19 апреля 1991 года Иркутский облсуд по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 77 (бандитизм), ст. 102 (умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах), ч. 1 ст. 17 (совершение преступления группой лиц по предварительному сговору или организованной группой) и ч.ч 1 и 3 ст. 196 (подделка, изготовление или сбыт поддельных документов, штампов, печатей, бланков) УК РСФСР, приговорил путем поглощения менее строгих наказаний более строгими к исключительной мере наказания – расстрелу – майора милиции Петра Стаховцева. Судебное разбирательство и оглашение приговора совпали по времени с началом распада СССР, это обстоятельство самым удивительным образом повлияло на дальнейшую судьбу осужденного на смерть главаря банды.
46-летний сотрудник вневедомственной охраны милиции Стаховцев и его собщники обвинялись в организации и участии в банде, нападениях, а также в приготовлениях и покушениях на нападения с целью ограбления или завладения оружием на отделы внутренних дел, квартиру директора магазина "Детский мир", кассиров двух иркутских горно-обогатительных комбинатов, алюминиевого завода, мясокомбината, охрану Комитета по телевидению и радиовещанию Иркутской области, Центральный аптечный склад и отделение Госбанка в городе Слюдянка. Также подсудимым вменялось убийство трех человек: 79-летнего стрелка военизированной охраны (ВОХР) Артема Минько, который задохнулся, оставленный преступниками на месте ограбления с кляпом во рту, 24-летнего владельца "Жигулей" Петра Богомолова с целью завладеть атомобилем и 34-летнего члена банды Валерия Смолянского, заподозренного в сотрудничестве с милицией.
Не поддерживал, не участвовал, не убивал…
Сам Стаховцев, по версии обвинения, в целях конспирации связей с членами группировки не поддерживал, предпочитая руководить исполнителями через инженера Управления вневедомственной охраны при областном УВД и своего приятеля Андрея Дядченко. Тем не менее один из фигурантов дела, некто Тузовский (имя установить не удалось.-"Право.Ru"), на предварительном следствии дал показание, что однажды видел Стаховцева, представленного ему Дядченко как "Иван Иванович", но в суде отказался от своих слов, заявив, что его вынудили оговорить Стаховцева под страхом угрозы изнасилования сокамерниками.
Как следует из материалов дела, главарь не принимал также непосредственного участия в большинстве нападений, оставляя за собой планирование и подготовку к ним. Исключение составляли случаи, когда на "дело" он отправлялся на пару с Дядченко. В ходе судебного разбирательства суд признал доказанным, что во время одной из таких вылазок с напарником осенью 1987 года Стаховцев лично совершил жестокое убийство Богомолова, чтобы, по словам Дядченко, использовать его автомобиль в задуманном нападении на отдел милиции в райцентре Баяндай, где они собирались раздобыть табельное оружие. Таким образом, следствие, обвинение и суд в эпизоде с расправой над водителем могли опираться главным образом на показания Дядченко. Заявление Стаховцева о непричастности к этому и другим преступлениям во внимание не приняли. В приговоре нашло отражение следующее объяснение главного фигуранта: "В судебном заседании Стаховцев вину не признал и пояснил, что является жертвой оговора иркутской мафии через приставленного к нему Дядченко, его друга Тузовского и родственников Дядченко, что никаких преступлений не совершал, а подвергся преследованию со стороны связанных с мафией лиц из числа руководства УВД и УВО за бескомпромиссную борьбу с ней".
Майор милиции, да не тот?
Не верят в то, что убийство водителя "Жигулей" – дело рук Стаховцева, и известные московские правозащитники Валерий Борщёв и Лев Левинсон. В 1996 году осужденный написал письмо Борщёву, который в то время был депутатом Госдумы, с его текстом ознакомился и помощник парламентария Левинсон. По словам последнего, он изучил приговор областного суда и все последующие годы не прекращал попыток добиться его пересмотра, поскольку он, по его мнению, основан на недоказанном участии Стаховцева в убийстве Богомолова.
