первая апелляция признали это обычаем. Повторная апелляция и кассация сочли обычай неприменимым, но не объяснили, почему аналогия невозможна.
Редкая судебная практика
Юрист юридической фирмы Томашевская и партнеры Екатерина Пялова считает позицию истцов спорной. Брокер не обязан уведомлять наследников ни о чем — до оформления наследственных прав и момента получения свидетельства о праве на наследство они пребывают в полном информационном неведении.
Наследник получает все активы и пассивы наследодателя в том состоянии, в котором они находятся, что несет известный риск. Он преумножается высокорисковым характером указанных финансовых инструментов, отмечает юрист.
Бездействие брокера сложно считать основанием для взыскания убытков при отсутствии нарушения обязанности, предусмотренной договором или законом, полагает Пялова.
Судебная практика по сходным спорам единична. Есть решения 2016 и 2018 годов, где суды отказывали наследникам в требованиях о возмещении убытков. Так, ВС в определении от 3 июля 2018 года по делу № 16-КГ18-16 указал: брокер реализовал ценные бумаги правомерно, когда обеспечение стало меньше суммы займа.
А Арбитражный суд Московского округа в акте по делу № А40-59508/2014 отметил, что продажа ценной бумаги помогла предотвратить еще большие убытки истца. В этом деле речь шла о торговле акциями с плечом — брокер закрыл короткую позицию умершего инвестора.
* Имя и фамилия изменены редакцией.
