Журналисты "Комсомольской правды" так обрадовались за своего коллегу, заместителя заведующего военным отделом, которому Президиум Верховного Совета СССР присвоил звание Героя Советского Союза, что написали о его подвигах в газете. Самым внимательным читателем оказался сотрудник Московского уголовного розыска: в награжденном сотруднике центрального органа ЦК ВЛКСМ он опознал рецидивиста, разыскивающегося за побег из лагеря.
20 июля 1940 года Президиум Верховного Совета СССР отменил свой же указ от 21 апреля 1940 года в части присвоения звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда" некому Пургину В. П. Отмена нормативного правового акта о награждении, в отличие от лишения наград, которое является уголовно-правовой санкцией по приговору суда, в законодательстве предумотрена на тот случай, если становятся известными недостоверность или необоснованность представления к госнаграде. Изъятые таким образом высокие регалии возвращались на хранение в Орденскую кладовую Президиума ВС и, как правило, в дальнейшем снова использовались по предназначению.
Лишение осужденных за совершение тяжких или особо тяжких преступлений орденов и медалей было распространенной судебной практикой на протяжении всей истории Советского Союза, тогда как отмены актов о награждении выглядели на этом фоне как исключительные случаи. Один из них в свое время получил широкую огласку.
"Л. И. Брежнев не заслуживал столь высокой военной награды..."
21 сентября 1989 года Председатель Верховного Совета СССР Михаил Горбачев – бывший Генеральный секретарь ЦК КПСС и будущий президент СССР – подписал Указ об отмене акта ВС от 20 февраля 1978 года о награждении орденом «Победа» Генсека Леонида Брежнева с формулировкой "как противоречащего статуту ордена». Действительно, высший военный орден был учрежден в ноябре 1943 года для награждения лиц высшего командного состава Красной Армии за успешное проведение стратегических операций в масштабе одного или нескольких фронтов, в то время как экс-глава советского государства Брежнев, ушедший из жизни в ноябре 1982 года, в период войны был политработником.
Известно, что президиум высшего представительного и законодательного органа власти в СССР далеко не всегда руководствовался буквальным смыслом статуса госнаград. Так, полководческим орденом Суворова были награждены конструктор артиллерийских систем Василий Грабин и конструктор стрелкового оружия Федов Токарев. А кавалерами ордена "Победа" стали даже несколько иностранцев: генерал армии США Дуайт Эйзенхауэр, английский фельдмаршал сэр Бернард Лоу Монтгомери, маршал Югославии Броз Тито, Маршал Польши Михал Роля-Жимерский и король Румынии Михай I. Последний удостоен этой награды «за мужественный акт решительного поворота политики Румынии в сторону разрыва с гитлеровской Германией и союза с Объединёнными Нациями в момент, когда ещё не определилось ясно поражение Германии» [Михай I арестовал сотрудничавших с гитлеровской Германией членов правительства Румынии 23 августа 1944 года].
"Совершенно очевидно, что Л. И. Брежнев не заслуживал столь высокой военной награды" – констатировала в 2012 году газета "Известия", возвращаясь к известному указу Горбачева 23-летней давности. Вместе с тем в открытой печати можно найти и такой вывод: в 1989 году юридических оснований для отмены награждения Брежнева орденом "Победа" в связи с несоответствием статусу не было: действующие тогда «Общие положениями об орденах, медалях и почётных званиях СССР» этого не предусматривали.
Что касается Пургина В. П., то поводов для отмены указа ВС СССР о присвоении ему звания Героя с вручением ордена Ленина и медали "Золотая звезда" было более чем достаточно. Но в описании его личности и обстоятельств награждения существует немало расхождений.