В беседе с корреспондентом общественно-политического портала "Русская планета", который проводил расследование обстоятельств уголовного дела Стаховцева, правозащитник рассказал, что осужденный к девяти годам лишения свободы член банды Виктор Комаров в феврале 1992 года писал в обращении к президенту Борису Ельцину: "Следствие и суд обвинили Стаховцева Петра Ефимовича в том, что он совместно с Дядченко убил Богомолова. Это жестокий оговор Стаховцева. Об этом я заявлял в зале судебного заседания неоднократно в присутствии потерпевших Богомоловых, что Стаховцев П. Е. к данному убийству непричастен. Убийство гр-на Богомолова совершили майор милиции Зубович и Дядченко, убийство было совершено из ревнагана [Револьвер системы Нагана.-"Право.Ru"] и ТОЗ-8… Также я заявлял другие факты, которые говорят о непричастности Стаховцева к убийству гр-на Богомолова. Но суд это во внимание даже не взял".
Фамилия майора милиции Зубовича, уволенного из органов правопорядка в 1983 году, упоминается и в письмах Стаховцева, которые он направлял из колонии в различные инстанции. "С 1980 года Дядченко был с Зубовичем в близких отношениях, выполнял его "секретные и специальные поручения" (как сам говорил), при этом имел деньги, чтобы снимать для себя трехкомнатную квартиру", – процитировал журналисту Левинсон отрывок из письма заключенного. Правозащитник также сослался на заверенное администрацией колонии заявление отбывающего пожизненный срок Дядченко в адрес Председателя Верховного суда РФ и Генерального прокурора о том, что он хочет дать новые показания по делу № 5922: "В данном деле я вынужден был оговаривать Стаховцева Петра Ефимовича".
Выходит, банду организовал и руководил ею действительно майор милиции, да не тот? Нет, вина Стаховцева в инкриминируемых ему преступлениях полностью доказана, утверждал в разговоре с журналистом "РП" почетный работник прокуратуры, заслуженный юрист РФ Николай Китаев, возглавлявший в 1989 году следственную группу по делу банды. И посоветовал ознакомиться с материалам дела – с них уже снят гриф "Секретно", наложенный в свое время сотрудниками КГБ, которые принимали участие в расследовании. При этом Китаев многозначительно назвал Стаховцева "амбициозным майором", который обладал определенными профессиональными способностями и "даже был способнее многих руководителей, на чье место он метил".
Версию о том, что одной из вероятных причин, побудивших Стаховцева ступить на преступную дорожку, стала острая неудовлетворенность своим служебным и материальным положением, можно было встретить и в некоторых публикациях иркутских СМИ. Майор милиции считал, что его незаслуженно обходят с повышением, должности в иркутской милиции достаются не по уму и заслугам, а "по блату" или "за подношения". Эти мысли он не раз высказывал в кругу коллег.
Взлеты и падения
Карьера Стаховцева, действительно, складывалась неровно. В свое время, прежде чем поступить в школу милиции, он отслужил срочную службу в армии, затем окончил пединститут, однако карьере школьного учителя, которую, кстати, избрали ранее четыре его сестры, Стаховцев неожиданно для близких предпочел службу в милиции. Правда, как утверждало одно иркутское издание, для этого ему пришлось скрыть от кадровиков семейную хронику: его отец, председатель колхоза в Белоруссии, был осужден к семи годам лишения свободы за убийство в ходе ссоры своего биологического отца, который много лет назад отказался жениться на его забеременевшей матери. После этого происшествия будущий милиционер поменял отцовскую фамилию Стаховцов на Стаховцев.
