19 мая 2016 года в рамках Петербургского Международного Юридического Форума 2016 г. состоялось дискуссионная сессия в формате круглого стола, посвященного институту траста (или доверительной собственности). Малоизвестный российскому законодателю и правоприменителю правовой институт, зародившийся в странах англо-саксонской правовой системы, вызвал живой интерес среди участников форума.
Проблемы, возникающие при использования траста в гражданско-правовых отношениях в странах континентальной правовой системы, как оказалось, являются проблемами поистине международного масштаба, что подтверждается списком докладчиков на круглом столе, модератором которого выступил известный российский адвокат, управляющий партнер Адвокатского бюро «Бартолиус» Юлий Тай. Спикерами на круглом столе были видные ученые и профессиональные юристы из стран как общего, так и континентального права, специализирующиеся в вопросах изучения трастов, а также консультирующие клиентов по вопросам использования трастов и аналогичных инструментов в бизнес практике.
Дискуссия была посвящена главным образом истории и опыту использования траста и иных аналогичных институтов в таких юрисдикциях как Англия, Кипр, Британские Виргинские Острова, Германия, Лихтенштейн. Также неизбежно обсуждался вопрос о перспективах введения траста в России. Как заметил Юлий Тай, предпринятая c 1993 года попытка российского законодателя «познакомить» российский гражданский оборот с трастом вызвала резкое отторжение у всех авторитетных правоведов страны (среди которых В.А. Дозорцев, Е.А. Суханов, Ю.К. Толстой, В.В. Витрянский и другие), а на практике институт тоже практически не применялся. Было также отмечено, что первоначальный оптимистичный настрой по поводу внедрения траста в европейские правовые системы вскоре сменился сомнение и скепсисом, вызванными ограничениями по распоряжению имуществом, особым правовым режимом, нарушающим фундаментальные устои романо-германской правовой системы и рядом других факторов.
Профессор Кембриджского университета Родерик Мандей в своем докладе уделил внимание основным этапам исторического развития траста и обстоятельствам его появления (история взаимодействия системы общего права и права справедливости). Трасты, являющиеся порождением права справедливости (equity), правоприменителями Англии эффективно используются для обособления активов.
Ник Кутнакс, старший юрист московского офиса Debevoise & Plimpton LLP, выступавший после профессора Мандея, также отметил, что концепция траста является уникальным историческим продуктом дуалистической правовой системы Англии. Хотя есть некоторые законодательное регулирование трастов, большая часть сложного свода правил, регулирующих трасты в английском праве, вытекает из многовекового прецедентного права. Были приведены примеры использования траста в для структурировании крупных трансграничных финансовых сделок (трансграничные кредитные операции и долговые ценные бумаги, создание паевых трастов и др.). Был также сделан важный вывод о том, что полностью импортировать английское законодательство о трастах в юрисдикции континентального права невозможно (по крайней мере, не меняя всю свою догматическую структуру).
Тоби Грэхем, глава подразделения по спорам, связанным с трастами и недвижимостью, юридической фирмы Farrer & Co. (Великобритания), одной из причин возросшей в России популярности трастов, назвал политические события, связанные с арестом Михаила Ходорковского в октябре 2003 года, и последующие налоговые требования государства в отношении «ЮКОСА». Состоятельные российские граждане, приобретшие свое состояние в ельцинские годы, осознали реальную угрозу «корпоративном рейдерстве» и обеспокоились сохранением своего личного состояния. Основной целью использования института траст Грэхем назвал защиту активов, но для того чтобы по-настоящему воспользоваться преимуществами защиты активов, которые предоставляет институт траста, важно донести до учредителя траста, как последний работает. Он должен найти доверенное лицо, которому действительно можно доверять и который будет профессионально управлять трастом, а не просто исполнять поручения.
По словам партнера юридической фирмы Koenig Rebholz Zechberger Флориана Зехбергера, Лихтенштейн, в отличие от Германии, всегда признавал иностранные трасты. Именно эта страна был первой в континентальной Европе, в законодательстве которой появился институт траста. Однако, по словам господина Зехбергера, мотивация учреждения трастов в юрисдикции Лихтенштейна в настоящее время поменялась: если раньше учредители трастов хотели сэкономить на налогах, то теперь их учреждают для защиты активов и для планирования наследования. Как следствие изменились сами трасты, их конструкции. Примечательно, что на вопрос о том, используют ли сами подданные европейского княжества механизм траста, господин Зехбергер дал отрицательный ответ: для решения вопросов о наследовании жители Лихтенштейна используют «родные» традиционные правовые механизмы, а траст используется как способ привлечения иностранных инвесторов в юрисдикцию.
Александр Вольф, юрист франкфуртского подразделения юридической фирмы Debevoise & Plimpton и сотрудник практики фирмы по разрешению споров, отметил, что в силу того, что Германия не является стороной Гаагской конвенции «О праве, применимом к трастам, и их признании», она не признает иностранные трасты. Немецкое законодательство не предусматривает институт траста, отсутствует как таковая концепция трастов, невозможен, в частности, завещательный траст. Вместо этого законодатель использует другие знакомые германскому праву механизмы для планирования наследования.
Кипрским опытом использования института траста поделился Павлос Аристодему, управляющий партнер кипрской юридической фирмы Harneys, который акцентировал внимание на фундаментальном значении права справедливости из англо-саксонской системы права при использовании института траста. В силу своего колониального прошлого, Кипр унаследовал многие институты английского общего права. Спикером были описаны преимущества и положительные эффекты от применения кипрских международных трастов (защита собственности, планирование наследования, конфиденциальность, гибкость и пр.).