Фото с сайта diary.ru
Версия военного судьи в отставке Вячеслава Звягинцева
"У нас зря не награждают"
Валентин Пургин был на самом деле Валентином Голубенко, он родился в 1914 году на Урале в семье рабочего-железнодорожника. В 1933 году 19-летний Голубенко был осужден сроком на 5 лет за кражу ценностей из сейфа и подлог документов, но вышел на свободу досрочно, пишет в своей книге "Трибунал для героев" военный юрист и судья в отставке Вячеслав Звягинцев. Вторая судимость Голубенко за подлог и мошенничество пришлась на весну 1937 года. Приговор: 5 лет лишения свободы с отбыванием наказания в Дмитровлаге, созданном для использования труда заключённых на строительстве канала Москва – Волга им. И. В. Сталина. Расчитывать на условно-досрочное освобождение ставший рецидивистом Голубенко не мог и вскоре совершил побег из лагеря. По поддельной справке он получил паспорт на имя Пургина [по другим данным, паспорт был украден им в поезде] и добрался до Урала.
Там Голубенко-Пургин, почувствовав тягу к жуналистике, стал сотрудником железнодорожной газеты «Путевка», издававшейся в Свердловске (ныне Екатеринбург). В редакции он стал комсомольцем. Осенью 1938 года он раздобыл или изготовил подложные документы о средней образовании, хотя на самом деле окончил 5 классов, и поступил в Ленинградскую военно-транспортную академию. Но вскоре ушел из вуза, похитив штампы инженерно-строительного факультета.
Несостоявшийся студент объявился в Москве. Предыдущая работа в железнодорожной многотиражке на Урале помогла ему устроиться в "Гудок" – ежедневную газету Министерства путей сообщения СССР и ЦК профсоюза рабочих железнодорожного транспорта. В центральный орган ЦК ВЛКСМ «Комсомольскую правду» Пургин, по словам Звягинцева, попал благодаря ходатайству знакомых ему сотрудников "Комсомолки" Могилевского и Аграновского перед главным редактором газеты Аркадием Полетаевым. 3 марта 1939 года его зачислили в штат редакции в должности помощника заведующего военным отделом.
Какой-либо серьезной проверки личности Пургина перед приемом его на работу не проводилось, подчеркивает Звягинцев. И объясняет, что мошеннику с помощью таинственных намеков удалось убедить новых приятелей и главного редактора "Комосомолки", что он является сотрудником спецслужбы. Несколько раз Пургин приходил в редакцию с орденом Красного Знамени на груди, который до учреждения ордена Ленина в 1930 году оставался высшим орденом СССР. И на расспросы "за что?" разыгрывал смущение и отвечал: "У нас зря не награждают".
"По прочтению сжечь"
Летом 1939 года на имя главного редактора в газету поступил пакет с обратным адресом Наркомата обороны СССР, который содержал предписание с грифом "По прочтению сжечь", согласно которому Пургина предписывалось отправить на Дальний Восток в длительную командировку. Подлинность документа с грифом, явно взятым из шпионского романа, в редакции никто не посмел поставить под сомнение. Вернувшись после продолжительного отсутствия в редакцию, Пургин рассказал коллегам, что оказывал помощь монгольским братьям на Халхин-Голе. Для убедительности он сфабриковал письмо и справку из военного госпиталя в Иркутске о том, что находился там на излечении по поводу ранения, полученного в бою с японцами. А в конце 1939 года на груди Голубенко-Пургина появился орден Ленина.
Наконец, Пургин провернул главную аферу своей жизни: он стал единственным за всю историю СССР человеком, сумевшим обманным путём добиться офиициального присвоения звания Героя Советского Союза. Когда последовало очередное "спецзадание наркомата" в Ленинград, в редакции отнеслись к этому с молчаливым пониманием: Пургина направляют на финскую войну. В редакции Пургин не появлялся с 24 января по 25 апреля 1940 года. Автор книги пишет, что мошенник все это время оставался в Москве, пропивая командировочные деньги в ресторанах.
А в марте в наркомат Военно-Морского Флота СССР поступило представление на присвоение Пургину звания Героя Советского Союза за "мужество, проявленное в боях с белофиннами". При этом представление в наградной отдел управления кадров ВМФ было оформлено на бланке с уголковым штампом "39-я бригада особого назначения" и заверено круглой печатью и подписями.
Каким образом представление, исходящее от сухопутного соединения, попало в военно-морское ведомство? На этот и другие вопросы попытался найти ответы ныне покойный Эдуард Хруцкий, журналист, писатель, кинодраматург, мастер отечественного детектива, член Союза писателей СССР, член Союза кинематографистов СССР. Его "сценарий" произошедшего значительно расходится с данными, представленными военным юристом.