Племяница Стаховцева, разысканная редакцией "РП" в Львовской области (Украина), вспомнила, что ее дядя после окончания милицейской школы начинал в здешних местах с должности начальника медвытрезвителя. В 1982 году он уже служил в Иркутской милиции уполномоченным уголовного розыска в одном из районов города. С этой должности Стаховцева отобрали для подготовки на спецфакультете высшей Ташкентской школы МВД с последующим направлением в Афганистан в качестве советника. Это могло дать служебной карьере Стаховцева новый импульс, но перед самым окончанием обучения он начал то и дело попадаться на глаза руководства в нетрезвом виде, за что в конце концов был отчислен. Некоторые иркутские газетчики связывали такое демонстративное поведение Стаховцева с нежеланием ехать в район боевых действий, где к тому времени уже погибли или вернулись на родину инвалидами несколько человек, закончившие учебу ранее.
Тем не менее в Иркутске Стаховцева через некоторое время назначили начальником отделения угрозыска районного ОВД. В июне 1985 года в Иркутскую область для проверки оперативной информации о том, что руководство УВД покрывает незаконные операции с золотом, лесом и байкальским омулем, прибыла представительная група московских инспекторов МВД СССР во главе с полковником Валентином Сванидзе. В министерстве решили включить в нее приказом главы МВД Виталия Федорчука нескольких иркутских оперативных работников, хорошо знакомых с криминогенной ситуацией в области. В их число попал и Стаховцев. В новой роли он увидел возможности для дальнейшего продвижения по службе и отнесся к работе весьма ответственно.
В результате почти полугодовой работы проверяющих, по свидетельству Левинсона, одни милицейские начальники были понижены в должностях, другие – уволены, но при этом всё обошлось без возбуждения уголовных дел. Более того, после отъезда инспекции в Москву некоторые милицейские и прокурорские чины, уличенные – не без участия Стаховцева – в коррупционных связях, постепенно начали возвращаться на прежние или равнозначные посты. А Стаховцев почти сразу был переведен из угрозыска на непристижную и мало оплачиваемую должность в вневедомственную охрану милиции. Показательно, что в суде над ним генерал-майор милиции Геннадий Луценко, тогдашний начальник УВД области, выступил как свидетель и убеждал суд, что подсудимый "не располагал никакими сведениями [о коррупции в милицейских рядах]", но в то же время "был рьяный помощник Сванидзе, разоблачал всех". О конфликтах Стаховцева с руководством иркутской милиции, которое тот якобы необоснованно обвинял в коррупции, говорили и некоторые другие свидетели из числа бывших коллег подсудимого.
Ход конем
Следствие вышло на след банды летом 1989 года. Оперативники обратили внимание на то, что чаще всего нападениям подвегались объекты, охраняемые стрелками ВОХР, преступникам, судя по всему, была хорошо известна система охраны, а также наличие оружия или материальных ценностей на объекте. Следовательно, искать зацепки нужно в управлении вневедомственной охраны. Отработка этой версии вывела следствие на Дядченко, который был арестован первым. Его жена немедленно сообщили об этом по телефону Стаховцеву, которого считала другом мужа, и рассказала, что они со свекровью случайно нашли в доме револьвер и патроны. Андрея явно кто-то подставил, успокаивал ее Стаховцев, в прокуратуре разберутся, но надо немедленно избавиться от оружия.
Дальнейшие его действия обвинение позже расценило, как "ход конем" – попытку создать видимость, что его, Стаховцева, преследует милицейская мафия и намерена сфальсифицировать в его отношении уголовное дело: он немедленно выехал в Москву и передал в КГБ заявление с фамилиями ряда ответственных руководителей партийных, государствененных и правоохранительных органов, замешанных, по его данным, в коррупционных связях. А на словах сообщил сотруднику комитета о якобы постоянных анонимных угрозах в свой адрес по телефону. Стаховцеву порекомендовали по возвращению в Иркутск явиться в областное Управление комитета госбезопасности, куда будет направлено для принятия мер его заявление.
6 июля 1989 года на входе в здание УКГБ Стаховцева арестовали, на первом же допросе ему предъявили признательные показания Дядченко и протокол обыска его квартиры, в котором было указано, что в ней хранилась упаковка промедола (наркотический анальгетик), похищенного при ограблении медицинского склада.
