Пленум Верховного Суда РФ практически единогласно принял постановление по экстрадиции, хотя одновременно было признано, что многие вопросы этот документ разрешить так и не сумел. Зато замгенпрокурора Сабир Кехлеров, по-видимому, доволен тем, как переформулировано определение "бесчеловечное обращение".
Сегодняшнее заседание пленума председатель Верховного Суда Вячеслав Лебедев начал с приятного события — судья Василий Нечаев получил почетную грамоту от президента, а Геннадию Иванову было присвоено звание заслуженного юриста России. Коллеги сдержанно поаплодировали награжденным, а затем слово было предоставлено Владимиру Микрюкову, представившему скорректированный с учетом поступивших замечаний проект постановления "О практике рассмотрения судами вопросов о выдаче и передаче лиц для уголовного преследования, исполнения приговора и отбывания наказания".
Обсуждение документа состоялось 29 мая ("Право.Ru" писало об этом здесь). Как тогда отмечал Микрюков, вопросы экстрадиции "приобретают особое значение в условиях глобализации, миграции населения и роста транснациональной преступности" и целью проекта являлось обеспечение единства судебной практики и устранение проблем, возникающих при разрешении вопросов, по которым имеется противоречивая позиция. В ходе майской дискуссии больше всего вопросов возникло у Генпрокуратуры, поэтому сегодня именно на их устранении сосредоточил свое внимание докладчик.
Прежде всего, поменялось само название документа. Теперь оно звучит так: "О практике рассмотрения судами вопросов, связанных с выдачей лиц для уголовного преследования или исполнения приговора, а также передачей лиц для отбывания наказания". Принципиальной разницы нет, но заместителю генпрокурора РФ Сабиру Кехлерову, который формулировал замечания надзорного ведомства, должно быть приятно.
Не осталась без внимания редкомиссии и главная претензия Кехлерова, касавшаяся спорной формулировки понятия "бесчеловечное обращение", из-за которого иностранному государству может быть отказано в выдаче гражданина. Ранее в п.12 говорилось, что "обращение или наказание рассматривается в качестве бесчеловечного, если, в частности, оно умышленно применяется интенсивно или в течение длительного времени…" и что "бесчеловечное или унижающее человеческое достоинство обращение или наказание должно достигать минимального уровня жестокости, оценка которого зависит от обстоятельств дела…".
В новой редакции определение существенно отличается: "к бесчеловечному обращению или наказанию относятся случаи, когда такое обращение или наказание, как правило, носит преднамеренный характер, имеет место на протяжении нескольких часов или когда в результате такого обращения человеку были причинены реальный физический вред либо глубокие физические и психические страдания". Такая формулировка замгенпрокурара, видимо, удовлетворила, так как больше никаких претензий к тексту постановления от него не прозвучало.
Ряд изменений и уточнений касались также процессуальных вопросов. Согласно п.21 "продление меры пресечения в отношении лица, в отношении которого сделан запрос о выдаче, осуществляется только судом", а в п.38 прописано, что "при рассмотрении судом материалов, связанных с признанием приговора иностранного государства, участие осужденного лица, по общему правилу, не предполагается". Такое уточнение потребовалось по инициативе Минюста из-за "возникающих судебных ошибок, когда предпринимались попытки доставить в российский суд осужденного, отбывающего наказание в иностранном государстве".
Завершая свою речь, докладчик отметил, что "работа над проектом пленума показала, что необходимы изменения законодательного уровня". По его словам, следующим этапом работы должно стать "принятие закона об экстрадиции". Позднее Микрюков пояснил корреспондентам, что многие вопросы постановление разрешить так и не сумело. "Закон необходим уже потому, что нигде не закреплен такой термин как "экстрадиция", а это важно. Это позволит, например, вводить термин "экстрадиционный арест", что решит спорные ситуации с часто возникающими вопросами о мере пресечения", — сказал он.
Что касается постановления, то оно было принято практически единогласно — из 84 присутствующих восемьдесят проголосовали "за", двое воздержались и еще двое были против.