Версия мастера отечественного детектива Эдуарда Хруцкого
"Живописные детали" из жизни мошенника
В своих изысканиях Хруцкий опирался, в частности, на свидетельства спецкора газеты «Правда» Алексея Коробова, единственного в стране журналиста, награжденного орденом Ленина в финскую войну за боевой подвиг. Он пошел со стрелковой ротой в атаку, чтобы, если останется жив, отразить свои впечатления на газетной полосе. Под плотным огнем противника бойцы залегли. Когда осколками мины убило командира и политрука, корреспондент увлек за собой личный состав, в результате боевая задача, поставленная перед подразделением, была выполнена. Другой собеседник Хруцкого, на которого он ссылался в своей книге "Тайны уставшего города. История криминальной Москвы", был сотрудник Московского уголовного розыска Игорь Скорин, добавивший к рассказу Коробова "несколько живописных деталей".
"Итак, 1938 год. Не самое легкое время в истории нашей страны. Именно тогда в военном отделе газеты «Комсомольская правда» появился невысокий паренек в аккуратной гимнастерке, на которой сиял орден Красного Знамени, – писал Хруцкий. – <...> Молодой орденоносец вручил заведующему отделом коллективное письмо от пограничников затерявшейся в горах Памира заставы, в котором они просили помочь сыну их покойного начальника, который во время боя заменил у пулемета погибшего отца, прицельным огнем отсек басмачей от входа в ущелье, был ранен, получил орден. Бойцы просили помочь товарищу Пургину стать комкором, что в переводе на нормальный язык означало "комсомольским корреспондентом".
Завотделом повел героя границы к главному редактору. Тот прочел письмо и проверил орденскую книжку Пургина. Так в военном отделе "Комсомолки" появился новый корреспондент. По словам автора книги, тот оказался толковым: сначала писал крохотные информации об учениях Осовиахима, позже научился сочинять корреспонденции о военном всеобуче, а потом перешел на репортажи с маневров частей Московского военного округа.
Когда начались боестолкновения советских и японских войск на озере Хасан, в "КП" решили, что туда должен поехать Пургин, "понюхавший пороха" на Памире. Перед командировкой Пургину предстояло заполнить пространную анкету Политуправления РККА, чем он без особой охоты, как отмечал Хруцкий, и занялся. "А ночью, – пишет он далее, – заведующему отделом, который дежурил по редакции, позвонили из секретариата самого Берии, и комиссар госбезопасности третьего ранга сказал: "Пургина не оформляйте. Это сделаем мы. Он на Хасане будет выполнять спецзадание". Когда Пургин вернулся со "спецзадания", на его гимнастерке красовался орден Ленина. Редакционному кадровику он предъявил орденскую книжку с подписью Калинина и печатью Президиума Верховного Совета СССР.
"Карьера великого авантюриста сталинских времен закончилась на Лубянке"
Когда начались бои на Халхин-Голе, в редакцию снова позвонили из ведомства комиссара госбезопасности и предупредили: командировка Пургина на военный театр будет оформлена по их линии. После изгнания самураев за пределы Монголии на гимнастерке мошенника появился второй орден Ленина. В буфете был организован банкет в честь трижды орденоносца, но учитывая, что Пургин выполняет секретные задания самого Лаврентия Павловича Берии, редакторат строго-настрого запретил выносить за пределы редакции любые сведения о герое. Коробов рассказывал Хруцкому, что "Пургин долго стеснялся своей боевой славы. Он продолжал писать и работать. Уезжая на задание, надевал на гимнастерку один орден Красного Знамени".