Правозащитник Левинсон утверждал, что по его данным, обыск был произведен после отъезда Стаховцева в Москву и во время отсутствия его жены и детей (дверь в квартиру была попросту взломана). После ареста и вплоть до начала процесса к обвиняемому не допускали адвоката, затем появился защитник по назначению. В изоляторе майора милиции поместили в камеру с рецидивистами, где его жестоко избивали.
Предварительное следствие и судебное разбирательство под председательством судьи уголовной коллегии Иркутского областного суда Галины Федоровой по делу "банды Стаховцева" длились около двух лет. В марте 2000 года Федорова ушла из жизни, но в судейском сообществе региона ее вспоминают как исключительно грамотного юриста. "Целые постановления пленума Верховного Суда могла процитировать наизусть!", "Строгая, но справедливая, она внушала искреннее уважение своим отношением к судейскому труду", – такие отзывы о ней можно прочесть на сайте суда. Очевидцы процесса вспоминают, что во время оглашения приговора немолодой судье стало плохо и ей оказывали медицинскую помощь.
В ожидании расстрела
Пока Стаховцев ждал расстрела, Советский Союз прекратил свое существование. Это в корне изменило судьбу осужденного. В 1992 году комиссия по помилованию при президенте включила Стаховцева в список лиц, которым в 1994 году первый президент России Борис Ельцин своим указом заменил смертную казнь на пожизненное лишение свободы. В 1997 году, после того как РФ, добиваясь членства в Совета Европы, ввела мораторий на смертную казнь и приняла новый УК РФ, приговор Стаховцеву был пересмотрен и приведен в соответствие с нормами современного российского права: он остался за решеткой пожизненно.
Более 20 лет Стаховцев провел в спецколонии на острове Огненный в Вологодской области (в этих местах снимался известный фильм Василия Шукшина "Калина красная".-Ред). В 2013 году его перевели в колонию ЖХ 385/1 в поселке Сосновка Зубово-Полянского района Мордовии. Здесь с ним виделся адвокат Московской областной коллегии Анатолий Кунягин. По словам адвоката, на Огненном Страховцеву в ноябре 2007 году выдали удостоверение "Ветеран труда" и помогли оформить пенсию, положенную милиционеру – ведь по приговору суда он не был лишен звания майора милиции и ветерана труда, в настоящее время ему выплачивается пенсия в соответствии с Законом Российской Федерации от 12 февраля 1993 года N 4468-I "О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, и их семей".
УДО для пожизненно осужденного
Как стало известно газете "Коммерсантъ", 4 июня 2015 года один из адвокатов 70-летнего Стаховцева Дмитрий Динзе подал в Зубово-Полянский суд Республики Мордовия прошение об условно-досрочном освобождении своего подзащитного в связи с тем, что в 2014 году подошел 25-летний срок, после которого его подзащитный получил право просить об УДО. "Он ранее уже обращался в суд, но отзывал свое прошение",– пояснил адвокат корреспонденту "Ъ" (закон позволяет пожизненно осужденным просить об УДО раз в три года).
Динзе подчеркнул, что дело Стаховцева может стать прецедентом выхода пожизненно осужденного на свободу. Пока соответствующая практика ограничивается двумя неудачными попытками. В 2013 году Белозерский районный суд Вологодской области досрочно освободил 73-летнего Казбека Калоева, приговоренного в 1990 году к расстрелу за бандитизм и разбой, но помилованного до пожизненного заключения. Тогда вышестоящий суд отменил УДО из-за процессуальных нарушений. В 2014 году Соль-Илецкий районный суд Оренбургской области отказал в УДО 44-летнему Александру Скрипченко, который в 1990 году получил смертный приговор за изнасилование и убийства, позднее замененный на пожизненное заключение.
______________________________________________
При подготовке данной публикации использованы материалы газеты "Коммерсантъ"; издания "Русская планета"; сайтов e-baikal.ru; Сейчас.ru и Иркутского областного суда, а также некоторых других открытых источников в интернете.