"А тут новая война случилась, – писал автор истории криминальной Москвы. – На этот раз белофинны начали угрожать колыбели революции городу Ленинграду. Пургин уезжал куда-то на спецзадание, возвращался и снова уезжал. 12 марта 1940 года война закончилась, он вернулся в редакцию, но нового ордена на его гимнастерке не было. Но вот в апреле на редакционный телетайп передали текст Указа Президиума ВС СССР о присвоении званий Героя Советского Союза командирам, политработникам и бойцам, отличившимся в боях с белофиннами. В списке значилось и имя Пургина В.П. Героя в редакции поощрили путевкой в дом отдыха, а в его отсутствие решили сделать ему сюрприз: поздравить героя в родной газете – благо, информация о его награждении опубликована официально.
Продолжение этой истории, по словам Хруцкого, ему поведал Скорин. Один из лучших разыскников МУРа, начальник отдела Георгий Тыльнер начинал свой день с просмотра центральных газет. В «Комсомольской правде» он увидел фотографию новоиспеченного Героя. Лицо и фамилия показались ему знакомыми. Тыльнер поднял в архиве МУРа дело пятилетней давности на некоего Пургина, обвиняемого в хищении и торговле орденскими знаками, удостоверениями к ним и подделке печати Верховного Совета СССР. Из рассказа Скорина следовало, что мать Пургина работала ночной уборщицей в помещении Президиума Верховного Совета. Убирая кабинет Калинина, она часто находила на столе подписанные им орденские книжки и знаки. Уборщица начала воровать ордена и документы, а ее сын, взяв в долю гравера, изготовившего печать президиума, продавал их "лихим людям". Через некоторое ее взяли с поличным, гравера тоже, а сын с печатями и тремя орденами исчез и был объявлен в розыск.
Тыльнер немедленно доложил о мошеннике в НКВД, тем более что дело о хищении орденов из Президиума ВС было передано в свое время наркомату внутренних дел. Пургина арестовали. Только после этого выяснилось, каким образом представление на звание Героя прошло через Военно-Морской Флот. Как помощник заведующего военным отделом газеты, аферист узнал от сотрудника Политуправления Красной Армии, что перед окончанием финской войны Сталин распорядился выделить определенное количество геройских звезд всем родам войск. Пургин смекнул, что флот свою разнарядку вряд ли выполнит, поскольку активного участия в финской кампании не принимал. Как утверждает Хруцкий, мошенник позвонил из кабинета главного редактора начальнику наградного отдела Наркомата Военно-Морского Флота и, представившись секретарем Берии, передал просьбу последнего дать ход представлению на сотрудника газеты. Так Пургин попал в официальный указ, резюмирует Хруцкий и подводит итог: "Он сгинул в подвалах Лубянки. Закончилась карьера великого авантюриста сталинских времен".
Наказаны за потерю бдительности
Более конкретно о финале этого уголовного дела пишет полковник юстиции запаса Звягинцев, известный исследователь наиболее резонансных дел в судах СССР. Голубенко-Пургина арестовали в конце мая 1940 года, а уже в августе он предстал перед Военной коллегией Верховного суда СССР по обвинению в преступлениях, предусмотренных шестью статьям УК РСФСР, в том числе за мошенничество, подделку государственных ценных бумаг и незаконное ношение орденов.
Суд установил, что Пургин в типографии газеты изготовил клише Указа Президиума Верховного Совета СССР, печать и факсимиле секретаря Президиума ВС Александра Горкина, похитил в типографии города Свердловска шрифт, а в городе Гродно изготовил печать 39-й бригады Особого назначения (в другом месте у автора – особая 39-я стрелковая дивизия). Затем сфабриковал на свое имя орденскую книжку, вписав туда два ордена Ленина и орден Красной Звезды. И, наконец, путем подлога и обмана должностных лиц Наркомата Военно-морского флота добился присвоения звания Героя Советского Союза.
По совкупности преступлений Пургин был приговорен к высшей мере социальной защиты – расстрелу. Его ходатайство о помиловании было отклонено, и 5 ноября 1940 года приговор был приведён в исполнение. Военная коллегия ВС СССР вынесла в адрес ЦК ВЛКСМ частное определение, в котором указала на недопустимую халатность отвественных работников газеты. Многие сотрудники редакции получили выговоры и были понижены в должности. Лагерным сроком поплатились и двое приятелей Пургина, благодаря которым он попал в газету. Также были наказаны за потерю бдительности и недостаточную проверку наградных документов работники Народного комиссариата ВМФ.
Мошенник легко водил за нос не только своих коллег, но и солидные государственные ведомства
По данным некоторых других источников, в частности, журнала "Родина" ("Родина", № 3, 2003 г.), Пургина не расстреляли: Военная коллегия ВС СССР приговорила его к длительному сроку лишения свободы и лишила звания Героя. Об этом написал доктор исторических наук Виктор Исаев. Но и это не последнее расхождение в этой фантастической истории.
Напомним, что Хруцкий со ссылкой на Скорина писал: Тыльнер в 1940 году поднял в архиве МУРа дело пятилетней давности о хищениях матерью Пургина нескольких бланков и орденских знаков из кабинета Калинина в здании Верховного Совета СССР, которая была за это преступление вскоре осуждена, а Пургин объявлен в розыск. Получается, что это происходило в 1935 году, а между тем Верховный Совет СССР учрежден Конституцией СССР в 1936 году, а Калинин возглавил его в 1938-м. К тому же Голубенко-Пургин в 1935-м отбывал свой первый срок и никак не мог быть в столице, а в розыск он попал после побега из Дмитровлага в 1937 году.
Иначе выглядит этот эпизод в изложении других источников: рецидивист перевез свою мать в Москву в 1939 году, снабдил ее поддельной трудовой книжкой и рекомендациями для устройства на работу в правительственное учреждение. Похищенные ею несколько орденов сын оформил на себя, используя незаполненные бланки и орденские книжки. Также сообщалось, что уборщица была осуждена в конце 40 года, т. е. после ареста самого Пургина.
Несколько различных нестыковок в этой истории обнаружили читатели известного сайта "Герои страны" и поделились своими соображениями на форуме. Главным образом это касалось упоминающейся в одних публикациях "особой 39-й дивизии", а в других – "39-й бригады особого назначения".
"О 39-й дивизии особого назначения я никогда не слышал, – писал в 2008 году старший лейтенант Воробьев из Подольска. – Но это ещё не всё... Обычная 39-я стрелковая дивизия всё время с 1922 года находилась на Дальнем Востоке и в Белоруссии, в районе Гродно (как сказано) никогда не была. Поэтому Пургин [Он действительно побывал в командировке в Гродно. – Ред.] там не мог обзавестить бланками этой дивизии. Никакой другой дивизии с номером 39 в Белоруссии в тот период не было. Да и дивизии с номером 39 не было среди участников войны с Финляндией... Я думаю, тут уже ошибка в источниках, переписанная множество раз".
На это замечание откликнулся один из главных редакторов сайта "Герои страны" Андрей Симонов. Он сослался на материалы уголовного дела, в которых говорилось, что "в городе Гродно [Голубенко-Пургин] изготовляет печать войсковой части "39-я отдельная бригада особого назначения НКО". Но и эта ссылка на документ не внесла ясности, поскольку 39-я отдельная стрелковая бригада была сформирована в Казахстане осенью 1941 года, а отдельная бригада особого назначения НКВД появилась только в годы войны для партизанской борьбы. "Скорее всего, её номер В. П. Пургин попросту выдумал... И никакие бланки он при этом не крал, он их попросту изготавливал сам..." – решил в конце концов Симонов.
Сомнения у некоторых читателей вызывает и фамилия Аграновского, который совместно с заведующим военным отделом Донатом Могилевским якобы помог мошеннику устроиться в центральный орган ЦК ВЛКСМ, а после присвоення Пургину звания Героя написал о нем хвалебный очерк. В некоторых публикациях он фигурирует как один из самых известных советских журналистов. Но, как известно, в "Комсомолке" работал только один представитель журналистской династии Аграновских, подходящий под эту характеристику, – Валерий. Но в период описываемых событий ему было 11 лет.
Встречающиеся сплошь и рядом разночтения в публикациях о Голубенко-Пургине можно объяснить, прежде всего, недоступностью большей части архивных судебно-следственных материалов по этому уголовному делу, которое продемонстрировало, с какой легкостью мошенник водил за нос не только своих коллег, но и солидные государственные ведомства.
